— Ты не хочешь, чтобы мои люди и галеры были здесь. Но ведь они будут защищать тебя! — протестовал Гарри.

Барбаросса был доволен усилением флота. Гарри сразу же принялся за работу, изучая Тунис с моря и суши. Он предпринимал долгие и опасные пятисотмильные переходы вдоль гор в сопровождении только Диниза и проводника. За три месяца он окончательно решил, что нападение должно быть сухопутным, и не только из-за сильных мощных сооружений города на море, но и для того, чтобы испанцы не догадались об их намерениях. Поначалу испанцы видели в Барбароссе самого обычного пирата, даже если он называл себя бейлербеем Алжира от имени султана. И только тогда, когда он захватил североафриканское побережье, им пришлось отнестись к нему более серьёзно.

Тем временем Барбаросса выходил в море и приносил огонь и меч на испанский и итальянский берега. Начав с Картахены, он добрался до Аликанте, Валенсии, Таррагоны и Барселоны; на его счету были нападения в Сете и Марселе, Ницце и Чивитавеккье — прибрежном городе рядом с Римом. Лишь Генуя, хорошо защищённая своим флотом, избежала этой войны. Имя Барбароссы было у всех на устах, так же были известны имена его командиров, среди которых наиболее «прославился» Драгут.

Гарри посвящал себя не только планированию нападения на Тунис. Море по-прежнему волновало его, и именно Средиземное море. От испанских пленников, привезённых в Алжир, он слышал рассказы о неспокойном Атлантическом океане, который обещал великие морские путешествия на подходящих судах.

Но при всём превосходстве на море обладали ли испанцы такими судами, о которых он думал?

Испанцы работали над созданием военного судна. Караки и их меньшие копии — каравеллы, которые бороздили океаны более двухсот лет (на таком судне Кристофор Колумб пересёк Атлантику, а Васко да Гама обогнул мыс Доброй Надежды), доказали свою бесполезность в военном деле. Караки могли быть огромными, некоторые вместимостью в. несколько тысяч тонн, хорошо вооружёнными и наполненными воинами, но громоздкие корпуса лишали их манёвренности в любую погоду, если не дул попутный ветер. Самый хороший в мире флот караков мог быстро подплыть к незащищённому морскому порту и мог остаться совершенно беспомощным, если ветер дул с берега.

Значит, испанские судостроители должны были заниматься переустройством корпуса и изменением формы паруса с целью улучшения военных качеств. Увеличивая ширину судна от двух до трёх, иногда четырёх единиц, они всё больше погружали корпус в воду для увеличения скорости. Уменьшались нос и корма, превращаясь не более чем в слегка возвышающиеся наблюдательные палубы. С уменьшенной надводной частью судно становилось более быстроходным и манёвренным. Испанцы усовершенствовали размещение парусов: к длинным бушпритам прикреплялись несколько передних парусов, параллельные реи перемещались от носа к корме, тем самым давая возможность судам плыть против ветра. Эти новые суда назвали галеонами.

Говорили даже о постройке галеонов, на которых будут и вёсла и паруса. Их называли галеасы, но они существовали пока только в чертежах.

У новых судов были, конечно, и недостатки. Из-за низкой посадки, корпуса на них нельзя было перевозить грузы, для этого там просто не было подходящего места. Суда были рассчитаны на длительные путешествия — пересечение Атлантики могло длиться до двух месяцев при неблагоприятной погоде, — поэтому их нижние палубы были забиты запасами воды и еды, и места для груза не оставалось. Также были сложности и с размещением пушек. На полностью вооружённом корабле нижние огневые точки располагались очень близко к воде, и использовать их в беспокойном море было невозможно. А на основной палубе размещение орудий любых размеров было нежелательно. Но можно было не сомневаться, что это крепкие корабли.

Гарри был уверен, что однажды ему придётся вступить с ними в сражение.

Для пиратских рейдов такие суда не годились. Гарри планировал осуществить рейды в Атлантике вдоль берегов Португалии, Испании и, кроме того, Франции. Эти корабли были слишком неуклюжими, замирали в плохую погоду, и их невозможно было вывести на мелководье.

