Они находились в Высокой Порте, и люди, ждавшие его, начали расходиться — слухи о том, что случилось в зале для приёмов, уже просочились наружу.

— Да, — сказал Сокуллу. — Тебе нужна моя защита. Наш хозяин не может принародно объявить о казни столь известного паши в момент его триумфа. Но он будет пытаться уничтожить тебя тайно. Не забудь, что ты к тому же женат на венецианке. Тебе хочется, чтобы твоя жена последовала за родителями в могилу? — Он закусил губу, поняв, что допустил ошибку.

Хоквуд не мог поверить своим ушам... Он ещё раз убедился в безбожии турок.

— Ты обещал мне, что они будут в безопасности!

— Так и было поначалу, — вздохнул Сокуллу, — но наш хозяин приказал казнить их в тот день, когда ты отплыл в Фамагусту.

Хоквуд сжал кулаки.

— Энтони, — умолял Сокуллу. — Мы живём в жестокое время, наш хозяин склонен менять решения. Мёртвые есть мёртвые. Нужно думать о живых. Я сделаю для тебя всё, что в моих силах. А теперь... прощай, Хоук-паша.

Сокуллу протянул руку. Энтони посмотрел на него, повернулся и ушёл.

Хоквуд вышел из дворца на улицы Истанбула. После ареста в Фамагусте слуги Энтони были распущены, и он больше не видел их. Он шёл один, выделяясь в толпе своим ростом и цветом кожи. Флаги всё ещё развевались, и для людей он всё ещё оставался завоевателем Кипра. Но очень скоро они узнают правду...

«И что тогда?» Мысли, вертящиеся у него в голове, в конце концов оформились в решение. Сокуллу сказал правду. В Истанбуле его ждёт верная смерть. И несмотря на большой риск необходимо действовать немедленно.

К тому же за многое ещё нужно отомстить.

Энтони переправился в Галату, где ликующая толпа была ещё больше. Люди следовали за ним по холму до дворца Хоуков, они столпились у ворот, скандируя его имя.

Мать стояла на галерее, ожидая сына.

— Энтони! — воскликнула она. — Я так рада видеть тебя! И. с такими вестями. Говорят, султан вновь благоволит к тебе.

— Без сомнения, — сказал Энтони, обнял мать и поцеловал руку Айши. — Я хочу видеть тебя в спальне через десять минут.

Фелисити нахмурилась. Голос сына не казался голосом счастливого человека. Он направился прямо к Халилу.

— С возвращением, челеби, — приветствовал слуга своего хозяина.

— Рад видеть тебя, Халил, — откликнулся Энтони. — Как можно скорее приходи в мои покои.

Халил казался ошеломлённым. Он не осмелился противоречить желанию Хоук-паши держать свой дом так, как он сам того захочет, но приглашать в спальню слугу, да ещё мужчину, к тому же в возрасте... О таком он никогда не слышал.

Хоквуд взбежал по лестнице, перешагивая сразу через три ступеньки, и распахнул двери своих покоев. Мальчики бросились ему навстречу. Джону уже было девять лет, он выглядел как настоящий турок. Его братья тоже носили национальную одежду, игрушечные сабли крепились к их поясам..

— Прими наши поздравления, отец, — сказал Джон и поклонился.

Братья последовали его примеру.

Энтони обнял детей, но смотрел не на них, а на Барбару.

— Я должна поздравить тебя, — грустно сказала она. — В Истанбуле говорят только о твоей победе.

— Это скоро пройдёт, уверяю тебя. Отошли мальчиков.

Она нахмурилась в недоумении.

— На несколько минут, — добавил Энтони.

— Дети, ваш отец хочет побыть один, — сказала Барбара и хлопнула в ладоши.

Мальчики поклонились и нехотя вышли из комнаты.

— У нас замечательные дети, — сказала Барбара. — Юные Хоуки. Ты будешь гордиться ими.

— Я горжусь ими. — Энтони обнял жену и поцеловал в губы. — Я совершил ужасное преступление.

— Я не предполагала, что ты согласишься с моим мнением, — нахмурилась Барбара.

Жена оставалась в его объятиях, пока Энтони рассказывал о предательской резне. Потом она освободилась и спросила:

— И ты сделал это?

— Нет. Я хочу, чтобы ты верила мне. Но мои «неограниченные» полномочия закончились сразу, как цитадель была сдана.

