— Мне приходило в голову, что такой подход может быть плодотворным, — сказал Дориан, всё ещё не отрывая взгляда кровавых глаз от лица Брика. — Так что, полагаю, ответ положительный.

Его голос оставался нейтральным, лишённым интонации.

Однако Брик вновь ощущал там насторожённость.

— …Похоже, что более щедрый и ласковый подход в целом может лучше повлиять на него в данный момент. Мы не поставим его в неудобное положение и не заставим задуматься, объявив ему войну. Война — это знакомое ему состояние, для которого он прекрасно подготовлен, и в нём он чувствует себя комфортно.

— А твоя цель — вызвать у него дискомфорт? — Брик нахмурился.

Опять элегантное пожатие плечами.

— Мне кажется, что Наоко переживает нешуточный эмоциональный конфликт из-за своего нового статуса, и похоже, он направляет это в наружные погони. Я подумал, что возможно, если я сумею немного его замедлить, то он немного углубится в эти эмоции, которые ему сложно принять. Я подумал, что если мы сумеем лучше его понять, то сможем убедить его попытаться лучше понять нас…

— Понятно.

Брик действительно понимал. Это казалось логичным.

Он тоже чувствовал вулкан злости, живущий в душе его новорождённого.

Статус новорождённого не объяснял такое состояние. Подобная злость не рождалась просто от крови источника. Да, это чувство ею подпитывается, и возможно, из-за этого его нельзя игнорировать, но оно не возникло бы на пустом месте.

А ещё это делало его опасным.

Это делало его угрозой для остальной семьи, вполне возможно — но с большей вероятностью это делало его угрозой для него самого.

Более того, если Дориан прав, то Наоко даже не начал испытывать полный диапазон вампирских эмоций. Маловероятно, что его воспоминания начали возвращаться к нему. По крайней мере, не в полном спектре эмоций и понимания глазами вампира.

Люди ощущали подобное на весьма поверхностном уровне, правда.

— Он прежде спал с мужчиной? — задумчиво произнёс Брик вслух. Его взгляд вернулся к Дориану, сосредоточившись на его лице. — Это усложнит вещи. Он всё ещё новенький. Люди иначе относятся к таким вещам.

Дориан медленно и задумчиво кивнул.

— Мне это приходило в голову, да.

Слегка нахмурившись, отчего между его бровей залегла крошечная и в высшей степени нетипичная для него складка, светловолосый вампир посмотрел Брику в глаза.

— Возможно, я могу дать ему поиграть с марионетками.

— Людьми? — поинтересовался Брик.

Всё ещё кивая как будто самому себе, Дориан вновь посмотрел на него.

— Возможно. Я не знаю, что Люсия окажется полезной на этом этапе.

— А это не ревность в тебе говорит? — спросил Брик предостерегающим тоном.

В ответ на бесстрастный взгляд другого Брик фыркнул.

— Ты явно увлечён им… нашим Наоко.

И вновь Дориан ничего не сказал и не изменил выражение лица. Он никак не опровергал и не признавал слова Брика.

— Ты хочешь его, — твёрже произнёс Брик. — Скажи мне хоть это, брат. Давай не будем умалчивать в данный момент.

Выражение лица Дориана не дрогнуло.

— Да, — просто сказал он.

Помедлив ещё мгновение, он скрестил руки на широкой груди.

— Я нахожу его… интригующим. Но я пообещал вам, мой король, что я буду тренировать его. Я принёс вам клятву. В которой пока что только подводил вас. Цель идёт наперёд всего остального.

Всматриваясь в глаза Брика, он склонил голову.

— С этой целью я буду использовать любой инструмент в своём распоряжении. Включая Люсию. Я хорошо обдумал привлечение Люсии к этому, но она для него игрушка. Он будет прятаться в её крови и её теле. Он не скажет ей ничего, что он не хочет сообщать мне. Он поставит её между нами и ничего мне не скажет, и не станет терять из-за неё контроль.

Брик нахмурился, обдумывая его слова.

Опять-таки, он не мог поспорить с логикой другого вампира и его наблюдениями.

Дориан всегда демонстрировал хорошие инстинкты, когда дело касалось проникновения в психологию его жертв, будь то люди или вампиры.

