Селестина чувствовала себя великолепно и была, как ей казалось, в своей стихии. Арман подумал, что бы с ней было, войди сюда Валери? Гости великодушно позволили себя угостить. Несколько минут за столом слышалось только причмокивание и восторженные возгласы. Угощение понравилось, что воодушевило Селестину и она уже не обращала внимания на Таранта, выпившего под шумок еще кубок.

— А если растереть миндаль или семена подсолнечника и добавить мед, то получится интересное блюдо, которое малагарцы называют халуа, готовится похожим образом, но вкусы разнятся…

— Послушайте, княгиня, — вдруг раздался голос барона, — это все конечно интересно и даже вкусно, — он небрежно стряхнул с вилки темно-золотой комок, — хотя для меня нет ничего лучше зажаренного куска мяса, но поймите нас. Мы плыли сюда, черт знает сколько времени не за тем, чтобы пробовать эти орехи в сахаре или что там? Мы приехали с конкретной целью — нам нужно оружие.

Селестина замерла на полуслове и одарила Петера айт Эрнстермирха ледяным взглядом. Барон наклонил голову и взгляд не отводил.

— А хорошая идея, — подхватил Бонифаций. Он услужливо и примирительно улыбнулся, — нам есть, что показать гостям. Сейчас как раз время посмотреть на произведения маэстро Йохана, к тому же он наверняка освободился уже.

— Произведения? — удивленно спросил Лоренс. — Мы хотели взглянуть на катапульты, требушеты, онагры.

— О них и речь. А еще у нас есть аркабалисты и спрингалды. И все они подходят под определение «произведение», — за сенешаля ответил Арман, пристально смотревший на барона, — и у нас уже был случай, когда гости снисходительно отзывались о товаре, что мы поставляем, а потом извинялись за это.

— Да?! — Барон иронично улыбнулся, — и что послужило причиной извинений? Вы на них так же грозно смотрели, как сейчас на меня?

— Что вы?! — Арман точно передал ту же интонацию, — просто они увидели машины в действии.

— Что ж, показывайте, — Лоренс встал из-за стола.

— Я провожу вас, — князь тоже встал, а Арман останется, — с нажимом сказал Тарант, — ему есть чем заняться, он готовит представление для вас.

— Я, пожалуй, тоже останусь, — София покачала плечиками, — я все равно ничего в машинах не понимаю.

Йохан уже ждал во дворе. Облокотившись на перекладину требушета он поглаживал опорную раму.

— Машина больше, чем я думал, — произнес Лоренс, окидывая взглядом требушет. И странной конструкции. Я таких раньше не видел. Что это? — он ткнул пальцем в бак в подбрюшье требушета.

— Паровой котел, — Йохан, вытер руки о фартук и взяв гаечный ключ, как указку ткнул в пузатое брюхо, — сначала чугунным сделал, но медь подходит лучше, да и легче выходит.

— Что такое паровой котел и кто вы такой? — спросил Лоренс с оттенком брезгливости.

— Простите, моя вина, — Бонифаций светски представил — это маэстро Йохан. Механик. Великий.

— Который не любит, когда его так называют, — кивнул Йохан.

Судя по скептическим лицам гостей, Великого, кто бы он ни был, они представляли себе иначе.

— И что же? Вы сами собираете машины? — спросил Бартаэль, беспрерывно вытирая жирные пальцы о камзол. Смотрел недоверчиво и не столько на механика, сколько на его фартук.

— Конечно. Не все, на это у меня не хватит времени, но осматриваю я, безусловно, каждую. Ведь они собираются по моим чертежам, и я за них в ответе. И отвечая на вопрос вашего спутника, паровой котел — это такой механизм, который с помощью пара создает энергию. Эта энергия усиливает мои машины настолько, что равных им нет.

— Разумеется, — кивнул барон. — Я, как только увидел вас в этом фартуке, и с этой железякой в руках, сразу понял, что равных вам нет.

— Не мне, машинам, — Йохан не замечал сарказма.

— Простите, ошибся. Мне все больше кажется, что наше путешествие — одна большая ошибка. Котел, чугунный или медный сделает орудие тяжелее, и сам требушет, слишком высокий. Противовес тоже чересчур тяжел. И что за колесо? И то, и то, и то будут мешать и при перевозке, и при установке. Я давно занимаюсь обороной городов, знаю, что говорю. Хотя выглядит, конечно, здорово, — большой такой! Это должно нас впечатлить?

