Мирабель в знак согласия и внимания молча кивнуа головой, и герцогиня продолжила своё повествование.

Рассказ о юности Трампла

Молодой Остин Трампл, второй сын графа Нортгемптонширского, достигнув совершеннолетия, поступил на военную службу в морской королевский флот. Он был представлен свету, и иногда появлялся на балах и званых обедах. На одном из таких светских раутов юноша познакомился с дочерью маркиза Фонтени.

Маркиза Фонтени была молода и весьма привлекательна. В то время она проводила в свете свой третий сезон и была весьма популярна среди знатных холостяков. Многим она давала надежды, многим позволяла ухаживать за собой, но не торопилась принимать предложения руки и сердца, сыпавшиеся на неё, словно из рога изобилия.

Глупый мальчишка был очарован кокеткой, и бросил к её ногам всё, что имел. Правда, имел он не так уж много. Фонтени играла с ним, обещая и позволяя ему больше, чем кому-либо. Остин сделал ей предложение: он не хотел думать, что его положение станет препятствием для этой неземной любви. Девушка обещала подумать, и в свете даже пошли слухи о скорой свадьбе.

Однако вскоре оказалось, что маркиза приняла предложение немолодого, но весьма знатного и состоятельного джентльмена. Остину она сообщила, что не желает этого союза, но вынуждена склониться перед волей деспотичных родителей. Трампл предложил ей бежать и тайно венчаться, и Фонтени вроде бы согласилась, но не вышла к нему в назначенный час. Её даже не было дома, когда юноша стоял во тьме у её калитки: девушка уехала на званый вечер к своей подруге.

Разочарованный, Остин отправился в клуб, нашёл своего более удачливого соперника и под надуманным предлогом вызвал его на дуэль. Однако тот не захотел стреляться с мальчишкой, вместо этого он пожаловался на Трампла в полицию. И вот тогда несчастный отвергнутый Остин Трампл вынужден был бежать на континент.

— Так, значит, он по-настоящему любил маркизу Фонтени? — воскликнула Мирабель.

— Да, юная леди Мейплстон. Все мужчины этого семейства известны тем, что, единожды полюбив и женившись, они уже никогда не расстаются со своими жёнами и не изменяют им. Это очень большая редкость, дитя моё. И вот что странно, — продолжала герцогиня, — скорее, размышляя вслух, чем обращаясь к девушке, — люди идеализируют вечную любовь. Они сочиняют стихи и поэмы о лебединой верности. Они мечтают об этой любви и призывают её. Когда же она приходит — чистая и прекрасная, сулящая покой и блаженство, — люди пугаются! «Ах, что же с ней делать? — восклицают они. — Это ведь так неожиданно!»

Испуг этот вполне объясним. Отдавая себя всего, любящий человек тем самым вызывает в нас чувство, что мы должны ответить ему тем же. Принять такую любовь — большая ответственность, ведь, принимая её, мы оказываемся связаны на всю жизнь. Неуверенность в собственных чувствах и в собственном постоянстве заставляет нас стыдиться себя. Человек, вызвавший в нас ощущение стыда и ущербности, становится нам неприятен, и мы отвергаем его. Вот так и получается, что на любовь, которая могла бы стать счастьем всей нашей жизни, мы отвечаем неприязнью.

Замерев, слушала Мирабель эти слова. Ей казалось, что на неё снизошло Божественное Откровение. «Смогла бы я принять такую любовь? — спрашивала себя девушка. — Хватило бы у меня решимости взять на себя ответственность за жизнь и счастье другого человека?» Никогда ранее не думала она об этом, не задавала себе подобные вопросы.

Затем мысли её вернулись к лорду Трамплу. «Я была очень несправедлива к нему, — подумала Мирабель. — Удивительно, как ему удалось после всего пережитого не озлобиться на весь мир, не потерять веру в людей?»

— Бабушка, — обратилась она к герцогине, — как ты думаешь, Остин всё ещё любит маркизу Фонтени?

Отвлечённая от своих размышлений, пожилая женщина внимательно взглянула на сидящую подле неё девочку. «Почему тебя волнует этот вопрос?» — хотела произнести она, но удержалась, не желая спугнуть то робкое чувство, которое зарождалось, по-видимому, в душе её юной питомицы.

