Селестина немного поспала. Встала, оделась понаряднее, долго смотрела на себя в зеркало. Провела рукой по волосам. Еще далеко не старая. Располнела вот только. Но не так уж и сильно.

Позвала Оливию.

— Да, Ваша Светлость, — Оливия склонилась в приседе.

— Милая моя девочка. У меня к тебе будет небольшое поручение, — ласково обратилась к ней княгиня.

— Все что в моих силах.

— Даже не твоих. Мне нужна помощь Армана. Пожалуйста, передай ему мою просьбу.

— Разумеется Ваша Светлость. Что именно нужно?

— Ты же знаешь, я помогаю сиротскому приюту в Бенгхоффе. Так вот, его хозяйке фриссе Бомдеггир необходимы средства. Я всегда выделяю необходимую сумму, но в этом году, у них была тяжелая зима, как я недавно выяснила. По счастью не холодная, как на Севере, откуда мы все родом, но дожди были такие, что крыша прохудилась.

Оливия внимательно слушала.

— Мало того, что крышу чинить надо, так и дождь продукты попортил. Я выделила деньги, но не уверена, что Тарант одобрит это. Если я поручу кому-нибудь из крейклингов, то это обязательно дойдет до мужа. Он начнет ворчать, что деньги используются не по назначению. Он хороший человек, добрый, но считает, что выделяемых средств достаточно, а это не всегда так. Пусть их отвезет Арман. И сделать это надо сейчас.

— Сейчас? — удивилась Оливия. — Но Бенгхофф на Тайделик-острове. Это дальний конец города.

— Он такой ленивый?

— Да не в этом дело. Скоро игра. Он же смотритель.

— Уверена, что ничего страшного не произойдет, если одна игра пройдет без него. К тому же опоздает он лишь на самое начало. Оливия, прошу тебя, это обязательно надо сделать.

Ее тон не оставлял сомнений, что это приказ, хоть и облаченный в просящие нотки.

— Хорошо Ваша Светлость, я все исполню.

— Вот и замечательно! Я знала, что могу на вас двоих рассчитывать. Вы замечательная пара.

— Мы не…

— Возьми деньги, — княгиня протянула кошелек. — И возвращайся сразу. Ты мне нужна. У меня сегодня насыщенный день. И еще кое у кого.

— Вы про меня? — с любопытством спросила Оливия.

— О, нет. Но думаю, сегодняшняя игра тебе все же запомнится. Хотя не только тебе.

— Чем же?

— Предчувствие, моя дорогая, предчувствие.

Селестина выглядела великолепно. Роскошное белое платье с золотом. Множество драгоценностей.

Вернувшись, Оливия, восхищенно покачала головой. Княгиня заметила и подбоченилась:

— Ничего еще, верно?!

— Изумительно Ваша Светлость. Мы сегодня опять сопровождаем в Цирк фриссу Нундзансенс?

— Нет, сегодня мы все делаем исключительно для собственного удовольствия. Пойдем.

— Рано. Больше двух часов до начала. И Арман сказал, что все выполнит. Он договорился с Фабрисом, что тот возьмет на себя его обязанности на начало игры.

— Вот и хорошо. А то, что рано, ничего страшного. Нам будет, чем заняться. Подушку не бери, лучше захвати канцелярские принадлежности. Они понадобятся.

Цирк, был пустым, только прислуга, в неизменных бирюзовых ливреях сновала по Арене, что-то чистя, разбирая, приколачивая.

Княгиня еще раз удивила Оливию, тем, что, разместившись в Ложе попросила к себе капитан-командора.

— Я хотела, во-первых, поблагодарить вас за то участие, что вы проявили в той ситуации, с охамевшим бароном.

— Это был мой долг, Ваша Светлость. И как командора и как человека чести! — капитан с интересом осматривался. Он впервые был в самой Ложе.

— О да! Люди должны делать, то, что велит им долг. Так бывает, когда задета честь и не остается ничего другого, как брать ситуацию в свои руки!

Оливии показалось или руки самой княгини слегка дрожат? И о чем это она?

Капитан тоже не понял и осторожно нахмурился.

— Ваша супруга родом из местных? С Абулика, насколько, я помню? — продолжила Селестина.

— С Виллемнлиха. Он теперь так называется. Да, она родилась уже здесь. Ее родители прибыли из Гайда. Приплыли второй волной, после того как первые саррийцы основались.