Или видящие, если на то пошло.

Наоко, похоже, и правда видел в Люсии товарища по играм.

Он видел в ней сестру, «приятеля-щеночка», как сказал Дориан. Наоко как минимум отчасти использовал Люсию как отвлечение. Если он сможет поставить её между собой и Дорианом, он так и сделает. Если он сумеет затеряться в её крови и избегать крови Дориана, он так и сделает.

Если Дориан использует людей, Наоко это не сойдёт с рук.

Тяга человеческой крови, человеческого разума никогда не будет так сильна.

Всё ещё хмурясь, Брик побарабанил пальцами по дубовой столешнице, глядя на огонь. Он мысленно просчитывал другие сценарии, которые тоже могли сработать наряду с тем, что предлагал Дориан. Он подумывал о своём непосредственном вмешательстве. Он просчитывал, куда это может зайти, что сделает Дориан, как только вытащит Наоко в более открытое и сговорчивое состояние, как только он достучится до него…

Но он уже знал, к чему это приведёт.

Дориан практически заявил об этом в открытую.

Он также знал, что Дориан ожидал его решения.

Дориан не предпримет никаких действий в отношении новорождённого, если Брик этого не разрешит.

И всё же… Брик колебался.

Глядя в огонь, он молча барабанил пальцами.

Сидя так же тихо, а теперь и неподвижно как камень, Дориан наблюдал за ним и ждал.

Я сглотнула. Мои руки похолодели, пока я стояла на крыльце дома, который был знаком мне лучше, чем дом, где я провела детство.

Я просто стояла там.

Я честно понятия не имела, как долго я там простояла, но знала, что это продлилось слишком долго.

Мне нужно нажать на дверной звонок.

Мне нужно сделать это, но я лишь стояла там, невидящим взглядом таращась на дверь, выкрашенную синей краской, золотого цвета звоночек с жемчужной кнопочкой. Они покрасили дверь с тех пор, как я в последний раз видела её два Рождества назад. Я почти уверена, что дверь была красной.

Тогда Блэк впервые приехал сюда на Рождество.

Мы оба в тот год приехали на все праздники — канун Рождества и сам день Рождества. Блэк принёс бурбон для папы Ника. Для мамы Ника он привёз настоящий красивый японский гобелен из Киото. Он привёз кучу дорогих подарков для племянников и племянниц, включая беспилотники, собак-роботов, котов-роботов и караоке-системы.

Энджел и большая часть её семьи присоединились к нам вместе с Энтони, который был бойфрендом Энджел до того, как она встретила Ковбоя.

Мы все напились, сыграли ежегодную игру в покер, объелись, играли в соккер и футбол на узком дворе. Когда дети легли спать, взрослые допоздна сидели и смотрели фильмы, по очереди готовили напитки и обменивались подарками.

Всё это было как будто миллион лет назад.

Блэк держался чуть поодаль, на несколько ступенек ниже по крыльцу, но я чувствовала его свет, обернувшийся вокруг и внутрь меня как горячее одеяло. Я невольно гадала, что бы я без него делала.

Такое чувство, будто меня вот-вот стошнит.

Энджел стояла ближе ко мне, на другой стороне крыльца. Она крепко сжимала мою ладонь в своей руке — может, чтобы поддержать меня, а может, ради себя самой. Что бы там ни было, по её лицу я видела, что она справляется ничуть не лучше меня.

Однако в итоге не я потянулась к звонку.

Это была она.

Бросив на меня откровенно виноватый взгляд, она тут же подалась вперёд и нажала на жемчужную кнопочку указательным пальцем. Она подержала её несколько секунд, удостоверившись, что внутри звонок точно услышали.

Убрав палец, она выпрямилась и отпустила мою ладонь.

Она уставилась на дверь так, словно ожидала, что из-за неё выйдет монстр, а не взрослый человек, которого она знала большую часть своей жизни. Она скрестила руки поверх зелёной кожаной куртки, неловко щурясь и топчась, словно она вновь стала ребёнком, живущим на одной улице с Ником в их старом дерьмовом районе на Хантерс-Пойнт.