— Высокий он потому, что противовесу необходимо больше расстояния до земли. Именно из-за мощности машины. Колесо — это маховик. Но подробности вам не нужны. Давайте, я лучше покажу его в деле, — Йохан подал знак подмастерьям. Те деловито забегали по двору, подтаскивая к машине каменные шары. Набили углем медный пенал, подожгли и вставили в желоб под баком. Зашумело.

— Зачем столько ядер? Вы что собираетесь их все запустить? На это полдня уйдет.

— Да с ядрами незадача, — кивнул Йохан, — маловато, но больше подтащить не получится, места нет, да и часть ядер может сломаться, а это все же рабочий материал.

— Маловато?! Сломаться?! Каждое ядро фунтов двести, я вижу.

Маховик пришел в движение, с шумом набирая обороты.

Тарант стоял чуть в стороне и тихо улыбался.

— Вы пока стену проверьте, — Йохан говорил громче, перекрывая нарастающее шипение.

— Какую стену? — Лоренс уже почти кричал из-за шума.

Йохан не оборачиваясь, ткнул пальцем в другой конец поля, где одиноко высилась ровная каменная полоска.

— До нее почти полторы тысячи футов — изумленно произнес Лоренс. — Никто и никогда не ставит требушеты так далеко. Они так далеко не бьют.

— Не почти, а ровно полторы тысячи футов, у вас отличный глазомер, — одобрительно кивнул Йохан.

Лоренс идти отказался. Но барон, хмуро шевеля усами и увязавшийся за ним Бартаэль, страдая от отдышки, пошли смотреть на стену. Их остановил Бонифаций, усадив на небольшую коляску. Похожая на ту, что везла их из порта, только меньше и открытая. Поле они пересекли за несколько мгновений, где барон и представитель Высшего земельного суда недоверчиво осматривали стену в девять футов толщиной. Когда их привезли обратно, барон подошел к Йохану и ровным голосом сказал:

— Стена крепкая. Я до сих пор не понимаю, что вы хотели этим показать. В то, что вы сумеете сломать ее за сегодняшний день, я не верю, а завтра и послезавтра, пока будет работать требушет, я буду регулярно проверять стену. И я увижу, если ее разобрали. Это не сложно. Разница видна. Чего я еще не понимаю, так это почему требушет стоит так далеко от стены? В чем подвох?

Йохан выслушал, кивнул и снова дал отмашку помощникам. Двое, голых по пояс, парней подскочили к петле требушета и ухнув, положили в нее ядро. Отскочили, и третий помощник дернул рычаг.

Противовес кинулся вниз, выпрямив метательное плечо. Праща швырнула снаряд, и он устремился к стене на конце поля. Ядро было еще в воздухе, когда двадцатитонный противовес безо всякого содействия со стороны подмастерья метнулся обратно вверх. Плечо шмякнуло петлю о землю и в нее сразу же загрузили следующее ядро, которое спустя мгновение ринулось догонять предыдущее. Маховик бешено вращался, котел шипел, а ядра летели и летели. Через минуту рядом с машиной не осталось ни одного ядра, все были разбросаны около разбитой стены, над которой, кружась, опускалось облако каменной пыли.

— Из подвохов только один — место уже пристреляно. И помощников надо несколько, устают быстро, ядра и правда по двести фунтов, вы и здесь правильно определили. Вы действительно разбираетесь в осадном ремесле, — кивнул Йохан, и под частую затихающую стукотню маховика, снова взял гаечный ключ и нырнув под перекладины машины стал проверять крепления.

Представители мэрии и Высшего земельного суда Эсселдейка молчали и не дышали.

— Несколько дней, говорите? И завтра проверите? — учтиво спросил Тарант.

— Сколько? — сипло произнес Бартаэль.

— Что сколько? Ядер сколько? Или времени на зарядку?

— Стоит сколько? — таким же сиплым голосом спросил Лоренс.

— А. Предлагаю вернуться в зал и обсудить детали.

— Это колдовство?

— Нет, механика.

— Такого в мире не существует.

— Всё в этом мире механика, — отозвался Йохан из-за требушета, — главное понять, как работает.