Ваши дети с малолетства ездят на лошадях, как будто для них это совершенно естественное занятие. Сегодня, спустя каких-то два десятка лет после той первой, возбуждающей поездки верхом, не только ваше племя, но и другие племена разводят лошадей. Идея распространилась со скоростью пламени. Вы преподнесли лошадей в подарок трем вождям, заручившись их дружбой и поддержкой. Девушки из вашего племени, выходя замуж, забирают с собой лошадей в качестве приданого. По всей степи люди познакомились с лошадьми поближе, и связь между ними со временем окрепла. Сначала ловили и объезжали диких животных, а теперь от прирученных кобыл каждый год рождаются новые жеребята.

На самом деле никому не известно, как и зачем человек впервые приручил лошадь, однако археология предоставляет нам ряд подсказок. С точки зрения географии одомашнивание лошадей произошло в степях – именно там эти травоядные животные по-прежнему процветали, когда большую часть Европы уже заполонили густые леса. В степях Евразии люди и лошади жили бок о бок десятки тысяч лет. Примерно пять с половиной тысяч лет назад отношения между двумя видами – долгое время остававшимися отношениями охотника и добычи – начали изменяться, и судьба вида Equus caballus тесно переплелась с того момента с историей развития человечества.

Значительную информацию можно получить из «бытового мусора» в археологических памятниках. Изучив состав этого мусора, можно получить точное представление о том, что именно люди ели. В европейских памятниках мезолита и неолита лошадиные кости составляют лишь небольшой процент всех животных останков. А вот в археологических памятниках в зоне степей лошадиных костей очень много – почти 40 %. В этих регионах сильно зависели от употребления лошадиного мяса – и поэтому были гораздо лучше знакомы с лошадьми – задолго до того, как стали отлавливать и приручать этих животных.

Лошадь была одомашнена значительно позже крупного рогатого скота. Примерно 7000 лет назад (к 5000 г. до н.э.) пастухи со стадами домашнего скота появились в причерноморских и прикаспийских степях. Собиратели, обитавшие по течению Днепра, что несет свои воды к северному побережью Черного моря, устанавливали контакты с земледельцами, которые расселялись на север и восток, вместе со своим домашним хозяйством: крупным рогатым скотом, свиньями, овцами и козами.

Но даже погонщики скота могли продолжать охотиться на лошадей, вместо того чтобы приручать их. Антрополог Дэвид Энтони предположил, что особую роль здесь мог сыграть ледяной климат. Ни коровы, ни овцы не могут успешно добывать себе пропитание под снегом, особенно при образовании корки наста. Они даже не способны разбить лед, чтобы добраться до воды. А вот лошади умело пользуются для этого копытами. Они отлично приспособлены к жизни на холодных лугах. По мнению Энтони, в результате резкого похолодания в период примерно 6200–5800 лет назад крупный рогатый скот мог столкнуться с трудностями в течение суровых зим, возможно, именно это и подтолкнуло погонщиков скота к отлавливанию и приручению лошадей – обитателей степи. Также возможно, что идея одомашнивания лошадей естественным образом возникла у людей, привыкших охотиться на лошадей. Вероятно, именно те, кто веками охотился на диких скакунов – и знал их, как никто другой, – первыми стали отлавливать и объезжать диких лошадей, чтобы охотиться верхом на их диких сородичей. Но и это предположение кажется слишком сложным, слишком продуманным. Несомненно, первыми на спине лошади прокатились подростки, совершавшие на спор невероятные, безумные и отчаянные поступки.

В начале неолита большая часть населения севера современного Казахстана по-прежнему промышляла охотой и собирательством и жила на временных стоянках. Обитатели степи охотились на целый ряд диких животных, от лошадей и короткорогих бизонов до сайгаков и благородных оленей. Однако в 1980-х годах во время раскопок в селе Ботай обнаружилось, что примерно 5700 лет назад древние люди стали охотиться почти исключительно на лошадей. Приблизительно в то же время представители ботайской культуры, названной так в честь села, где велись раскопки, перешли к полуоседлому образу жизни: они определенно были не просто кочевниками, следовавшими за табунами диких лошадей. Ботайцы были гораздо сильнее привязаны к одному месту.

Большая часть костей животных, найденных в Ботае и сходных памятниках, датируемых 4-м тысячелетием до н.э., принадлежит лошадям. Совершенно ясно, что ботайцы очень часто употребляли конское мясо в пищу. На основании имеющихся данных можно также предположить, что охотники не просто отлавливали целые табуны лошадей, но и приносили туши обратно в поселение. Это ключевой элемент мозаики: лошадей не убивали и не разделывали на месте, как это делали обитатели Уоллис-Бич, а приводили домой. Археологи утверждали, что ботайцы отправлялись на охоту верхом, а также использовали лошадей в качестве транспорта. Однако по мере появления новых данных трактовка находок из Ботая и других памятников изменилась. Среди предметов, обнаруженных археологами, всего несколько наконечников для копий, зато много орудий, по-видимому служивших для выделки кожи: костяные предметы с характерными следами микроскопического износа. Эта информация навела ученых на мысль о том, что ботайцы не просто охотились на лошадей, но и содержали их и ездили верхом. Археологи пошли дальше и проанализировали имеющиеся свидетельства, чтобы проверить свою гипотезу.

Несмотря на то что форма костей различных видов лошади, в том числе домашней и дикой, отличается незначительно, считается, что наиболее характерной частью скелета являются пястная и плюсневая кости конечностей. Итак, археологи сравнили форму пястных костей, найденных в Ботае, с подобными останками из других памятников и с другой датировкой. Они заключили, что кости из Ботая более узкие и сходны с костями из более поздних памятников, в которых определенно находились останки домашних лошадей. Более того, своей «стройностью» они напоминали пястные и плюсневые кости современных монгольских скакунов.

Затем ученые изучили и зубы ботайских лошадей и сделали удивительное открытие. Они обнаружили стертую полоску на переднем крае одного из премоляров: эмаль зуба была полностью истерта, до самого дентина. Если вы когда-либо заглядывали коню в рот (главное, чтобы он был не дареный), то наверняка обратили внимание на расстояние между передними и задними зубами животного, называемое диастемой. Единственное, что могло вызвать такой износ зуба у ботайской лошади, – некий предмет, регулярно помещаемый в диастему, на которой тоже имелись следы истирания. На двух других зубах ученые также отметили менее выраженные признаки износа. С помощью радиоуглеродного датирования возраст первого, сильно изношенного зуба был оценен в 4700 лет. Помимо прочего, на поверхности четырех исследованных нижних челюстей были отмечены костные наросты в диастеме, как раз там, где у лошади располагались бы удила.

Наконец, археологи не обошли стороной и фрагменты керамики, найденные в Ботае. Проанализировав наслоения на внутренней поверхности осколков горшков для приготовления пищи, ученые нашли не только следы конского жира, но и жиров из кобыльего молока. Конечно, и охотники на диких коней тоже время от времени пробовали кобылье молоко, например, когда заваливали кормящую кобылу, но остатки молока на черепках глиняной посуды указывают на более регулярное его потребление. Вдали от центра одомашнивания овец, коз и коров и производства молочных продуктов, расположенного на территории Плодородного полумесяца, обитатели евразийских степей изобрели свой вариант молочного животноводства. Это был настоящий образ жизни, и экономика, основанная на производстве конского мяса и кобыльего молока, еще долго преобладала в Казахстане – и существует и по сей день. Алтайские скотоводы унаследовали этот древний жизненный уклад, и ферментированное кобылье молоко, известное как кумыс, и сегодня пользуется популярностью у народов евразийских степей.