И все же, хотя бурые медведи (и кабаны), несомненно, прекрасно выполняли свою функцию распространителей яблочных семечек по лесам Средней Азии, расселение яблонь по всей Азии и Европе, а вскоре и по всему миру началось именно благодаря людям – и их лошадям.

Древние охотники и собиратели, кочевавшие по степям Средней Азии, оставили после себя очень немногочисленные и слабые следы. Их существование подтверждают фрагменты костей животных, найденные в ряде памятников, благодаря чему мы знаем, что эти люди в основном охотились на лошадей, ослов и туров. На самом Тянь-Шане имеются свидетельства присутствия человека как до, так и после пика последнего ледникового периода. По мере нагревания планеты развивались технологии. Так, изменились способы охоты: об этом говорят каменные артефакты, возрастом приблизительно 12 000 лет; среди них есть «микро»-лезвия, которые, несомненно, вставлялись в основания дротиков или гарпунов, иначе их невозможно было использовать. Затем произошел переход от охоты к кочевому скотоводству – после появления крупного рогатого скота и лошадей, то есть примерно 7000 лет назад, ближе к началу медного века. Уже около 5000 лет назад, в 3-м тысячелетии до н.э., начался бронзовый век в евразийских степях, а исследования показали, что тогда на территории современного Казахстана, на востоке, уже возделывались злаковые культуры. Из зерновых были доступны пшеница и ячмень, привезенные с запада, и просо с востока. Люди, выращивающие эти растения в горах, по-прежнему были скотоводами-кочевниками, но они определенно возвращались на те же самые сезонные стоянки, чтобы сеять, жать и обмолачивать зерно. Цепочка памятников бронзового века, протянувшихся от берегов реки Хуанхэ на востоке через Тянь-Шань до Гиндукуша, демонстрирует активный обмен идеями между востоком и западом в доисторический период по так называемому «внутреннему азиатскому горному коридору». Ко 2-му тысячелетию до н.э. пастухи переселились в высокогорные долины Тянь-Шаня и привели с собой овец, коз и лошадей, принесли пшеницу и ячмень.

Вполне вероятно, что пастушеский образ жизни на Тянь-Шане – и в горах Алтая на северо-востоке от него – ввели представители ямной культуры. Вопрос о том, произошло ли это в результате культурного обмена – распространения идей от одного общества к другому – или реального переселения скотоводов на восток, остается открытым. Первые следы человеческих поселений в районе Алматы относятся к бронзовому веку, около 4000 лет назад (2000 год до н.э.). Как и ямники, жители Алматы в бронзовом веке возводили курганы для усопших. Благодаря своему расположению прямо в центре горного коридора Средней Азии, Алматы быстро становится важной остановкой торгового пути, соединяющего Китай на востоке и Дунай на западе – позже этот путь станет известен как Великий шелковый путь.

Пшеница и ячмень были завезены в Среднюю Азию с запада, просо – с востока. Пришло время и жителям этого региона преподнести подарок остальному миру. Люди и лошади, проходившие по будущему Великому шелковому пути, через рощи диких яблонь, способствовали появлению новых фруктов у себя на родине: яблоками путники набивали седельные сумки или просто съедали их. В конце концов, плод яблони предназначен для распространения семян растения. Не случайно эти фрукты так вкусны, все это для того, чтобы мы помогали яблоням расселяться. Людям – да и лошадям – яблоки полюбились не меньше, чем бурым медведям. Более того, лошади работали за двоих – и за медведя, и за кабана, – освобождая яблочные семечки от плена фруктовой плоти и помогая им попадать в кучки навоза, а также закапывая упавшие семена в землю своими копытами.

