— Нет. Лучше брось меня.

— Бросить?! — Мей взорвался и сам не понял, как перешёл на крик. — А потом корчиться в агонии от Уз? Нет уж, спасибо!

Он рывком дёрнул Кнешу и почти волоком потащил его дальше.

— Мей, это бесполезно, — спокойно возразил он. — Они сказали, что он живёт неподалёку. Мы заблудились.

— И что, ты предлагаешь лечь и умереть? Я не для этого шёл сюда!

— А для чего?

Неуместный вопрос поставил его в тупик.

— Ты знаешь. Чтобы спасти людей.

— Чужих. О которых у тебя никакого представления.

— Это лучше, чем губить, — с негодованием бросил Мей, имея в виду прошлое самого Кнеши. — Пусть даже чужих, о которых никакого представления. Дар дан мне зачем-то, и я не собираюсь сдаваться.

— Правда? — Кнеша скользнул вниз, увлекая его за собой. Руки у него дрожали, и пальцы не гнулись. Мей попытался поднять его, но не сумел. Разозлившись до предела, он размахнулся и дал ему оплеуху — не то чтобы сильно, но довольно ощутимо. А потом опустился рядом, вдруг осознав, что против ветра идти нет смысла. Не лучше ли прилечь и уснуть. Уснуть, уснуть... Снег пушистый, как покрывало — может быть, под ним даже тепло...

— Нет!..

Он, как мог, сопротивлялся губительной дремоте, однако силы покидали его. А метель кружила всё свирепее, и тьма сгущалась под чужим небом. Мей бессознательно вцепился в Кнешу — просто как во что-то живое и тёплое — и тяжело повалился в снег. Всё так и есть, Кнеша открыл ему правду. Как всегда — ту правду, в которой он сам себе не признавался.

Никаких надежд и благородных намерений на самом деле нет. Он пришёл сюда, чтобы умереть. Он устал, одинок и давно не видит смысла в том, что делает. Чудо перестало быть для него чудом, красота — красотой. Только холод и мрак остались.

Теряя сознание, Мей успел увидеть какую-то длинную, тонкую иглу, вонзившуюся Кнеше в шею пониже уха. А потом он издал невнятный хрип и упал рядом.

— Нагрей ещё воды, Галка.

Грохот железной посудины, громкий плеск, звук шагов... Мей понял, что снова чувствует собственное тело, приоткрыл глаза и чуть не ослеп — свет показался ему невыносимым. Однако неприятное ощущение тут же сменилось полным блаженством — было тепло, точно в пуховой перине или в объятиях матери.

Хотя, конечно, лежал он не на перине, а просто на скамье, покрытой звериной шкурой. В ногах у него сидел пожилой, но не старый ещё мужчина со скуластым печальным лицом, одетый как какой-нибудь охотник или дровосек — в толстые штаны, сапоги и короткую куртку мехом наружу. Ничего примечательного не было в его внешности, кроме глаз: Мей даже в радужке Нери не видел такого чистого зелёного отлива. Возле скамьи на корточках примостилась сухая, как жердь, черноволосая женщина трудно определимого возраста. Уставившись в бревёнчатую стену, она монотонно помешивала какое-то варево в бадье; от него поднимался пахучий травяной пар.

Кнеша нигде не наблюдался.

— Ну, оклемался? — негромко спросил незнакомец. Мей кивнул и попытался сесть, но его с неожиданной мощью толкнули обратно. — Лежи пока. Чары ещё не выветрились.

— Чары?...

— Конечно. Ветра здесь не просто так шалят, слишком близко от Клайда-Трума, — незнакомец устало вздохнул и сказал женщине: — Уже можно.

Она кивнула и принялась растирать вымоченной в вареве тряпкой ступню Мея. Он немного смутился, но мужчина не дал ему возразить:

— Так надо. И стесняться нечего — во-первых, Галка хорошая целительница, а во-вторых, не разотри она полностью тебя и твоего друга, вы уже были бы в лучшем мире.

Мей прочистил горло. Признаться, это заявление не сгладило неловкость, так что он решил приступить к делу.

— Спасибо, Вы спасли нам жизнь...

— Ну, это как сказать, — невозмутимо перебил мужчина. — Того, другого, я чуть не убил, так что лучше не благодари.

Оправившись от изумления, Мей вспомнил иглу в шее Кнеши. Значит, ему не померещилось.

