Ответы заранее написаны на бумаге, и за нами зорко следят, чтобы мы не сболтнули ничего лишнего. Нам запрещено проявлять по отношению к Чистым враждебность или раздражение — мы должны быть благодарны им за то, что выступаем в цирке. Притворяться и скрывать свои истинные чувства крайне трудно. Здесь тоже нужно иметь талант. Лично я совершенно не умею этого делать.

— Почему? — спрашиваю я. — Ты сам говорил: я не очень хороша на пресс-конференциях.

— Ну, тебе ведь все равно придется учиться, не так ли? — Он берет меня за волосы и приподнимает мою голову, чтобы я посмотрела в его холодные глаза. — Мы получили специальный запрос, хоть я этого и не понимаю, — он ухмыляется. — Смотри, не подведи меня! — рычит он и, отпустив меня, разворачивается и выходит из комнаты. Минни начинает наносить макияж.

Посетить новое шоу — это все равно что оказаться в центре кораллового рифа.

Это круглое здание, почти такое же большое, как и главная арена. Стены здесь — не стены вообще, а толстое армированное стекло. За стеклом — подводный мир, где его обитатели блуждают по кругу огромного резервуара с водой, кольцом охватывающего комнату. Когда двери закрыты, они тоже становятся частью прозрачных стен, так что мы полностью окружены водой. Словно мы оказались в волшебном пузыре посреди океана.

Вода бирюзового оттенка изобилует разнообразием жизни: здесь тысячи рыб самых разных оттенков и размеров, гигантские скаты, огромные древние черепахи. Здесь играет музыка: спокойная и немного жалобная мелодия. Она очень навязчивая. По всей видимости, песнь кита.

Потолок над нашими головами — тоже часть резервуара. Вода там чернильно-черного цвета, смешанная с блестящим синим свечением планктона. Сотни сверкающих морских существ сновали во все стороны: странные, похожие на кальмаров создания с длинными щупальцами, одутловатые розовые и зеленые медузы, стайки светящихся морских коньков. Это гипнотическое, завораживающее зрелище, из которого меня пробуждает внезапный крик какой-то дамы напротив меня: она взволнованно указывает на стайку из шести дельфинов, которые проплывают вокруг всей комнаты.

Ряды стульев, на которых мы сидим, также расположены по кругу и повернуты лицом к пустой сцене. Все, выворачивая шеи, оглядываются по сторонам.

Внезапно в резервуаре гаснет свет и озаряется центр комнаты. Темп музыки ускоряется, и когда новый резервуар опускается на арену, она как будто ритмично пульсирует. Раздается всеобщий вздох, когда мы все понимаем, что находится внутри него.

В воде по кругу двигаются четыре огромные акулы, смертоносные творения природы, живое оружие. Огромные белые хищницы, не ведающие жалости и сомнения. Их хвосты со свистом разрезают воду, огромные пасти угрожающе открываются. Такое ощущение, что зрителям не избежать нападения. Всем хорошо видны их неровные изогнутые белые зубы.

По моей спине невольно пробегает дрожь. Неудивительно, что Сабатини в таком восторге от нового шоу. Интересно, откуда они взялись, как их поймали, как перевезли и где содержат?

В середине резервуара виднеется что-то еще. Туда падает луч прожектора, и становится ясно, что это. Это клетка для ныряльщиков. Внутри две женщины, прижавшиеся друг к дружке и связанные цепями.

Появляется Сабатини. Он стоит на платформе над резервуаром, пощелкивая кнутом и улыбаясь всем нам и мне в особенности.

— Дамы и господа! — восклицает он. — Добро пожаловать на первое представление нашего новейшего циркового номера! Мы с гордостью сообщаем, что вы являетесь первыми зрителями, которые его увидят. Это настоящая премьера, потому что мы даже не пытались репетировать раньше этот номер! Прошу вас воздержаться от фотографий, вы первыми расскажете всему миру об этом позже! В этом резервуаре подо мной — всемирно известные артисты-эскапологи, Астрид и Луна. Вы, я уверен, уже слышали о них, и, возможно, даже видели их выступления раньше, потому что они участвуют в наших самых популярных номерах уже более десяти лет!

Грохот аплодисментов. Дождавшись, когда они стихнут, Сабатини продолжает.

