— Готов? — к нему подъехал Веттон, необычайно статно державшийся в седле. Его багровый плащ был подбит горностаем и сверкал вышитым гербом Ниисов — золотистым снопом колосьев. Земли по берегам Зелёной реки славились своим изобилием.

— Да.

— С Гэрхо попрощался?

— Да, — повторил Мей. Прощание вышло скупым и скомканным; Гэрхо лишь похлопал его по плечу и пожелал: «Ну, счастливо, человечек». А Мей сказал «Спасибо», думая, что у него, наверное, не бывало друга надёжнее. Кроме Теига, конечно. — Веттон...

Тот взглянул на него вопросительно. Мей заметил, что выглядит он гораздо более оживлённым, чем обычно; должно быть, это от скорого возвращения.

— Я хотел бы кое-что уточнить. Ты правда уверен в том, что делаешь? Может, Гэрхо не рассказывал тебе...

— О духах-близнецах, которые охотятся за тобой из-за твоего Дара?... Рассказывал. Но ты просто не видел Ниис, — он снисходительно усмехнулся. — Поверь, у нас достаточно сил, чтобы защитить деревенщину-пророка.

— Я не об этом. Не о себе. Я ведь могу навлечь беду на твою семью.

Веттон начинал злиться; его конь нервно загарцевал, красиво перебирая мускулистыми ногами.

— О Прародитель, какая чушь... Ну наконец-то!

Последнее восклицание было явно обращено не к Мею, а к кому-то за его спиной. Он оглянулся и увидел ещё одного приближающегося всадника... Точнее, всадницу. Её тёмно-синий плащ стелился по спине вороного коня, как роскошная попона, а тонкие руки были затянуты в перчатки из грубой кожи. Анна. Мея охватила ребяческая, неконтролируемая радость, смешанная со жгучей досадой.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, догадываясь, каким будет ответ.

Анна изумлённо подняла брови.

— Это мне вместо «здравствуй»? Между прочим, мы давно не виделись.

Мей только вздохнул. Он уже привык к сюрпризам от неё, но такого точно не ожидал. И ещё было жутко непривычно видеть её в седле и в мужской одежде — холщовые штаны, сапоги, рубаха... Впрочем, ей всё это шло. Ей шли любые вещи, люди и обстоятельства.

— Здравствуй. Прости. Так ты... едешь с нами?

— Как видишь, — Анна ловко спешилась, подошла к задумчивому ослику и повесила на него небольшой вещевой мешок. — Не думаю, что помешаю вам.

— Тебе нужно в Ниис или ты едешь из-за меня?

— Я бы не отказалась взглянуть на такое древнее и прославленное место, как Ниис, — снова оказавшись в седле, она уважительно кивнула в сторону Веттона, — но второй вариант ближе к истине.

Мей отвёл глаза.

— Я не могу тебе этого позволить.

— Почему же? Старший одобрил моё решение. Тебе пригодится моя помощь, Мей. Я немало знаю и разбираюсь в людях.

«А может, и не только в людях», — подумал Мей, вспомнив разговор об убивающих машинах из его видения. В Обетованном таких определённо не было.

— Я понимаю... И благодарен.

— Так в чём же дело?

Что он мог ей сказать? «Ты ведь женщина»? «Это слишком опасно»? Ни одна из этих фраз не стала бы весомым доводом.

— Я боюсь за тебя.

— А я за тебя. Ты не представляешь, как ценна твоя жизнь, — голос Анны стал твёрже, и, встретившись с ней глазами, Мей утонул в горячем золоте радужки и черноте зрачка. — Потому я и еду. Я просто побуду там с вами — недолго — и вернусь. Может быть, вернусь.

— Вы закончили? — раздражённо осведомился Веттон. — Выезжаем!

Они ехали то по тракту, то по его ответвлениям, то по совершенно диким, наполовину заросшим тропкам. По левую руку лениво несла свои воды река Быстроструйная, названная так в давние времена, — вероятно, тогда, когда эта местность не была столь гладкой. А далеко за ней возвышались Старые горы, прячущие в своих ущельях дорогу в земли холода и Город-во-льдах.

