Холодея, боясь дышать, дрожащими руками рылся в разбросанной по скамейке одежде. Что-то мягкое, податливое, вперемешку с плотным и рельефным. Пальцы вязли и путались в тряпье. И тут Курти нащупал. Твердый стержень с осязаемым язычком и бородками.

Скрип затих. Курти вжался в пол. Повернет кто-нибудь из них голову и все.

Возня, хихиканье, вздох и опять заскрипело.

Ключ застрял. Он чувствовался на ощупь, но погребенный в складках слоев различной одежды не хотел вылезать, и Курти, сжав зубы, рылся в этом ворохе, распутывая одежду.

Наконец нащупал холод металла и потянул ключ на себя. Тот еще упирался, цепляясь за петлю камзола, потом неохотно вылез.

По-пластунски, с ключом в зубах, Курти подполз к двери. Часть женского туалета, по-прежнему цеплялась за его рубаху. У выхода повернулся, вытащил ее из-под живота и бросил обратно в общий ворох. Хорошо, что в коридоре темнее, чем в комнате. Когда дверь приоткрылась, парочка и этого не заметила.

Вернулся в соседнюю комнату, вставил дверной ключ обратно (не запутаться бы в этих ключах), прикрыл дверь и подошел к храпящему на полу стражнику.

— Слушай, барбос, как тебя там?

— А? Что?! — тот вскинулся и стал шарить руками вокруг себя. Хорошо бутылка на столе осталась, иначе бы полетела на пол и в соседней комнате могли услышать.

— Где глефа? — крейклинг шлепал ладонью по полу.

— Простите, я хотел спросить, может мне пора обратно в камеру? А вы уснули.

— Вот черт!!

— Тише. В соседнюю комнату Арман недавно вошел.

— Арман?! Вот черт! — перешел на шепот стражник. — Он же меня мог увидеть! А как это я уснул? Вот вино проклятое!

— Нет, не видел. Он мимо прошел, здесь же темно, а потом дверь я прикрыл. Но думаю, может услышать еще.

— Так, малец, давай-ка выбираться отсюда. Только тихо. А ты чего не сбежал-то?

— Куда?! — пожал плечами Курти.

И ответил, надо сказать, искренне.

Марселетт уже не было. Когда Йохан долго не приходил, Лотту она оставляла своей служанке. Немногословная вдова служила кастеляншей в ее особняке, к внучке механика относилась тепло и обязанностями няньки не пренебрегала. Но Йохану все равно не нравилась. Хотя ему никто не нравился. Тем более если был слишком близко к Шарлотте.

Открывшая дверь кастелянша, увидев вместе с Йоханом гостей, в том числе и князя, по-девичьи смутилась, закрыла лицо рукавом и убежала вглубь дома.

— Я, наверное, должен предложить вам напитки, но я не пью вина и обычно не принимаю гостей, так, что предложить мне нечего, — извинился Йохан с такой интонацией, что стало понятно, что он и видеть-то гостей не хочет, не то, что вина им наливать.

Гости вскинули руки, Лоренс, сказал, что «ничего страшного», Бартаэль пошутил по поводу излишества вечерних возлияний, Бонифаций ничего говорить не стал и не дожидаясь приглашения, сел на стул, устало откинувшись на спинку. Только князь немного загрустил и покосился на жену. Та ответила ему преувеличено одобрительным взглядом и тоже села на стул. Оливия встала рядом.

Йохан попросил всех быть чуть потише, так как внучка уже спит. Поднялся к Лотте на второй этаж, проверил, как она, и снова спустился к гостям.

— Ваш заказ не то, чтобы необычен, — продолжил он разговор, начатый еще в карете. — Но я не предполагал, что подобный требушет понадобится для обороны.

— Установим его на открытой площадке у стен. Мы примерно представляем, где фракки поставят лагерь, но даже если ошибемся, то ненамного и у нас будет время переустановить орудие. Несколько залпов и от лагеря противника останется только грязь и мерзкий запах. Хотя фракки и живые пахнут мерзко, — Бартаэль хлопнул кулаком о ладони.

— Простите, а что значит, «вы предполагали»? — спросил Лоренс.

— Потому что такой требушет уже есть, — кивнул Йохан.

Воцарилась тишина.

— Вы предвидели, что нам понадобиться такое орудие? — осторожно спросил Лоренс.

