— Держи.

Валери вскинула голову. Ей в руки бросили трезубец. Ее соперник получил такой же.

— Резвая какая, — Селестина удобнее устроилась в кресле, — глядишь, она еще и выиграет.

Шар раскрылся.

Холода Валери не чувствовала, хоть и стояла по пояс в воде. И дрожала не от холода, хотя дрожать было нельзя.

Кайкап бил хвостом по воде, но плыть никуда не собирался. Соперник в зеленом не шевелился и не сводил с него глаз. Лопоухий, со скошенным набок носом он держал трезубец, как крестьянин вилы.

Полминуты зубастая тварь неподвижно лежала в воде, потом раскрыла пасть. Зевала или дышала. Закрыла пасть, перевернулась на спину и выставив белесый живот, снова замерла.

Валери почувствовала, как ее дрожь усилилась. Это же почувствовал и какйкап. Перевернулся обратно на живот и повернул в ее сторону голову.

Валери перестала дрожать. Дышать тоже.

Публика оживилась. Она не то, что бы болела за девушку, но стала шумно и в подробностях обсуждать ее облепленные мокрой тканью достоинства и рассуждать, что с ними будет, когда кайкап бросится.

Кайкап поплыл в ее сторону. Лицо лопоухого радостно озарилось, и он икнул.

Кайкап развернулся и поплыл в его сторону.

Валери пыталась заставить себя не дрожать, но как только тварь от нее отплыла, ее опять затрясло. Кроме того, она не могла больше не дышать и начала тихо, сквозь зубы, втягивать в себя воздух.

Зубастик остановился.

Со стороны центрального входа послышался шум. Что происходит, Валери не видела, боялась повернуть голову.

Шум нарастал. Послышался топот нескольких сапогов.

— Прекратить! Остановить это, немедленно!!

Валери узнала голос Армана. Неужели?!

— У меня приказ, — этот придурок Тибо.

— Засунь его себе… — Арман обычно изыскан и не позволяет таких выражений.

— Но…

— А у меня лично распоряжение князя! И не отдавал он таких приказов!

— Сейчас вытащим! Черт! Но как?! Там эта тварь…

Договорить он не успел. Что-то просвистело в воздухе и соперник Валери, вскрикнув, упал в воду. На него тут же бросился кайкап.

— Валери, цепляйся за поручень.

Сверху заскрипело.

— Валери!

Она стояла, с ужасом смотря, как тварь рядом с ней, с глухим рычанием вгрызается в плечо лопоухого и не могла пошевелиться.

— Валери!!!

— Сейчас Ваше Благородие — голос Тибо.

— Стой идиот!

Тибо влез в бассейн и по пояс в воде направился к Валери.

— Стой! Слишком близко!

Кайкап бросил терзать лопоухого и кинулся на крейклинга, вцепившись ему в бедро. Звякнула кольчужная юбка. Тибо бешено матерясь, схватил тварь за нос, выхватил другой рукой гросс-мессер и ударил. Меч в воде рубил плохо. Подскочили остальные крейклинги и стали колоть протазанами. Кайкап не огрызался, но и ногу Тибо не отпускал. Тот, сжав зубы, перехватил меч обратным хватом, колол зубастика в бок.

Снова плеск. Арман прыгнул в бассейн, схватил Валери на руки. Она взвизгнула и прижала к себе трезубец.

— Да выкинь ты его! — он выдрал копье из ее рук и откинул в сторону. Она прижалась к нему и убирая с лица прилипшие волосы, стала тихо подвывать.

— Все! Готов, — крейклинги перестали колоть дохлого, изрубленного кайкапа, а Тибо надсадно дыша, разжал мечом его зубы, вытянул ногу и покачал головой:

— Вот ведь! Если б не доспех. Но похромать придется… — он осекся на полуслове, глядя перед собой.

Лопоухий «артист» в рванной зеленой тунике, которого все считали мертвым стоял в бассейне, выставив вперед рванное же плечо. Из ноги торчал кинжал Армана. В руке сжимал трезубец.

— Ненавижу! — выдохнул он и ударил.

Тибо рухнул, захлебываясь кровью из пробитого горла. Крейклинги в несколько ударов убили лопоухого и кололи труп в воде, как минуту назад кайкапа. Тело Тибо свешивалось с бортика бассейна и покачивалась в такт поднимаемых ударами волн.

Арман уносил Валери наверх.

— А что со ставками?! — крикнул кто-то с трибун.