По правую же руку, далеко на юге, оставалось то, что Мей знал и любил — Город-на-Сини, речка Синяя, Большое Озеро... Мир будто лежал у него на ладони, и, трясясь в седле, питаясь сухарями с солониной, ложась спать на голой земле или еловых ветках, закутавшись в мешковину, он думал, что отсюда рукой подать и до островов в Восточном море, где когда-то лежало странное королевство Минши, и до диких степных племён.

Мей в общем-то спокойно переносил все тяготы долгого путешествия (действительно долгого — при хорошей скорости они могли добраться до Нииса самое меньшее дней за пятнадцать), чего нельзя было сказать о Веттоне. Он жаловался на холод, на жару, на сильный ветер; он уставал искать удачное место для кормёжки лошадей и осла, разводить костёр (хотя дрова и хворост просто плыли за ним по воздуху) и даже разговаривать. Словно капризная леди, он не раз изъявлял желание остановиться в какой-нибудь сельской таверне, но Анна, строго следившая за их безопасностью, пресекала такие попытки. Мей был ей благодарен, но не уверен в том, что Близнецам будет сложно найти их в этих безлюдных местах.

Зима повсюду отступила: снега оставалось всё меньше, воздух стал ощутимо теплее. В перелесках по утрам верещали неприметные птицы. По ночам иногда слышалось совиное уханье или далёкий, заунывный волчий вой. Проталины всё больше зеленели, как и первые почки на ветках; глядя на них, Мей вспоминал Деос.

Как он и ожидал, сложнее всего ему давалась совместная дорога с Анной. Она была ровна и приветлива с ним так же, как в Долине — и так же, как в Долине, наглухо закрыта. Она держалась в седле, стреляла из лука Веттона и бегала не хуже многих мужчин, ухитряясь сохранять почти королевское изящество манер. Мей боялся своего чувства к ней — это было что-то слишком большое, всевластное, непоправимое, и он не собирался давать ему волю. И всё же... И тогда, и потом он не мог не признаваться себе, что просто находиться с ней бок о бок, помогать ей, смотреть на неё вечерами сквозь пламя костра — были самые счастливые и самые мучительные возможности в его жизни.

Однако, несмотря ни на что, он всё ещё верил, сам над собой посмеиваясь, что Риэти ждёт его дома. Может быть, он вернётся к ней и забудет об этом безумии — если хватит сил.

— К тебе больше не приходили видения? — как-то раз спросил Веттон, когда они расположились на ночлег у подножья невысокого холма. Мей покачал головой. В данном случае отрицательный ответ его скорее радовал, чем печалил.

— Я вот до сих пор не понимаю, — продолжил разглагольствовать третий сын лорда Нииса, — как ты подпустил к себе этого больного Ридиема? Было же очевидно, что он опасен.

«Он всегда становится разговорчивым после ужина», — устало подумал Мей.

— Я не думаю, что он справился у Мея разрешения подойти, — вмешалась Анна. Она сидела напротив, завернувшись в свой плащ и ещё что-то меховое. Искры от костра летели в густо-фиолетовое небо. Веттон пожал плечами и принялся жевать соломинку, глядя в огонь.

— Почему его так зовут? — спросил Мей у Анны. — Я давно хотел узнать. Ридием — это ведь моё имя наоборот.

— На самом деле это давняя история. Те поселенцы материка, которые стали твоими предками, приняли имена Отражений, к тому времени уже обосновавшихся в Долине. Скорее всего, имена эти казались людям красивыми и звучными, но сами Отражения в их глазах были нечистой силой — из-за магии. Чтобы обезопасить себя от тёмного колдовства, имена стали переворачивать... Помню — ты говорил, что твою сестру зовут Атти. Так вот, в Долине я знаю женщину по имени Итта.

— Значит, не они исковеркали наши имена, а наоборот?

— Именно. И всё-таки к твоему имени это относится не полностью; «меидир» — это правда «ветер», только на родном языке твоего отца.

Мей подался вперёд. Каждая недомолвка об отце действовала на него, как укус овода на лошадь; он и сам от себя не ждал этой напряжённой дрожи и вспыхнувших щёк.

— Ты тоже знаешь моего отца? Знаешь, откуда он?

— Лично — нет. Я слышала о нём от Старшего. Твой отец ведь жил какое-то время у Отражений, — Анна отвела глаза.

— Странно, что Старший не рассказал это Мею, — Веттон озвучил его собственную мысль.