— Я уверен, что мне не нужно напоминать вам, дамы и господа, что Астрид и Луна пережили все ситуации, в которых оказывались до сих пор. А они сталкивались со многими трудностями… кроме одной… — Он умолкает, а затем нарочито ужасным, пронзительным голосом выкрикивает. — Правильно, кроме самого смертоносного хищника природы… Огромной… Белой… Акулы!

Аудитория снова взрывается аплодисментами; Сабатини наслаждается шумом и снова ждет тишины.

— Астрид и Луна, как вы увидите, в настоящее время дышат воздухом из кислородных баллонов. Через мгновение эти баллоны уберут вместе с защитным ограждением. Астрид и Луна должны найти способ выпутаться из двенадцати цепей, которые удерживают их на дне резервуара, до того, как у них закончится воздух. Они должны сделать это до того… — Сабатини резко останавливается, — как акулы успеют проголодаться! — Толпа вновь взрывается одобрительными криками. Вокруг меня слышен бешеный топот ног, свист и улюлюканье.

Я полагал, что пресса будет немного сдержаннее, но нет; журналисты такие же безбашенные, как и толпа зрителей вчера вечером. Я не хочу здесь находиться. Я пришел сюда не для этого. Что сказала бы Прия, если бы узнала?

— Дамы и господа, без дальнейших церемоний, я предлагаю сделать ставки!

С этими словами Сабатини спрыгивает с платформы, проходит через всю комнату и опускается в кресло рядом со мной. Он поворачивается ко мне, и я вижу самодовольную ухмылку на его лице.

— Я говорил тебе, что это будет здорово, — заискивает он.

Баллоны с кислородом и клетка поднимают из воды. Резервуар освещен так ярко, что внутри можно рассмотреть двух женщин: у них нет защитных масок, их глаза широко открыты. Они начинают отчаянно выпутываться из цепей. Похожие, как две капли воды. Должно быть, они близнецы, как мы с Фрэнсисом.

Акулы мгновенно устремляются к ним. Кто-то считает акул красивыми созданиями, но я так не думаю. Мне они представляются опасными и жестокими, бездушными и бессердечными хищниками, жаждущими крови.

В центре Астрид и Луна лихорадочно пытаются выбраться из цепей. Какое-то время они быстро справляются с этой задачей. Три больших металлических крепления и четыре замка быстро размыкаются, и цепи тяжелыми кольцами опускаются на дно резервуара.

— Ну, что скажешь? — Сабатини наклоняется ко мне, так что я чувствую на моем лице его зловонное дыхание. — Я придумал это сам. Разве я не гений?

С меня довольно. Довольно инспектора манежа, довольно цирка, довольно всего.

— Я думаю, что это отвратительно, — отвечаю я ему, и вижу, как его лицо недовольно вытягивается. — Отвратительно и позорно. Этим нельзя гордиться. Это мерзость.

Он нервно смеется.

— Не волнуйся, — говорит он. — Все это иллюзия. Этим людям вообще ничто не угрожает!

Я смотрю на резервуар, на двух женщин, яростно пытающихся освободиться от цепей.

— Мне кажется это очень реальным, — с сомнением в голосе говорю я.

— Я имею в виду, акулы не едят людей. Они нападают на купальщиков гораздо реже, чем ты думаешь. Им не интересно нападать; у них всегда есть хорошая еда.

Я чувствую себя немного лучше, когда слышу эти слова. Мне кажется, что это правда. Помнится, я читал где-то, что акулы-людоеды — это миф, даже такие большие белые акулы не нападают на людей.

Но у близнецов кончается кислород, и они все еще закованы в цепи. Как долго они продержатся, даже если акулы решат, что они не хотят завтракать?

— Не волнуйся, — напевно успокаивает меня Сабатини. — Луна и Астрид — лучшие в своем деле. Они будут свободны через несколько минут.

И действительно, по воде внезапно идут волны: это одна из девушек, освободившись от цепей, всплывает вверх. Она выныривает на поверхность, откидывает голову назад и набирает полные легкие воздуха.

— Разве я не говорил тебе, что с ней все будет в порядке? — говорит Сабатини. — Сейчас она вылезет из воды, живая и невредимая.