Гарри выходил в море не для того, чтобы вступать в бой с флотом врага, если мог, он избегал этого; таким образом, наличие на судах большого количества пушек было ему ни к чему; ему требовалось одно мощное орудие, чтобы сбивать мачты спасающихся бегством торговых кораблей. Гарри нужны были только толковые командиры для коротких рейдов, которые он планировал. К тому же он не собирался проводить в море больше нескольких дней без возможности пополнения запасов еды и воды, и поэтому глубокий трюм не был для него насущной необходимостью.

Кроме всего, Гарри всё ещё пытался увеличить сопротивляемость встречному ветру.

Гарри вспомнились выходы в Босфор, Мраморное и Чёрное моря. Венецианские кораблестроители построили ему миниатюрное судно, которое на маленькой площади выполняло всё, что от него требовалось. Потому что эта площадь не могла быть увеличена...

Гарри поделился своими соображениями с Хайреддином, когда флоту корсара случилось оказаться в порту.

Барбаросса погладил бороду.

— Конечно, Гарри, построить большое судно, подобное твоему, возможно, но я не уверен, что это принесёт пользу. Ты собираешься вести корабли через Гибралтарский пролив в океан? Что ты собираешься там найти? Помнишь, что случилось с твоим судном в Чёрном море?

— Оно было без палубы, а эти новые корабли будут с палубами. Они смогут выдержать даже штормы в Атлантике. Или ты считаешь, что есть на свете море, куда мы боимся выходить? Испанцы-то уже плавают там.

— Я смело признаюсь тебе, Гарри, что достиг такого возраста, когда уже не всё хочу попробовать. Средиземное море — вот моя стихия. Здесь я процветаю. И только о нём хочу говорить. Ты слышал об Андреа Дориа[67]?

— Генуэзский адмирал?

— Он самый. Он теперь не просто адмирал, а правитель Генуэзской республики.

— Значит, у него стало меньше времени гоняться за тобой по морю.

— Как раз наоборот. Пленники говорят, что он собирается бросить все свои силы, чтобы уничтожить и меня, и тебя. Он, очевидно, тратит на постройку новых судов неслыханные деньги, совершенно не беспокоясь о том, что разорит свой народ. И постоянно предлагает императору совместное нападение на Алжир.

— Гм... Ал-Рашид знает об этом?

— Нет, и мы ничего ему не скажем. Его хватит удар, и он попросит нас убраться подобру-поздорову. Но мы не можем просто так ждать их нападения. Мы должны сделать две вещи.

— Что же?

— Первая: как только генуэзский флот выйдет в море, мы должны обнаружить его и разбить. Матросы ещё не обучены, корабли не испробованы.

Гарри кивнул.

— Резонно. А вторая?

— Прежде чем генуэзский флот будет построен, мы должны взять Тунис. Это значит, в следующем году. Я не думаю, что Дориа сможет вывести флот в море в конце следующего лета. Тунис нам нужен потому, что он будет нашей второй крепостью в противовес испанским и генуэзским позициям. Если император Карл и Дориа соберутся напасть на одну, они должны будут знать о возможности быть атакованными с другой. Это очень важный момент.

Гарри согласился и проинформировал о своём плане Константинополь, послав гонца. Сам он не поехал, потому что не представлял, как складывается обстановка в Порте, и со страхом ждал вестей.

Но все новости оказались хорошими. Военная кампания против персов была успешно завершена. Ибрагим праздновал свой триумф. Он по-прежнему был великим везиром и собственноручно ответил на послание Гарри. Наверное, Ибрагим и Сулейман примирились, решил Гарри.

Вдобавок принц Мустафа стал появляться в обществе, отец давал ему какие-то важные поручения.

Гарри вздохнул с облегчением: Рокселана, кажется, потерпела поражение в своих интригах...

Самым замечательным было то, что султан полностью поддержал план Хоук-паши по поводу расширения османских владений на западе Средиземноморья и захвата Туниса.