Новая цель вдруг явилась в его жизни.

Владыка полумира! Как сладко звучали для безвестного славянина эти слова! Что хотела сказать колдунья?.. В самом деле: впереди у него может быть открыт путь к славе!.. Кто знает, например, чем станет для него этот поход?.. Может, Святогор обретёт в нём такую славу, что затмит она славу Гастингса, чьё имя с трепетом произносилось повсюду, и самого Бьёрна Иернсида, этого непобедимого владыки морей, а тогда... тогда и Эфанда согласится быть его подругой до конца дней.

Так мечтал молодой варяг.

Рулав теперь с радостью замечал, как лицо его любимца всё чаще озаряла счастливая улыбка.

— Слава светлому Бальдру! — пришёптывал старый норманн. — Он стал забывать прошлое... Жаль было молодца. Но теперь он, кажется, оправился совсем и в прекрасном шуме сечи позабудет о своих несчастьях...

Всё ближе берега страны франков. Ветер постоянно дул попутный. Весел Фритьоф, и веселы все его спутники. Скоро уж, скоро начнётся кровавый пир. Будет молодцам хорошая пожива!..

Когда ладьи уже подходили к берегам Франции, разразилась ужасная буря...

Фритьоф задолго до того заметил признаки её приближения и созвал к себе на ладью всех других предводителей:

— Верные мои друзья! Вот-вот с высоты небес загремит грозный Тор. Вижу, как почернели воды морские, чувствую свежий ветер я, дующий из страны вечных льдов и снегов. Кто знает, что ждёт нас в страшной буре!.. Волю богов никому из смертных постичь не дано... Выслушайте мои слова на случай несчастья. Коли разведут шквалы наши лодки, тут уже каждый пускай думает о своём спасении. А когда буря утихнет, пусть все, кто останется невредимым, соберутся к устью той реки, которую франки называют Секваной. От неё мы и тронемся далее. Много будет на нашем пути богатых замков, много в них накоплено всякого добра. Всё оно должно стать нашим!

Крики восторга были ответом на его слова.

— Тебе, Святогор, я поручаю главное начальство над всеми варягами моими. Я знаю твою храбрость. Кто же из норманнов не хочет идти с тобой, пусть переходит на мои суда!

Никто, однако, не воспользовался этим предложением викинга.

Не успели вожди разъехаться по своим ладьям, как исполнилось предсказание Фритьофа. Покрытое чёрными тучами небо прорезала ослепительная молния, загремели раскаты грома, совсем почернел океан; всё выше и выше вздымались грозные волны... Налетел шквал, за ним — другой, третий. Всё кругом потемнело. Водная пустыня, казалось, слилась с низко нависшими над ней свинцовыми тучами... Ладьи закружились, заливаемые волнами.

Действительно, в это время каждому только о себе и приходилось думать... Были моменты, когда Святогор уже не верил в спасение своей ладьи. Ветер с исполинскою силой нёс её куда-то вперёд...

Вдруг до слуха Святогора донёсся ужасный рёв прибоя; волны в бешеном беге ударялись и разбивались о неодолимую и вечную преграду скал.

В тот же миг раздался отчаянный крик одного из моряков:

— Берег под ветром! Нас несёт на утёсы!..

Крик этот ещё не унесло ветром, как ладья ударилась обо что-то твёрдое. Послышался треск ломающегося дерева, с грохотом сокрушая надстройки, упала за борт мачта.

— Спасайся! Выкидывайся на берег! — крикнул Святогор.

Смертельная опасность придала варягам сил. Их к тому же ободрило то, что ладья (всего ладей у Святогора было три) была вынесена ветром прямо в бухту... Море здесь оказалось сравнительно спокойным. Осмотрелись. Нигде на горизонте не увидели ни одного из судов, принадлежавших флотилии Фритьофа.

9. Набег

ысадиться на берег варяжской дружине удалось благополучно. Жалко было ладей, разбитых волнами об острые прибрежные утёсы. И Святогор нашёл необходимым ободрить товарищей:

— Путь к отступлению отрезан. Чтобы вернуться на родину, мы должны достать новые ладьи. И мы их достанем, не сомневайтесь. Мы нагрузим их разными товарами и будем богаты! Или все ляжем костьми...