— Так это Вы...

— Обычно я не подпускаю к своему дому так близко. Тот, кто решается прийти сюда, плохо кончает, — он говорил по-прежнему размеренно, даже медлительно, и совершенно не выглядел опасным. Женщина тем временем преспокойно переключилась на другую ступню.

— Вы Отравитель.

— Да. А ты Странник, — Мей не выдал себя ни одним движением, но сразу понял, что одному пальцу непривычно легко. — Это ищешь? — мужчина достал из кармана его перстень и положил на ладонь, разглядывая, словно диковинного жука. — Не бойся, скоро отдам. И не спрашивай, откуда я знаю. Очень долгая история.

— Где... мой друг?

— Наверху, отходит от яда. Тоже скоро очухается, я рассчитал дозу, — Отравитель критически осмотрел его покрасневшие ноги и, тронув за локоть Галку, сказал «Достаточно». Она так же безмолвно встала и удалилась. Мей наконец позволил себе оглядеться; большую часть просторной комнаты, где они находились, занимал грязный стол, заставленный банками, склянками и флаконами разных форм и размеров. Там же ютились мисочки с кашицами и порошками, щипцы, ножи, весы, лупы и странные металлические приборы, подобных которым он не встречал. Стены покрывали пучки сушёных растений, связки маленьких костей и ещё чего-то, довольно неприятного на вид. В котелке над огнём что-то жизнерадостно булькало, периодически расходясь разноцветными брызгами.

— И во всех, кто приближается, Вы плюётесь отравленными иглами? — осторожно спросил он.

— Нет, — без всяких признаков раздражения ответил Отравитель. — Только в тех, кого окружает такое густое облако зла.

— О чём Вы?

— У моей дочери истинное зрение — Галка не видит оболочек, но видит суть. И связь между вами она тоже увидела сразу, — помолчав, он протянул ему перстень. — Забирай. Тьма скоро поглотит и тебя, если ничего не сделаешь. Ты слабее его и не можешь сопротивляться.

Мей недовольно заёрзал. Такие высказывания от незнакомца ему не нравились, и ещё больше не нравилась фраза об истинном зрении. Выходит, женщина в привычном смысле слепа — вот что значил её неподвижный взгляд в никуда и неуверенные движения. Что ещё она может увидеть?... И откуда этому отшельнику известно о Странниках?

— Почему Вы зовёте её Галкой? — спросил он вместо этого.

Отравитель посмотрел на него с тенью недоумения.

— Потому что это её имя.

— Как у птицы...

— Ну конечно. У каждого в мире есть покровитель. Иначе зовут только тех, кто посвящает себя богам.

— Жрецов?

— Да. Ты не бывал здесь раньше, раз не знаешь?

Мей решил не вдаваться в подробности. На него уже вылился такой поток новых сведений, что он только теперь вспомнил, зачем они, собственно, с таким трудом добирались сюда.

— Кову отправили нас к Вам.

— Да, они это любят. Не меньше, чем топить в болоте, — безмятежно кивнул Отравитель, пальцем вычерчивая что-то на своём колене. Мей проследил за траекторией и понял, что это звёзды.

— Они сказали, что Вы собираетесь в столицу. Мы хотели бы встретиться с Императором.

Отравитель долго смотрел на него, будто пытаясь определить, не шутка ли это.

— Прямо-таки с самим Императором? Вот так запросто?

— Это очень срочно. Просто необходимо.

— И никто из князей не подойдёт вам? Из советников, судей, дружинников?...

— Нет, — убеждённо сказал Мей. Его Дар лучше знал, кто им нужен. Хотя, надо признать, внезапный приступ отчаяния у Кнеши посеял в нём сомнения, которых не было раньше. — Только сам Император. Вы поможете нам?

— Если скажешь, зачем вам к нему.

Мей вздохнул. До чего дотошный народ. Почему просто не указать направление и не обуздать своё любопытство?

— У нас послание от кову.

— А ещё? Ведь это не всё.

— С чего Вы взяли?

— Не держи меня за дурака, Странник, — фыркнув, грубовато сказал Отравитель. — Болотные зануды просто навесили на вас ещё и это, как только вы им попались. Они всегда поступают так, потому что Император им давно и прочно поперёк горла.

«Как бы ему объяснить?...»