«Разорвать меня», — повторил Мей про себя. Это так напоминало его видение.

С этого вечера они с Гэрхо подробно разбирали каждое из них, от чего он определённо был не в восторге. А ещё на их занятиях теперь частенько присутствовала Анна.

Знамёна Города-на-Сини с искусно вышитым на них источником редко, лишь по самым торжественным случаям, доставались из сундуков. Но сегодня был как раз такой исключительный случай, и знамёна сверкали на стенах Большого зала резиденции градоправителя.

Уже собрались гости — вся знать и богатейшие торговцы Города, все потомки древних родов из окрестных замков. Резиденция наполнилась шумом и блеском. Суетились слуги, звучала музыка (Айрег даже пригласил музыкантов, хотя вообще-то их не переносил), рубином отливало вино в хрустальных кубках, в каминах трещало поедавшее дрова пламя. Градоправитель ждал приезда сына.

Недавно Меакар вдруг переменил своё решение и написал, что обязательно прибудет зимой. Это означало, что случилось нечто важное — иначе он ни за что не почтил бы отчий Город своим присутствием. Его бесконечная поездка уже вошла в местные поговорки.

С улицы послышалось пение рогов. Мезор отошёл от стены, возле которой беседовал с одним из аристократов, и вернулся к своему месту за длинным столом — по левую руку от Айрега. Тот неподвижно стоял и бесстрастно вглядывался в высокие двери на другом конце зала.

— Ты рад? — тихо спросил Мезор. Градоправитель улыбнулся уголком рта, так что борода клинышком вздрогнула.

— Скорее обеспокоен. Я бы радовался, случись это года три назад.

В зал с парадно одетым эскортом вошёл Меакар. Он был ниже Айрега и вообще больше походил на покойную Клариссу: грубоватые черты лица, массивный подбородок, непослушные курчавые волосы. Он мало изменился с тех пор, как Мезор видел его в последний раз, во время очередного приезда на пару дней (сколько же лет назад это было?... ), за исключением одной детали — пропала широкая белозубая улыбка. Сегодня племянник был непривычно мрачен.

— Отец, — серьёзно сказал он, поклонившись Айрегу. — Дядя, — почтительный кивок в сторону Мезора.

— Садись, сын мой, — зорко глядя на Меакара, Айрег величественным жестом указал на стул. — Стены Города-на-Сини заждались тебя, как и я.

Меакар склонил голову и ничего не ответил.

— Пируйте, дорогие гости! Сегодня счастливый день! — Айрег хлопнул в ладоши, и в зал начали вносить блюда с дымящимися яствами. Помещение тут же наполнилось прежними разговорами и звоном посуды; многим вскоре потребовались услуги виночерпиев.

— Как же ты добрался, сын? Ведь сейчас почти разгар зимы, и дороги действительно в плачевном состоянии, — благожелательно заметил Айрег, которому как раз налили душистого бульона.

Меакар хмыкнул, не отрывая взгляда от своей тарелки.

— А ты всё так же язвителен, отец.

— Как дела в Городе-у-Красной-реки? — вмешался Мезор, и голос наследника заметно потеплел:

— Замечательно, дядя. Потому-то я и приехал.

— Как это понимать? — ледяным тоном поинтересовался Айрег. Меакар открыл рот для ответа, но его перебил аи Фертон, крупный торговец тканями; он год от года закупал лён почти у всех окрестных фермеров и даже у некоторых владельческих крестьян (по договору с лордами, конечно). И сейчас, встав с места и икнув, провозгласил:

— Друзья, я предлагаю поднять кубки за Меакара аи Декара, надежду нашего Города, солнце среди лютой зимы!

Мезору было бы смешно до колик, если бы он не ощущал напряжённость момента; аи Фертон славился своим вычурным и неуместным красноречием. По крайней мере, его племянник уж точно мало походил на это самое солнце. Он выглядел просто как усталый и несчастный человек.

Кубки начали подниматься, а стулья отодвигаться, когда Меакар встрепенулся, вскочил и неожиданно бодро, басовито рявкнул:

— Прошу повременить, дорогие гости!

В зал немедленно возвратилась тишина. Меакар повернулся к Айрегу и посмотрел ему в глаза (Мезор позавидовал его храбрости).

