— Встань, мальчик, — отвечал виконт, проводя рукой по волосам дорогого племянника. — Я готов тебя простить уже потому, что ты вернулся — живой и невредимый. Но что же было с тобой?

— Я был потрясён лживостью и вероломством Элеоноры.

— Так, значит, ты был у неё, говорил с ней?

— Да, дядя. Я вынудил её признаться, и она рассказала, что оклеветала меня в глазах Мирабели, представила меня подлецом и соблазнителем.

Слишком благородный, Остин не мог себе даже представить всей низости этой женщины. Он даже не догадывался, что клевета, возведённая на него, во много раз страшнее того, в чём призналась ему Девернье. Впрочем, виконт тоже не мог знать, на что способна Элеонора.

— Послушай, мальчик мой. Теперь, когда мы знаем, почему мисс Макнот не хочет видеть тебя, я могу попытаться убедить её в твоей невиновности, рассказать ей о тебе всё, что ты посчитаешь необходимым. Потерпи ещё немного, мой дорогой, и твоя юная Мирабель вернёт тебе свою благосклонность!

— Как бы мне этого хотелось, дядя Антуан!

— Завтра, Остин. Завтра я поговорю с ней. Сегодня, боюсь, я уже не в силах…

— И в этом моя вина, дядя. Прости меня ещё раз. Отдыхай, прошу тебя! — и граф откланялся.

Утром следующего дня господин Антуан фон Эссекс, спросив позволения доктора, вновь навестил мисс Макнот. Девушка была рада его визиту:

— Как хорошо, что вы пришли, господин попечитель! Мне становится всё труднее выдерживать прописанный доктором режим. Скажите, Вы бы не могли повлиять на него? Мне хотелось бы вернуться к моим подругам, в нашу общую спальню. Кроме того, я соскучилась по учёбе и по цветам в оранжерее. Мне вредно так много лежать, мне необходимо движенье!

— Это говорит о том, что ты совсем поправилась, дитя моё. Я обязательно передам господину Деркеру твои просьбы, — виконт с удовольствием рассматривал девушку. — Вижу, ты стала даже ещё привлекательнее, чем до болезни. В твоём лице появилась утончённость.

— Благодарю Вас, господин фон Эссекс! — Смущённая комплиментом, девушка слегка порозовела.

— Пока ты болела, Мирабель, — заговорил, наконец, виконт о главном, что волновало его, — произошли некоторые события. В большой степени они касаются тебя и могут повлиять на твою дальнейшую судьбу.

— Что же это за события, господин виконт? — удивлённая, Мирабель даже привстала из кресла, в котором занималась вышиванием.

— Речь пойдёт о моём племяннике, мистере Трампле.

Мисс Макнот сделала протестующий жест, но фон Эссекс настаивал:

— Нет, не отказывай мне во внимании, будь терпима к старику!

Услышав мольбу в голосе попечителя, девушка покорилась.

— Я слушаю Вас, господин виконт.

— Мне придётся начать издалека. Мой племянник, Остин, — второй сын моего брата Эдмона, четвёртого графа Нортгемптонширского. Как ты знаешь, Мирабель, титул и состояние обычно наследует старший из сыновей, так что мальчик рос с уверенностью, что ему предстоит карьера военного. Когда ему было четыре года, у друга Эдмона, барона Девернье, родилась дочь Элеонора. Друзья договорились, что их дети вступят в брак, когда Элеонора достигнет совершеннолетия, если этому не будет препятствий и если кто-то из молодых не полюбит человека не менее достойного. Господин Девернье был женат на французской актрисе, женщине, несомненно, талантливой, но весьма неразборчивой в связях и в выборе развлечений. Она быстро промотала состояние барона, после чего бросила его. Пытаясь добыть средства к существованию, барон отправился в плавание и погиб. Через некоторое время погибла и сама актриса, покрыв благородное имя Девернье несмываемым позором. Элеонора, чтобы как-то свести концы с концами, вынуждена была пойти работать. Она стала преподавать французский язык, сначала в знатных домах, а потом, когда ей отказали от места из-за её отвратительного характера и склонности к интригам, она устроилась в школу для девочек-сирот.

— Вы говорите о мадемуазель Девернье, господин Виконт?

