Какое удивительное партнерство с другим живым существом! Оно стало возможным благодаря тому, что в течение многих веков люди и лошади узнавали друг друга ближе, учились сотрудничать и развивали доверительные отношения. По-видимому, важную роль здесь сыграла и естественная предрасположенность лошадей – какое-то глубинное чувство, позволившее им, как и собакам, заключить такой межвидовой союз. Лошади – от природы общительные существа. Каждый раз, когда мы останавливались на привал, Зоррита стремилась расположиться рядом с другими лошадьми. Когда нужно было снова отправляться в путь, она подгоняла других, подталкивая их головой в бока и шею, тыкаясь мордой им в нос. И лошади отвечали взаимностью. Пару лошадей мы оставили на привязи в лагере. По возвращении, едва завидев их у подножия горы, Зоррита издала радостное ржание. Лошади заржали в ответ. Они, несомненно, были очень рады встрече.

Каждый вечер гаучо уводили лошадей обратно в конюшню и возвращали их в лагерь в долине утром. Однажды вечером мы услышали, что им удалось отловить одну из диких лошадей, los baguales по-испански, которые свободно паслись в долине Лас-Чинас. В последний день мы свернули лагерь и отправились верхом к перевалу. В загоне я спешилась и, привязав Зорриту к ограде, прошептала ей на ухо нежное прощание, поглаживая ее по шее. Она стояла и спокойно ждала, пока вернутся все участники экспедиции и все лошади будут привязаны в ряд вдоль забора.

Дикий жеребец стоял в углу, привязанный в стороне от остальных, с простой веревочной уздечкой. У него были невероятно длинные и красивые вороные хвост и грива. Конь выглядел скорее любопытствующим, чем напуганным, но его жизнь на воле подходила к концу. Люди приручат его дикую натуру. Я была уверена, что жеребец станет настоящим украшением конюшни. К тому же здесь ему не грозят пумы, да и сена всегда вдоволь. И все же мне было несколько жаль его.

Когда я ушла и за мной закрылась калитка загона, у Зорриты случился потрясающий приступ гнева. Хочется думать, что он был вызван моим отъездом. Лошадь встала на дыбы с такой силой, что выдернула из земли столбик изгороди. Началась форменная суматоха, лошади ржали и брыкались, но гаучо быстро забежали в загон, поймали и успокоили лошадей. К счастью, Зоррита не поранила себя, и вскоре ее гнев прошел. Она была хорошо прирученной лошадью, но в ее груди по-прежнему билось дикое сердце.

Дикие лошади Чили, кажется, неразрывно связаны с дикой местностью и представляют собой такую же неотъемлемую часть этого дикого, естественного ландшафта, как и гуанако, пумы, броненосцы и кондоры. Несмотря на это, предки los baguales, которых гаучо отлавливают в долине Лас-Чинас, вероятно, появились здесь всего несколько сотен лет назад. В течение тысячелетий до прибытия в Новый Свет испанских и португальских завоевателей ни в Северной, ни в Южной Америке не было лошадей. Предками los baguales были домашние лошади, поэтому и сами los baguales – не дикие кони, а одичавшие.

И тем не менее если погрузиться еще глубже в прошлое, то мы обнаружим, что в Западном полушарии обитало большое количество лошадей и более ранних существ, похожих на лошадей. Более того, родиной этой группы животных и многих других ее ответвлений считается именно Северная Америка. Эволюционная история лошадей и им подобных включает период удивительного расцвета и разрастания древнего генеалогического древа, а также последующее исчезновение многих его ветвей до тех пор, пока не остался лишь отблеск былого разнообразия – это современные нам лошади.