— Я приехал, чтобы объявить, что больше не могу оставаться вашей надеждой. Мой дом теперь там. Я помолвлен с Ребеккой Иногра из Города-у-Красной-реки и скоро женюсь. Перед всеми вами я отрекаюсь от поста градоправителя Города-на-Сини. Я не могу остаться.

Айрег не вздрогнул и не охнул, как некоторые из гостей (одной даме даже стало плохо, и вокруг неё поднялся страшный переполох). Но лицо его стало белее скатерти на столе.

— Это твоё окончательное решение?

— Да.

— Но не стоит ли подумать...  — заметил Мезор, совершенно сбитый с толку. Он ожидал чего угодно, но не этого.

— Я давно всё решил, дядя, — отрезал Меакар. — Я ненавижу этот Город, я ненавижу всё и всех здесь. После смерти мамы меня тут ничего не держало. Выше моих сил стать градоправителем; этому не бывать.

— Ах вот как, — поднявшийся было Айрег вдруг покачнулся, а его рука судорожно дёрнулась к груди. Это движение было так быстро и неуловимо, что его в общей суматохе и ворохе разговоров, кажется, заметил только Мезор. Внутренне похолодев, он схватил брата за плечо.

— Я зову лекаря.

— Нет, со мной всё в порядке, — Айрег стиснул край столешницы. — В чью пользу ты отрекаешься — ты, тот, что более мне не сын?

— На Ваше усмотрение... Отец.

— Убирайся, — шёпотом процедил градоправитель, — или я прикажу бросить тебя к крысам в подземелье и подождать, пока установят виселицу, — Мезор замер: он давно не слышал в его голосе такой пугающе-искренней ненависти. — А ты, Мезор, поднимись ко мне в кабинет и принеси сюда шкатулку с документами. Я хочу при всех оформить тебя в правах наследника.

После того случая настрой Мея снова изменился: теперь каждый вечер, ложась спать, он с затаённым, постыдным ужасом ожидал новых приступов боли и новых видений. Больше всего его угнетало собственное непонимание; если своё первое видение он мог истолковать как предстоящий приезд в Долину Отражений, то второе и третье трактовке не поддавались. Те громадины, наверное, и правда означали «большую войну», как сказал Гэрхо, но где, когда, из-за чего? Кажется, Отражения понимали в этом больше него; по крайней мере, на следующее утро Гэрхо и Старший долго совещались в Зеркальном доме.

— Дар прорицателя — самый сложный из всех, потому что самый непредсказуемый, — втолковывал Мею Гэрхо. — Ты можешь видеть события, касающиеся лично тебя, или Города, или целого мира. Ты можешь видеть то, что случится завтра или через тысячу лет. Ты можешь видеть войны, пожары, свадьбы, возведение мостов, рождения и смерти... Невозможно предугадать, что ты увидишь, можно лишь анализировать это. Это почти как игра в кости.

— То, что я вижу, произойдёт совершенно точно?

— Как тебе объяснить... Вот, скажем, этот свиток, — Гэрхо вытащил из кучи на столе тугой свиток и толкнул его; тот неспешно покатился по столу. — Какова вероятность, что он упадёт?

— Очень большая.

— Конечно. Но всегда есть шанс, что, допустим, из-под стола выпрыгнет кот и толкнёт свиток лапой... Или что-то похожее. Вероятность того, что свиток не упадёт без моего вмешательства, мизерна, но она, как ни крути, есть. А ты благодаря Дару увидишь самое очевидное последствие длинной цепочки событий — то, как свиток падает.

Будто в подтверждение его слов, «Рецепт сонного зелья» шлёпнулся на пол. Мей задумался.

— То есть всё может пойти иначе?

— Вполне, но для этого нужно что-то вроде кота из-под стола — нечто из ряда вон выходящее. Ты видишь предельно логичное следствие, до которого в принципе мог бы докопаться и кто-то ещё, своими силами. Но обычно у разумных существ не хватает времени, ума или воображения, чтобы проследить цепь до конца и осознать, что, скорее всего, случится в итоге. Теперь понимаешь, почему твой Дар так мешает Порядку и почему многие другие силы были бы счастливы заполучить тебя в своё распоряжение?