— Вам или кому-то другому, — вмешался в разговор князь. — Я ведь говорил фрайхерру айт Эрнстермирху, что нам все равно кому продавать и главное, кто первый обратится.

— В данном виде он скорее наступательное оружие и недостаточно маневренное — кивнул Йохан, — но это можно исправить. Буквально за пару дней. Вы сможете забрать его уже по окончании этой поездки.

Гости из Эсселдейка переваривали сказанное.

— Но у нас нет дополнительного корабля для этой цели, — сказал Лоренс, — мы не ожидали, что все продвинется семимильными шагами.

— Могу дать в аренду один из своих, — снова подал голос князь.

Покупатели переглядывались.

— Слишком много расходов, — покачал головой Бартаэль. Мы и сегодняшний требушет, надеялись, будет дешевле.

— Вы сами сказали, что с его возможностями вам таких машин много и не понадобится. Так, что уложитесь.

— Но теперь еще и этот заказ. Плюс корабль. У нас нет столько денег с собой.

— Могу дать ссуду, — князь поправил рукава и с тоской посмотрел на пустой стол.

— Вы так нам доверяете?

— Дело не в доверии. Я знаю, что вы еще не раз обратитесь к нам.

— Да, возможно. Но вы точно поняли, что за орудие нам необходимо? Оно должно быть большим. По-настоящему большим.

— Вы назвали размеры, а я умею считать. И разбираюсь в военном деле, чтобы понять, что именно нужно.

В коридоре застучало. Гости невольно повернули головы. Йохан встал, подошел к проему и схватил кролика в прыжке, когда тот поравнялся с ним. Все времени нет штифт поправить. Сел обратно снял кожух, залез пальцами. Гости с интересом наблюдали.

— К тому же требушет готов. Надо только кое-что изменить. Завтра покажу, что он из себя представляет. Думаю, на сегодня демонстраций моих умений вам хватит. А дома, кроме кролика мне и показать-то вам нечего.

— Нет, есть что, — буднично произнесла Селестина.

Йохан закрыл кожух, повернул выключатель и поставил кролика под стол.

— О чем вы, княгиня? — с любопытством спросил Лоренс.

— Мне интересно, маэстро и сейчас скажет, что мы слишком высокого мнения о его способностях? — добродушно спросил Бонифаций?

Маэстро ничего не говорил.

— Херр Йохан не любит, когда мы упоминаем про НЕЁ, — сказал князь.

— Да, о чем вы? — Лоренс ерзал на стуле.

— Маэстро? Удивите гостей?

— Гости уже видели, что им нужно. Они хотели посмотреть на осадные машины в действии. И они их увидели, — уклончиво ответил Йохан.

— А если я попрошу вас, маэстро? — Селестина склонила голову. — Это грех создать такое и никому не показывать.

— Ваш сын мне вчера примерно то же самое говорил, — Йохан повернулся к Бонифацию.

— На открытие просился?

— Да.

— Правильно сделали, что не пустили. Он, кстати, все-таки сумел выбить себе место в Цирке. Причем, постоянное. Напросился Арману в помощники. Но в вопросе искусства, он, как и княгиня прав. Это грех. Сотворить и не показывать.

— Маэстро, — князь побарабанил пальцами по столу. — Это еще и невежливо. Гости вас просят. Представьте нам ЕЁ.

— Представьте, — Йохан наклонил голову. — Хорошее слово вы подобрали. Не «покажите», а «представьте».

Он встал.

— Хорошо.

— Да, о чем вы господа?! — Лоренс не на шутку заинтересовался.

Йохан вышел в соседнюю комнату, было слышно, как открывается еще одна дверь. Скрип, шорох, затем что-то тяжело покатилось по полу.

В гостиную вкатилась широкая коробка выше человеческого роста. Лакированный деревянный ящик стоял на платформе с шарнирными колесами. Механик остановил его на середине комнаты, развернул к гостям стороной с дверцами.

Даже флегматичный Бартаэль заинтересовано поднял голову.

Йохан раскрыл дверцы, превратив их и остальные стенки в раздвижную ширму. На платформе кто-то стоял. В тонкой фигуре, накрытой тонким прозрачным покрывалом, угадывались очертания девушки.

Лоренс и Бартаэль переглянулись.

Йохан хотел позвать служанку — кастеляншу Марселетт, но забыл, как ее зовут, несмотря на то что она ходит сюда уже год. Принес несколько дополнительных шандалов сам.