Лошади относятся к отряду непарнокопытных. Название не связано с тем, что у этих животных странные пальцы, просто на каждой конечности у них только один палец – нечетное число. В данный отряд (Perissodactyla) входят также носороги и тапиры, но у них – по три пальца. Возраст древнейших ископаемых останков семейства лошадиные (Equidae), к которому принадлежат современные лошади, насчитывает около 55 миллионов лет; первыми представителями семейства были эогиппусы или гиракотерии – существа размером с собаку, обитавшие в Северной Америке. У этих древних представителей лошадиных на ногах все еще было больше пальцев, а именно по три на передних конечностях и по четыре – на задних. Однако со временем все пальцы были утрачены, пока не остался один. Большое количество найденных ископаемых останков позволяет проследить процесс постепенной потери пальцев – это классический пример эволюционного изменения анатомии, увековеченный в учебниках биологии.

Когда уровень океана был низким, древние подобные лошадям животные могли покинуть территорию Северной Америки и перейти по Берингийскому перешейку в Евразию. Так около 52 миллионов лет назад произошло ограниченное расселение мелких, питающихся листьями лошадиных из Америки в Азию – но потомки этих первопроходцев позже вымерли. Бурный расцвет лошадиных начинается в миоцене, геологической эпохе, длившейся в период с 23 до 5 миллионов лет назад. Тогда Северную Америку заполонили похожие на лошадей животные всевозможных форм и размеров; некоторые из них питались листьями деревьев и кустарников, другие – травой, и все они были быстроногими. Согласно палеонтологической летописи, пять миллионов лет назад семейство лошадиных состояло из более чем десятка отдельных родов – групп видов – животных, подобных лошадям, включая трехпалых Merychippus, одну из первых однопалых лошадей Pliohippus, Astrohippus и Dinohippus (предок современной лошади), и многих других. Впоследствии некоторые роды, например Sinohippus и Hipparion, пересекли Берингийский перешеек и обосновались в Азии.

В начале миоцена Северная и Южная Америки были отделены друг от друга частью океана, Центральноамериканским проливом (Центральноамериканский водный путь). В середине миоцена в результате деятельности вулканов на дне этого пролива сформировалась россыпь островов между Северной и Южной Америками. Вокруг новых островов стали накапливаться осадочные породы до тех пора, пока не появился Панамский перешеек. Поднятие данного сухопутного моста позволило растениям и животным из Северной Америки проникнуть в Южную, и наоборот. Наиболее активный период подобных миграций имел место около 3 миллионов лет назад и стал известен как «Великий межамериканский обмен». В рамках этого обмена в Южную Америку попали лошади. Первым на юг перебрался гиппидион – род, не сохранившийся до наших дней. Внешне эти существа представляли собой неуклюжих лошадей с короткими ногами. Миллион лет назад к гиппидиону в Южной Америке присоединились настоящие лошади, Equus caballus, вид, к которому относятся современные домашние лошади.

В истории семейства лошадиных периоды жесткого сокращения разнообразия перемежались с эпохами бурного расцвета. Из всех разнообразных родов, существовавших в миоцене, до наших дней дошел лишь один – Equus; к этому роду принадлежат все живущие сегодня похожие на лошадь животные: от домашних лошадей (представителей вида caballus) до ослов (одомашненных потомков африканского дикого осла) и зебр. Генетикам удалось извлечь и секвенировать ДНК из лошадиной кости, сохранившейся в слое вечной мерзлоты на Юконе, возрастом около 700 000 лет, – до настоящего времени это самый древний геном. На основании существующих различий между этим древним геномом и геномами современных лошадей ученые сделали вывод о том, что род Equus появился приблизительно 4–4,5 миллиона лет назад. Затем, около 3 миллионов лет назад, он разделился на две группы, в первую из которых вошли лошади, а во вторую – ослы и зебры.

Позднее, около 2 миллионов лет назад, предки современных ослов и зебр распространились из Америки в Азию, откуда они добрались до Европы и до Африки. Чуть меньше 700 000 лет назад предки современных домашних лошадей также пересекли Берингийский перешеек и расселились из Северной Америки на северо-восток Азии. Достаточно быстро этот вид распространился по всей Евразии. Останки двух видов семейства лошадиных – осла и древней лошади – возрастом не менее 450 000 лет были обнаружены в Пэйкфилде, памятнике среднего плейстоцена в графстве Суффолк, еще одни останки, возрастом 500 000 лет, нашли в Боксгроув в графстве Суссекс.