— Да, мисс Макнот. Элеонора не стремилась выйти замуж за Остина, пока он не потерял отца и старшего брата и не стал графом Нортгемптонширским. Она даже не подозревала об изменениях в его судьбе, пока он не появился в нашей школе. Теперь же она преследует графа Трампла, требует его внимания. К сожалению, ты, дитя моё, стала жертвой её интриг. Обнаружив вашу, Мирабель, дружбу с графом, госпожа Девернье исполнилась ревности и злобы. Она оклеветала моего племянника, рассказала тебе о нём массу небылиц. Ты чистая и доверчивая душа, Мирабель, ты поверила ей и впала в нервное расстройство. Мадемуазель Девернье повинна в твоей болезни и будет наказана. Надеюсь теперь, выслушав меня, ты примешь мистера Трампла?

— Вы рассказали мне грустную историю, господин виконт. Я не смею сомневаться в её правдивости. Однако мадемуазель Девернье, возможно, тоже была права. Мне кажется, она искренне заботилась обо мне. Боюсь, моё доверие к графу нисколько не увеличится только от того, что госпожа наставница претендует на роль его супруги. Простите, господин попечитель, но граф — Ваш племянник, Вы горячо любите его и, возможно, это мешает Вам беспристрастно судить о нём.

— Мисс Макнот! Я готов поручиться своей честью, что мой племянник — благородный человек, не способный на дурные поступки!

— Однако, господин виконт, дружба с мистером Трамплом не принесёт мне ничего, кроме горя и разочарований! Он знатный и богатый человек, связанный традициями и обязательствами. Я же — простая бедная девушка. Госпожа Девернье была права: я — не ровня его светлости. Граф Трампл должен выбрать себе достойную невесту, девушку из высшего света, которая принесёт ему хорошее наследство и продлит род Нортгемптонширов.

Мирабель не стала признаваться виконту в том, что знает о бесчестном поведении графа в отношении юной маркизы. «Возможно, — думала она, — в словах виконта есть доля истины. Но то, что он скрывает обстоятельства, вынудившие мистера Трампла уехать на континент, выглядит подозрительно».

Виконт, сражённый словами мисс Макнот, на несколько мгновений растерялся.

— Так, значит, ты по-прежнему не веришь мне, маленькая упрямица! — наконец воскликнул он.

— Сожалею, господин виконт, — девушка печально покачала головой.

— Мне тоже очень жаль, Мирабель. Доброго тебе дня.

Раздражённый, Антуан церемонно поклонился и вышел за дверь.

***

Всё ещё раздражённый, Антуан фон Эссекс направился в покои графа.

— Плохие новости, Трампл, — заявил он с порога. — Мисс Макнот по-прежнему не желает тебя видеть. Мне не удалось убедить её в том, что ты достоин её доверия.

— Но почему, дядя? — обида и недоумение смешались в голосе Остина.

— Девчонка считает, что я не могу беспристрастно оценивать тебя, ибо ты — мой родственник. Она полагает, что я пытаюсь обмануть её, пекусь не о её благополучии, а лишь о тебе и твоих интересах.

— Не могу поверить в это! Похоже, Элеоноре удалось заронить в её сердце весьма серьёзные сомнения. Проклятие, дядя! Скажи, как так получилось, что эта отвратительная мадемуазель Девернье, о которой я не слышал столько лет, именно сейчас встала на моём пути?

— Не могу знать, Остин, не могу знать. Пути Господни неисповедимы. Но ты не должен сдаваться, мой мальчик. Борись за свою любовь, и помни: я готов на всё, чтобы помочь тебе завоевать сердце мисс Макнот.

— Тогда скажи мне, Антуан фон Эссекс, кому могла бы поверить Мирабель? Чьи слова в мою защиту имели бы для неё больший вес, чем твои или мои собственные?

— Это хорошая мысль, племянник! Как же я сам не додумался до этого? Послушай, я дам тебе рекомендательное письмо к госпоже Мейплстон, бабушке Мирабели. Дженнифер Мейплстон — мудрая женщина. Ты можешь быть с ней полностью откровенен: она поймёт тебя. Кроме того, Мирабель уже заканчивает обучение, ей пора узнать правду о своём происхождении. Она ведь думает, что ты слишком знатен и богат для неё, и видит в этом препятствие для ваших отношений. Без позволения леди Мейплстон, которая является опекуншей Мирабели, я не могу открыть девочке правду.