Блэк посмотрел на меня.

На мгновение я заметила, как он обеспокоенно нахмурил лоб.

Я послала ему импульс тепла и увидела, что его лицо расслабилось, но лишь отчасти.

— Согласно лабораториям, — продолжил он, вернувшись к тому ровному выражению и переключив внимание на остальных. — Люди, которые не отреагировали на яд желаемым образом, не всегда умирают. Довольно многие тяжело заболевали, но потом выживали. Некоторые получили повреждение мозга… но большинство повреждений мозга наблюдалось тогда, когда они пытались сделать обращённых вампиров обратно людьми.

Выдохнув, он сделал очередной неопределённый, но в то же время выразительный жест рукой.

— Тестовая группа из несовместимых людей показала примерно 60 % выживаемости, когда учёные, проводившие исследования, ввели им яд. Однако исследования доказывают, что это преимущественно лабораторный феномен. Обычно «в диких условиях» это не проблема, как они утверждают, потому что вампиры обычно не пытаются обратить таких людей. Они уже знают, что те не подходят. Это всплыло только тогда, когда они отделили яд от вампиров и испытали на тестовых человеческих субъектах.

С другой стороны стола во второй раз донёсся голос Энджел.

В этот раз её тон был значительно суровее.

— А Ник? — резко спросила она. — Он был в категории со знаком плюс? Или минус?

Блэк нахмурился.

Он взглянул на меня, затем прямо посмотрел на Энджел.

Я невольно заметила, что Джем тоже пристально наблюдал за Блэком, ожидая его ответа.

— Ник был в категории со знаком минус, — прямо сказал он. — Ник не мог обратиться. Он был несовместим со всеми четырьмя генетическими штаммами, которые выделила лаборатория.

За длинным столом прокатились тихие перешёптывания.

Энджел хмуро смотрела на него. Она ничего не сказала.

Джем тоже промолчал, и через несколько секунд шёпот тоже стих.

— Ник знал, что он несовместим, — добавил Блэк, когда никто больше не нарушил молчания. — До этого обсуждения он был единственным гражданским человеком, который знал о необходимости совпадения разных генетических типов людей и вампиров. Полковник предпочёл ввести его в курс дела, отчасти из-за его военного прошлого и доступа к секретной информации, который он возобновил через меня, когда присоединился к моей компании. Однако даже в армии только полковник и ещё немного лиц знали об этом.

Взгляд Блэка вернулся к Энджел, его голос сделался мрачным.

— Но Ник знал, что его нельзя сделать вампиром. Он знал о разных «типах» людей. Он знал бы, что он не кандидат на обращение.

Нахмурившись в ответ на молчание, вызванное его словами, Блэк как будто хотел сказать что-то ещё, когда Джем заговорил на другом конце комнаты.

— А те другие методы размножения? — сказал он. — Откуда нам знать, что Ник не пригоден для них?

Блэк повернулся, посмотрев Джему в глаза.

Затем, взглянув на меня, он снова выдохнул, и следующие его слова напоминали извинение.

— Слушай, я понимаю, как заманчива эта мысль, — сказал он. — Я понимаю. Мы знаем, что есть шанс сделать вампира обратно человеком, так что вера в то, что Ника обратили — это проблеск надежды. Но у нас на руках месяцы исследований из лагеря Чарльза и из тех лабораторий в Луизиане. Наши техники ещё не нашли ни единого ныне существующего вампира, который не попадал бы под эти генетические парадигмы… а они в данный момент взяли образцы буквально у тысяч вампиров. Большинство из них не было создано в лабораториях под тем складом в Луизиане. Большинство из них было создано в естественных условиях.

Позволив его словам повиснуть в воздухе, Блэк сделал очередной грациозный жест рукой.

— Превращение в вампира всё равно нельзя назвать счастливым исходом для Ника, — добавил он всё ещё с извиняющейся ноткой в голосе. — На случай, если ты не услышал эту часть, то большая часть вампиров, превращённых в людей, оказались в состоянии овоща. Поначалу я думал, что они ментально не справлялись с превращением, потому что так долго пробыли вампирами. Это определённо казалось правдой для жены Брика, Лилы.