— Мало нас, — заметили осторожные.

— Как это мало? Что же, варяги считали когда-нибудь своих врагов? Будь что будет! Кто знает, куда занёс ветер нашего викинга?

Большинство варягов были согласны со своим вождём. Однако усталость давала себя знать. Несколько ночей, проведённых без сна, утомили всех. Решено было отдохнуть, и раскинули на берегу моря лагерь.

Святогор, его неизменный спутник Рудав, Аскольд и Дир и ещё несколько старейших из варягов составили военный совет.

Решили не дожидаться Фритьофа с остальной дружиной, а идти вперёд.

— Всё равно нас бы послали на разведку! — говорили на этом совете. — Мы впереди. За нами и Фритьоф двинется — по тому же пути. Он найдёт нас. Он услышит о нас. А если мы здесь останемся его поджидать, нас всех могут перебить.

Святогор понимал, что их слишком мало для серьёзного набега на богатую страну, охраняемую хорошо вооружёнными воинами, но медлить не приходилось. Он видел тот пыл, что охватил его товарищей, и прекрасно понимал: если бы он стал медлить и в растерянности оглядываться на море, поднялся бы ропот, и буйная дружина легко могла бы выйти из повиновения. А это при подобных исключительных обстоятельствах грозило весьма печальными последствиями. Как ни мало, сравнительно, было варягов, всё-таки они представляли собой силу, и если бы и потерпели поражение, то всё-таки могли бы отступить с честью и, завладев первыми попавшимися судами, спастись в открытом море. Кроме того, и сам Святогор заскучал в долгом бездействии и с нетерпением ждал случая попытать счастья на поле брани.

Итак, наступление внутрь страны было решено окончательно.

— Здесь в двух или того ещё, пожалуй, меньше переходах есть богатый замок, окружённый селением, — объявил на совете старый варяг Освальд, уже не раз бывавший со смелыми викингами в этой стране. — У жителей его накоплено немало золота, серебра, дорогих тканей и мехов.

— Тогда мы и пойдём туда. И всё это добро будет нашим! — раздались голоса.

Одушевление было полное. В каждом варяге сказался хищник. Они, не видя врагов, уже праздновали победу, видели в своих руках золото и драгоценности того несчастного городка, на который готовились напасть.

Между тем весть о высадке варяжской дружины разнеслась по всему побережью. На прибрежных высотах запылали сигнальные костры. Население деревень, лежавших на пути, в спешке покидало свои жилища и, уходя, поджигало их. Жители, уже не раз видевшие подобные нападения и считавшие норманнов бичом Божьим, знали, что на пощаду надеяться не стоит — так или иначе, победят ли северные хищники или будут рассеяны, а всё равно они опустошат край огнём и мечом.

Путь варягов по ночам освещён был заревом пожаров.

Появились герои, не жалевшие ради спасения родной страны своей жизни.

В один из ночлегов, когда вся дружина, утомлённая дневным переходом, крепко заснула под охраной стражи, только Святогору не спалось. В сердце его всё росло и крепло нежное чувство к Эфанде. Образ её ни на минуту не покидал его, и под влиянием дум молодой варяг никак не мог уснуть.

Чуть слышный шорох где-то очень близко невольно обратил на себя его внимание. Он чуть-чуть приоткрыл глаза, вглядываясь во мрак наступившей ночи. Костёр уже погас, и только несколько углей едва тлели в пепелище. Кругом было очень тихо.

Вдруг шорох раздался совсем близко. Можно было подумать... будто кто крадётся к костру. Это показалось Святогору подозрительным. Он быстро поднялся на ноги, и в тот же миг перед ним, как из-под земли, выросла человеческая фигура. Словно дикий зверь, ночной пришелец бросился на не ожидавшего подобного нападения варяга. Тот инстинктивно заслонился рукой и тотчас же почувствовал, как боль обожгла её. Святогор понял, что пошёл в ход нож. Опомнившись, он схватил свой меч и ударил им нападавшего. Раздался слабый стон, и тело незваного гостя тяжело рухнуло на землю.