— И ты не протестовал?

— Я протестовал, но меня связали как пленника.

Барбара была ошеломлена. Она всегда считала своего мужа самым сильным человеком на земле.

Ош пала на диван.

— приговорён к пожизненному домашнему заключению, — продолжал Энтони.

— Что ты собираешься делать?

— Покинуть это место. Ты должна быть со мной.

— Покинуть Константинополь? — спросила она с сомнением в голосе. — Чтобы мои родители страдали из-за меня?

— Твои родители мертвы. Их казнили по приказу султана две недели назад.

— И ты ничего не сказал! — в отчаянии выкрикнула Барбара.

— Я не знал. Теперь ты пойдёшь со мной?

Глаза Барбары наполнились слезами. Последний раз она видела Пьетро и Беатриче Корнаро несколько месяцев назад — в день их заключения в тюрьму, но они каждый день обменивались посланиями. Она не зарыдала, а сказала просто:

— Я пойду с тобой на край земли, мой господин, если ты отомстишь за мёртвых.

— Это я и собираюсь сделать. Но сначала нужно спасти живых.

— Если ты умрёшь, умрём мы все, — сказала она. — Было бы лучше, если бы мы сделали это вместе.

Энтони сел рядом с ней и взял её за руки.

— Куда мы направимся? — спросила Барбара.

— В Венецию.

— Энтони! Там тебе отрубят голову.

— Значит, тебе придётся спасать меня. Кажется, твой дядя сейчас дож?

— Алвизо Мочениго? Я ничего не знаю о нём так же, как и он обо мне.

— Но по крайней мере он вспомнит твою мать — свою собственную сестру. Ты скажешь ему, что я многое могу предложить христианскому миру, что многое знаю о турках и их намерениях. И особенно о турецком флоте.

— Кто поедет с нами? — решительно спросила Барбара.

— Мальчики, конечно, моя мама, Айша и Халил.

— Яхта очень мала.

— Ты хочешь сказать, что мы отправимся в путь на твоей яхте?

— Нет турка, который лучше меня водит корабли, а когда я на коне... многие равны мне. К тому же у нас дети.

— Они будут преследовать тебя на галерах.

— Пожалуйста, пусть пытаются. Август — месяц ветров.

— Мои служанки?.. Я должна взять служанок.

— Всех?

— Их всего три. Они венецианки, Энтони. Я не могу оставить их здесь на растерзание янычарам.

— Им придётся работать на судне.

— Они с охотой будут выполнять любую работу.

В дверь постучали.

— Входите, — сказал Энтони.

Фелисити и Айша неуверенно вошли, сопровождаемые Халилом.

— Закрой дверь и постереги, Халил, — сказал Хоквуд.

Слуга повиновался.

Фелисити посмотрела на Барбару, затем оглядела комнату в поисках детей.

— Что происходит, Энтони? — спросила она.

— Сядь, мама.

Женщины сели рядом с Барбарой.

— Слушайте меня внимательно, — сказал Энтони и объяснил, что уже случилось и что должно произойти в будущем.

Фелисити побледнела, Айша в ужасе схватилась за горло.

— Я решил, что мы должны оставить Истанбул и уйти на Запад. — Энтони внимательно смотрел на них, пока говорил. — Барбара согласна со мной.

— На Запад... — прошептала Фелисити. — Это была её давнишняя мечта, которая теперь могла сбыться. — Удастся ли нам это?

— Да, я верю в это. Если нет — мы умрём. Но если мы останемся здесь, мы всё равно умрём.

— Ты хочешь бросить султана? — в ужасе спросила Айша. — Султан — хозяин всего. Если ты покинешь его, станешь предателем! Все тогда будут против тебя.

— Я должен пойти на этот риск.

— Мой господин, — взмолилась Айша, — ты не можешь сделать это.

— Я должен.

— Тогда оставь меня здесь.

Они смотрели друг на друга.

— Я не могу сделать это. У меня должен быть запас времени.

— Ты думаешь, что я предам тебя?

— Они вырвут из тебя сведения калёным железом, Айша, — сказал Энтони и обернулся к слуге: — Халил, ты со мной?

— Ты мой хозяин, — ответил Халил.

— Тогда достань верёвки, чтобы связать Айшу.

Халил вышел из комнаты.

— Ты допустишь это? — Айша умоляла Фелисити.