— Как интересно, — взмахнула руками Селестина, — в страже много ребят с Виллемнлиха?

— Да нет, не очень, но есть.

— Говорят они исполнительные?

— Это да. Стараются ребята. Для них стать крейклингами, это мечта. Там на островах тоска.

— Наивные, наверное?

— Есть немного. Со временем проходит.

— Да, наивность такое свойство, что проходит с годами, — нет, у нее определенно дрожат руки.

— Сегодня я в кои-то века, решила сыграть сама! А то все мужа сопровождаю.

— Вас посоветовать на кого поставить? — учтиво спросил глава крейклингов.

— Нет, нет. В том-то и дело. Я выпросила у мужа бумагу, позволяющую мне самой выбрать игрока. А уж потом я на него поставлю. А может кто-то еще захочет, — Оливия протянула капитан-командору листок. Тот вежливо взглянул.

— Имя, Тарант сказал, вписать самой.

— Я должен сопроводить вас в помещение, где содержатся артисты, — поклонился собеседник. — Но имейте ввиду, это камера. Грязно и лица не слишком благородные. Кроме того, мы только что подавили там бунт.

— Не надо, что вы! — Селестина отмахнулась, — я понимаю, сколько дел у человека на такой ответственной должности. Я не позволю себе вас отвлекать.

— Вы не отвлекаете. А ответственная моя должность именно потому, что я не могу себе позволить отправить вас выбирать игрока среди отъявленных мерзавцев. Среди них много отчаянных людей способных на безумные поступки. Я обязан быть рядом.

— Говорю же — не надо! Сегодня ведь «Жмурки», верно?

— Совершенно верно.

— И точное количество участников назвать невозможно? Как игра пойдет. Сколько продлится каждый раунд — неизвестно?

— Да. Игроки могут долго стоять в бассейне, пока не пошевелится кто-то один. Но публике нравится. На этом напряжении большие ставки делаются. Остальные игроки стоят в очереди и ждут.

— Вот видите. Я выберу из них. Выберу и впишу имя. Да и не хотелось бы мне куда-то идти. Тем более в камеру.

— Хорошо. Я передам Арману.

Оливия открыла рот, чтобы сказать, но Селестина быстро произнесла:

— Вот и замечательно. Видите, никаких трудностей. Спасибо вам за помощь. Вы все еще хотите быть мне полезным?

— Разумеется.

— Не могли бы вы, подойти к Фабрису и передать ему, что специально для него в порту, на корабле из Амкерда есть вино. Коллекционная бутылка сиетты более, чем столетней выдержки. Но надо торопиться, я только сейчас об этом узнала, а корабль отходит уже через час.

— Фабрис открывает Игру.

— Он скажет пару слов, как обычно. «Приветствую тебя публика», «делайте ставки».

— Как называется корабль?

— Ой, забыла. Я знаю, где он стоит. Пинас под кальсгауским флагом. За угольной гаванью, у третьего пирса.

— Фабрис не знает где это. Он в порту был раз в жизни, когда встречал покойного ныне брата вашего супруга, возвращавшегося с рейда. Его от одного вида моря тошнит.

— Но вы то знаете! Помогите ему найти.

Капитан-командор поклонился и направился к выходу из Ложи.

Оливия удивленно смотрела на княгиню. Она не понимала, что происходит.

— Да, херр командор, чуть не забыла!

Тот обернулся.

— Прежде чем уйдете, пришлите мне пару ребят из ваших. Пусть сопровождают, когда я выбирать буду. Я все-таки княгиня. Желательно из островитян. Я их хотела про Виллемнлих расспросить.

Когда дверь в Ложу закрылась, Селестина произнесла:

— Оливия, достань перо и чернила.

— Но вы еще никого не выбрали.

— Выбрала.

— Но…

— Достань перо и чернила!!!

Оливия вздрогнула и растеряно полезла в корзинку. Никогда прежде княгиня с ней так не разговаривала.

Селестина положила перед ней бумагу, которую показывала капитану.

— Садись, пиши. У меня почерк отвратительный. Сама не могу понять потом, что написала.

— Что писать? — Оливия обмакнула перо в чернильницу.

— Вон там, после «…сопроводить на арену, как участника игры». Впиши имя. Постарайся аккуратней. Печать не задень.