Так было положено начало расселению яблонь в виде свободноопыляемых, естественным способом высаженных сеянцев – в сущности, все еще диких, но имеющих своих двуногих и четвероногих помощников. По мере распространения нового фрукта возникла необходимость дать ему название. В индоевропейских языках есть два корня со значением «яблоко», один из них – abol, другой – malo, но при этом вполне вероятно, что оба они происходят от одного протоиндоевропейского слова samlu. Предположительно кочевники, населявшие евразийские степи в бронзовом и железном веках, называли яблоки amarna или amalna. Легко представить, как они позже превратились в древнегреческое melon и латинское malum. Более того, продвигаясь на запад, корень сменил один из своих согласных звуков: m превратилось в b. (На самом деле этот переход не такой уж и неожиданный, как кажется на первый взгляд. Попробуйте произносить звук mmm, затем постепенно переходите к mmmb и, наконец, оставьте только b. Видите, как просто? Звуки m, b и p имеют сходный способ образования: чтобы произнести их, нужно сжать и разжать губы.) Древнее название яблока постепенно проникало в различные языки и диалекты, постоянно изменяясь, но до сих пор украинское яблуко, польское jablko и русское яблоко сохраняют дальнее родство с немецким Apfel, валлийским avall, корнским avel. Мифический остров Авалон[52] на самом деле – Остров Яблок. Какими бы запутанными путями ни дошло до нас это слово, все его варианты уходят корнями в Среднюю Азию, как и сами яблоки, и лошади, которые первыми перевезли их в другие регионы.

Однако не всегда названия яблока применялись правильно по отношению к данному фрукту. Так, самое известное в истории яблоко, плод из райского сада, вероятно, вовсе не было яблоком. Несколько странно делать подобные заявления относительно мифического понятия, служащего умелым приемом рассказчика. Но изначально в священном тексте упоминался совсем другой фрукт. Плод, что рос в саду Эдем и был съеден первой женщиной по наущению змея, носил название tappuah. Это слово на древнееврейском не означает яблоко. Более того, лишь недавно селекционерами были выведены сорта яблонь, способные плодоносить в жарком и сухом климате Палестины, где, вероятно, и родилась эта история. Ученые по-прежнему спорят, что за фрукт мог скрываться под названием tappuah. Это мог быть апельсин, помело, абрикос или гранат – но практически наверняка не яблоко.

В гомеровской Одиссее, написанной приблизительно в VIII веке до н.э., также содержится упоминание яблок, что росли в саду царя Алкиноя, на мифическом острове Схерия:

Но и эти яблоки – как и все остальные, фигурирующие в древнегреческих мифах, например яблоко, которое Парис вручает Афродите, или плоды, спеющие в садах Гесперид, – могут оказаться любыми другими фруктами. Греческое название melon, несмотря на общий корень с названиями в других индоевропейских языках, имеет достаточно общее значение – это может быть любой круглый мясистый фрукт (даже дыня![54]).

Не только ранние названия яблок так обманчивы. Добравшись до Месопотамии, новый фрукт и сам проявил свою хитрую натуру. К тому моменту, когда 4000 лет назад на Ближнем Востоке впервые появилось растение, наиболее близкое к садовой яблоне, обитатели региона уже несколько тысяч лет занимались земледелием. Они обладали знаниями о природных процессах и могли контролировать их – но только до тех пор, пока дело не касалось плодовых деревьев. При этом фрукты и орехи играли важную роль в рационе земледельцев – только вот выращивать их было слишком трудно. В отличие от злаковых и бобовых древесные растения от природы гораздо более склонны к изменчивости. У яблони, как и у человека, два набора хромосом. При этом яблони не способны к самоопылению. Их называют «крайне гетерозиготными», что означает, что один и тот же вариант определенного гена очень редко повторяется в одной паре хромосом. В этом яблони немного «похожи» на людей. Наша гетерозиготность (какое удивительно поэтическое звучание для биологического термина!) означает, что дети в основном будут отличаться от родителей. Подобным образом плодовые деревья – в частности, яблони – не «выдерживают породу» – неприятная новость для садоводов, стремящихся вывести деревья, обладающие каким-либо специфическим признаком. Таким образом, плоды потомков яблони с чудесными, сладкими фруктами практически наверняка окажутся непереносимо кислыми: как писал натуралист Генри Дэвид Торо, «настолько кислыми, что даже у белки свело бы зубы». Но древние агрономы все-таки изыскали способ сохранять сортовые признаки яблок. Они придумали, как зафиксировать определенные черты ценной разновидности яблонь и передать их другим деревьям. В 4-м тысячелетии до н.э. садоводы изобрели клонирование.