— Нет, — успокаивающим тоном отвечала она на вопрос Мирабели. — Вначале, конечно, молодой человек мучился от разлуки с возлюбленной, но потом начал понимать, что она жестоко пошутила над ним, использовала его, словно пешку, в своей игре. Его любовь к маркизе сгорела в горниле его страданий.

В опочивальне герцогини стало совсем светло, с улицы начали доноситься звуки проснувшегося города.

— Уже десять часов утра, — заметила леди Мейплстон, взглянув на часы. — Нам пора одеваться и спускаться к завтраку, дитя моё.

В порыве нежности и признательности девочка потянулась и прильнула к щеке леди Дженнифер коротким поцелуем.

— Обещай мне, бабушка, что это не последняя наша с тобой беседа! — попросила она.

— Обещаю, крошка, — ласково потрепав Мирабель по волосам, засмеялась Дженнифер. — Иди, одевайся. Сегодня же я найму для тебя горничную. Моя старушка Энни не сможет прислуживать нам обеим.

— Не волнуйтесь, леди Мейплстон, я сама со всем справлюсь, — заверила её юная красавица.

— Ты просто не знаешь, малышка, что тебе предстоит, — всё так же смеясь, проворчала герцогиня, — иначе ты не была бы такой самоуверенной!

Мирабель читает любовный роман

Сборы двух знатных леди действительно заняли так много времени, что они спустились к завтраку лишь к полудню. Герцогиня выбрала платье из тонкой светлой шерсти, выкрашенное в нежный цвет кофе с молоком и отделанное золотой лентой. Мирабель же облачилась в яркое платье цвета морской волны, выгодно подчёркивающее смуглый оттенок её кожи. Волосы девушки были уложены в аккуратную причёску и украшены атласной лентой в тон платью. К этому же часу явился пунктуальный, словно германец, граф Остин Трампл. Получив приглашение к столу, он счёл невежливым отказываться.

— Хорошо ли Вы отдохнули, мистер Трампл? — завела светскую беседу госпожа Мейплстон после обмена приветствиями, выбирая себе сэндвич с мясом птицы.

— Благодарю Вас, ваше сиятельство, — так же церемонно отвечал Остин. — Я бодр и готов всецело служить моим очаровательным дамам.

— Прекрасно, Ваша светлость. Как Вы знаете, моя внучка получила неплохое образование, но есть вещи, которым ей необходимо научиться, прежде чем быть представленной свету. Мы были бы Вам признательны, граф, если бы Вы согласились давать Мирабели уроки верховой езды, — в глазах леди Дженнифер светился лукавый огонёк. — Возможно, юная леди не станет лихой наездницей, но хотелось бы, чтобы она могла уверенно держаться в седле.

— Почту за честь, Ваше сиятельство, — с видимым удовольствием согласился молодой человек. — Когда прикажете приступить к занятиям?

— Полагаю, дня через три. Пока что у Мирабели нет платья для верховой езды. Впрочем, нам предстоит полностью составить ей гардероб. Мирабель, ты готова сегодня же принять портниху?

— Да, Ваше сиятельство, — с улыбкой отвечала девушка. — Первое, что я закажу ей — это амазонку. Мне не терпится научиться ездить верхом!

— Значит, сразу после завтрака я пошлю за моей портнихой. Пока мы с графом будем отсутствовать, вы сможете снять мерки и обсудить фасоны твоих будущих нарядов, моя дорогая.

— Благодарю Вас, леди Дженнифер.

— Не стоит благодарности, леди Мирабель.

Обменявшись этими шутливыми любезностями, дамы рассмеялись. Трампл так же поддержал их веселье. Улыбка — открытая и искренняя — чудесным образом преобразила его обычно суровое лицо. В эту минуту он показался Мирабели весьма привлекательным.

После завтрака старшая леди Мейплстон и граф Трампл уехали, а младшая леди Мейплстон прошла в холл, где задержалась, любуясь картинами, развешанными по стенам, и живыми цветами, растущими в больших вазонах. «Вчера я совсем позабыла о цветах, которые привезла из приюта, — подумала она. — Сейчас же найду кучера, который привёз меня, и поинтересуюсь, где мой багаж, но вначале мне необходимо переодеться в более простое платье». Девушка быстро взбежала по лестнице, прошла в свою комнату и обнаружила, что все её старые наряды исчезли. Отыскав горничную, она узнала, что платья её герцогиня велела постирать и отдать прислуге.