Блэк бросил на меня ещё один беглый взгляд, затем стиснул зубы, посмотрев на остальную группу.

— Но даже те, кого недавно обратили в тех лабораториях, с большой вероятностью в процессе превращались в овощей. В тюрьме, где меня держали, таким даже дали название. Зомби. Так они называли заключённых, которых забрали в лаборатории, а потом отправили обратно. Ковбой может рассказать вам больше, чем я, потому что он видел это собственными глазами. Он говорил, что их обычно быстро переводили оттуда. Остальные заключённые предполагали, что их посылали в какую-то психиатрическую клинику, потому что во многих случаях они вели себя так, будто им сделали лоботомию. Многие также проявляли жестокость.

Стиснув зубы, Блэк посмотрел прямо на меня.

— Никто не хочет этого для Ника, — произнёс он грубовато. — Никто.

Посмотрев на него, я сглотнула, затем кивнула.

Покосившись на Энджел, я видела, что слова Блэка ударили и по ней.

Я знала, что он прав.

Я знала, но слышать это вслух всё равно ранило моё сердце, может, даже какую-то часть моей души.

Маловероятно, что Ника ждал какой-либо счастливый исход.

Чем больше времени он числился пропавшим, тем меньше становилась эта вероятность.

Даже теперь я буквально чувствовала, как это окно закрывается, пока мы сидим за столом и перевариваем слова Блэка. Если мы в ближайшее время не услышим новостей, что он жив, то шансы на его выживание продолжат уменьшаться. Те немногие оставшиеся сценарии — что он в плену у вампиров, в плену у Чарльза ради выкупа, или что у него случилась какая-то чудная амнезия, и он бродит по Таиланду или Европе — чем дольше Ник отсутствовал, тем менее вероятными становились эти сценарии.

Я это знала.

Блэк это знал.

Но я всё ещё не могла заставить себя принять это.

— Я бы хотел попросить вас об услуге, мой король.

Помедлив, вампир прочистил горло.

— … Я прошу смиренно. Но с некоторой настойчивостью.

Брик поднял взгляд от прямой трансляции на планшете, который стоял на антикварном дубовом столе. Экран в настоящий момент показывал прямой новостной эфир с массового политического митинга людей в Хьюстоне, штат Техас.

Переключив внимание со светловолосого мужчины, читавшего речь на экране, на светловолосого мужчину, стоявшего перед ним, он слегка удивлённо поджал губы, но увидев его серьёзное лицо, окинул повторным взглядом.

Когда мужчина не отреагировал на его пристальный взгляд и ничего больше не сказал, Брик один раз кивнул.

— Говори.

Вампир прошёл глубже в комнату, его идеальное, неподвижное лицо оставалось неподвижным, пока он выходил на то место, где свет пламени осветил его щеки, лоб и нос с одной стороны. Он встал перед столом, за которым работал Брик. Что-то в официальности этой позы вызвало беглые воспоминания в сознании Брика.

В человеческом мире до обращения Дориан был лордом.

Странная мысль для такого момента, но Брик не слишком углублялся в эту тему.

И всё же высокий привлекательный вампир всё ещё хранил в себе остатки той сущности.

Он нёс её в себе даже тогда, когда замахивался своим обшитым сталью скейтбордом на голову своей жертвы, или когда одевался как молодой панк, или как молодой технарь, или как биржевой маклер, или как ассасин, или когда он делал себя совершенно неприметным.

Возможно, такое остаётся на уровне генетики.

А возможно, никто не может избавиться от своего изначального образа даже при смене биологического вида… даже после ста с лишним лет.

— Что я могу сделать для тебя, брат мой? — спросил Брик, откидываясь на спинку.

Наблюдая за лицом другого вампира, он сложил ладони на солнечном сплетении, позволяя вращающемуся креслу скрипнуть. Он слегка покачивался, закинув одну ногу на колено и легонько отталкиваясь от края стола, и с некоторым любопытством наблюдал за серьёзным выражением этих кроваво-красных глаз.