Стражники уложили камеру на пол, в основном окриками, хотя некоторых дубинками. Выбрали несколько человек, в том числе и Сютреля, которого угол, в общей мешанине уже не спас. На выходе, командовавший группой, споткнулся о тело доктора. Нагнулся, проверил, покачал головой и приказал вытащить. Не насторожился, даже не удивился, видимо решил, что дохляка задавили в толкучке.

Курти смотрел не на них, а на Шепелявого. Тот внимательно наблюдал за происходящим и бросил сумрачный взгляд на паренька. Курти впервые испугался этого человека. И снова пожалел, что не убежал. Ради кого остался? Ради убийцы. Этот недотепа, которого Шепелявый хладнокровно убил, не обидел бы и мухи.

Никто из участников планируемого побега не разговаривал друг с другом до самой ночи. Сидели по нарам, размышляли. Неправильный сунулся с разговорами к Шепелявому, но тот его уже, почти привычно, послал. Этот Николас, — что? До сих пор думает, что сможет с ним подружиться? Или с кем-то еще? Он и к Курти сунулся с разговором, но тот отвернулся к стене. Потом вернулась половина из тех, кого уволокли на игру, стали с жаром что-то рассказывать, про какую-то бабу и про то, что Сютрель замочил крейклинга, но и его самого здесь же кончили. Неправильный ушел в ту сторону. Джус тоже мелькал где-то там, слушал.

Угомонился народ сегодня рано. Стали привыкать к превратностям арены и история не вызвала особого интереса. Драку перед игрой обсуждали и то больше. Никто не понял из-за чего она началась, но вообще было даже прикольно. На смерть доктора не обратили внимания.

Пробило час ночи. Курти понимал, что надо слезать и идти, но не делал этого. Скрипнули доски, Шепелявый мягко спрыгнул на пол. Подошел к Курти и тихо позвал. Курти не ответил. Шепелявый увидел, что он не спит и так же тихо сказал:

— Я не буду ничего тебе объяснять и тем более оправдываться. Ты не знаешь, почему я это сделал и знать тебе не надо. Но у нас с тобой общее дело и пришло время его завершить.

Курти встал. Как только двинулись к бассейну, от темноты дальней стены отделились две тени. Джус и Неправильный.

— Начали! — торжественным шепотом объявил Неправильный, — Курти, ты первый. Покажешь.

— Что показывать? Плывешь прямо, здесь рядом совсем. Несколько гребков и выныриваете в зале с горгульей. А куда дальше, я потом покажу.

— Я первый, — сказал Шепелявый, — кроме меня решетку никто не откроет. Дай ключ.

— Там не заперто. Все верно, у меня бы сил не хватило ключ повернуть. Я решетку прикрыл и все. Закрывается она нормально, а вот чтобы открыть, сила нужна. А ключ пусть у меня будет. Там решеток еще много.

— Горгулья, говоришь.

— Да я не поэтому первый не хочу…

Шепелявый не стал спорить, только хмыкнул и полез в бассейн. Послышался глухой скрип, Курти перекинул ногу, чтобы нырнуть, но его схватил Джус.

— Теперь я! Знай свое место малявка!

Курти стерпел. Черт с ним. Главное убраться отсюда. А каким по счету неважно. Посмотрел на приплясывающего от нетерпения Неправильного и кивнул:

— Давай ты, я следующий.

Неправильный исчез под водой. Курти выждал, когда мельтешение в темной воде прекратится, набрал побольше воздуха в грудь и приготовился нырнуть следом, когда услышал сзади шум. Выдохнул, обернулся и увидел сонного Жака-Батю, зевающего и двигающегося в сторону нужника. Тот тоже его заметил, закончил зевок и подошел ближе.

— Ты чего тут?

Это, наверное, дежурный ночной вопрос всех, кто по ночам в сортир ходит.

— Не спится, — брякнул Курти. Не вовремя как!

Жак чувствовал несуразицу ситуации, но, что именно не так не понимал. Поэтому еще раз зевнул и обратился к Курти:

— Лады. Это даже барно, что перетереть можем. Ты вижу свой, батушный. Хлопалки навостри. Ты с Шепелявым корешишься, вот пробазлай без юза, что он за жук? Я не втыкаю никак. По полету туз, но по повадкам чиримис полный. Вот он вассерит все время, быкует, а не понимает, что жихтарить надо правильно. Не его это колеса. Кто он вообще?