Все три отдельные линии доказательств – кости конечностей, выраженные следы истирания зубов и употребление кобыльего молока – указывают на одно обстоятельство. Ботайцы древнего Казахстана отлавливали, доили и разводили лошадей уже в 4-м тысячелетии до н.э. Но это не означает начало какого-либо процесса. Здесь речь идет о том, что археологи называют «terminus ante quem»[44], а именно – к этому моменту времени процесс одомашнивания лошади уже завершился.
Истирание челюсти ботайских лошадей указывает на их знакомство с упряжью – возможно, уздечки использовались для перегона животных, но скорее всего – для езды верхом. Свидетельства существования самой ботайской культуры еще более ранние, чем это конкретное доказательство разведения домашних лошадей, возраст культуры оценивается в 5500 лет. При этом, вероятно, езда верхом появилась еще раньше. В причерноморских и прикаспийских степях в погребениях возрастом 6500 лет находят скелеты лошадей, а также костные останки коров и овец. Между этими животными определенно существует некая символическая связь. Поэтому археологи предположили, что лошади могли использоваться еще в те давние времена для выпаса других животных.
Новые свидетельства были обнаружены в дельте Дуная, на территории современных Румынии и Украины, где были найдены каменные булавы в форме лошадиных голов и курганы – погребения, типичные для степных культур, – возрастом 6200 лет. Это однозначно указывает на то, что наездники степей постепенно переселялись на юг. Внутри курганов вместе с усопшими помещали ожерелья из ракушек и бусы из зубов, а также топоры, крученые гривны и спиральные браслеты, сделанные из нового материала, который получали от торговцев из старых европейских городов на Дунае, – меди. Наступил энеолит, медный век, и этот сияющий металл стал символом престижа. С первыми миграциями степных народов связано не только распространение лошадей, но и появление нового языка – протоиндоевропейского, который дал начало группе анатолийских языков.
Итак, вероятнее всего, лошадей начали приручать и использовать для верховой езды за тысячу лет до появления ботайской культуры – в 5-м тысячелетии до н. э. К 4-му тысячелетию до н.э. – 5500–5000 лет назад, – как свидетельствуют данные археологических раскопок, лошади появляются в районе Кавказа, горной местности, протянувшейся между Черным и Каспийским морями, к югу от степной полосы. То же самое происходит и в дельте Дуная, к западу от Черного моря. Уже в слоях возрастом 5000 лет костные останки лошадей в некоторых памятниках Центральной Германии составляют 20 % всех останков животных. Связь предельно ясна: верховая езда и домашние лошади быстро распространялись. Появились эти два феномена и к югу от Кавказа. Останки лошадей чаще находят в Месопотамии в археологических памятниках, датируемых после 3300 г. до н.э. (5300 лет назад), как раз когда начинался расцвет шумерской цивилизации.
Верховая езда не только способствовала разведению лошадей, но и позволяла более эффективно пасти других животных. Пеший пастух с хорошей собакой в помощниках мог в одиночку пасти 200 овец. А верхом с той же самой собакой можно управлять стадом из 500 голов – причем на значительно большей территории. Расширение владений, несомненно, приводило к конфликтам между пастухами. Тогда важное значение приобрела практика заключения союзов и подношения подарков. Увеличение числа медных и золотых украшений в археологической летописи указывает на то, что люди стремились к получению статуса и демонстрации своего богатства, которых у них раньше просто не было. Однако за это пришлось заплатить определенную цену: именно в тот период появляются каменные булавы, некоторые из них – в форме лошадиных голов. По всей видимости, верховая езда и ведение войны были тесно связаны друг с другом, даже в те древние времена. Хотя настоящая конница появилась только в железном веке, приблизительно 3000 лет назад, набеги на лошадях – для кражи скота у других племен – и связанная с ними междоусобная борьба, вероятно, начались, как только человек впервые оседлал лошадь.
К концу 4-го тысячелетия до н.э. степные пастухи снова перешли к кочевому образу жизни. За улучшением климата в первые века нового тысячелетия последовало резкое его ухудшение. Теперь для получения достаточного количества корма огромным стадам нужны были более обширные пастбища. По всей вероятности, этот фактор способствовал появлению нового образа жизни, новой культуры. Пастухи больше не могли оставаться полуоседлыми, как ботайцы, они должны были следовать за стадами и табунами. Решение было найдено: повозки. Эти дома на колесах впервые появились в степи около 5000 лет назад. Датировка эта очень точная. Как же археологам удалось прийти к такому заключению, если учесть, что данное средство передвижения почти не оставляет следов на земле? Колеи обычно не сохраняются в течение тысячелетий (а там, где удается их найти, отличить след колеса от следа полозьев почти невозможно).
Разгадка зарыта в могилах древнего степного народа. Они возводили курганы и под этими могильными холмами погребали наиболее почитаемых членов племени – в основном мужчин – вместе с повозками. Эти невероятные погребения, представляющие собой ямы, куда помещались тела усопших и разобранные на части повозки, находят на всей территории причерноморских и прикаспийских степей, датируются они 3000–2200 годами до н.э. Данный погребальный обряд дал название самой культуре – ямная, – хотя ее представители никогда об этом не догадывались.
Само колесо, вероятно, было изобретено не в степи. Предположительно идея повозок на колесах пришла туда либо с запада, из Европы, либо с юга, из Месопотамии. Самое раннее изображение транспортного средства на колесах было найдено в Польше и датируется примерно 3500 годом до н.э., а глиняная модель повозки из Турции – 3400 годом до н.э. Используя запряженные быками крытые повозки в качестве дома, пастухи могли свободно перемещаться по просторам степи, следуя за своими бесчисленными стадами и табунами. И конечно, они по-прежнему ездили верхом. Археологи предположили, что, в соответствии со сменой сезонов, весну и лето древние пастухи проводили в открытой степи, а зимовали в речных долинах. Важным было наличие в долинах лесов – источников дерева на дрова и починку повозок. Несмотря на то что культура наездников, использовавших повозки и сооружавших курганы, охватила все причерноморские и прикаспийские степи, в различных регионах разводили разных животных и употребляли в пищу разные растения. На востоке, за Доном, в основном пасли овец и коз, крупного рогатого скота и лошадей было не так много, что позволяло людям быть очень мобильными. Помимо ягнятины и козлятины, они питались собранными в степи клубнями и семенами мари, растения, родственного киноа. В западной степи, напротив, племена вели более оседлый образ жизни; они пасли коров и свиней и выращивали некоторые злаки.
Но, как и более ранние кочевники-наездники в 5-м тысячелетии до н.э., ямники не остались в степи. Приблизительно к 3000 году до н.э. они начали движение на запад, через Нижнедунайскую низменность к Альфёльду[45]. Степные скотоводы распространялись и на восток, где они встретились с древними китайскими земледельцами. Прирученные человеком животные и растения с запада были завезены и на восток. Возможно, так же в Китае узнали о способах обработки меди. После заката ямной культуры последующие обитатели степи также расселялись на запад и на восток. В течение пяти тысяч лет повторялась знакомая схема, а последняя волна миграции в XIII веке вошла в историю и известна как монгольское нашествие.
Доисторические миграции степных кочевников оказывали очень разное влияние на существовавшие на востоке и на западе человеческие общества. Так, в Китае кочевники смешивались с местным оседлым населением, а вот на западе они захватывали земли других кочевников-скотоводов и вызывали эффект домино, заставляя эти племена перемещаться дальше на запад.
