— Какое вмешательство? — распахнула глаза и уставилась на него. В этот момент меня совсем не интересовало его голое тело. Я вообще не замечала его оголенности.

— Первая нить связи — ментальная, — он не смотрел на меня. Лежал, заложив руки за голову, а взор его был направлен вверх. — Она необходима для брака между душами.

— Что это значит? — уже закипая от злости, с расстановкой проговорила и вперила тяжелый взгляд в Лазара. Меня неимоверно раздражали загадки, недомолвки и то, что меня не посвящали в детали всего происходящего.

— У оборотней есть два вида брака: классический, который заключают обычные пары, и брак между душами. Те, кто заключают классический брак, связывают себя обязательствами лишь на бумаге, законом. Они не могут разорвать брак, но после смерти одного из супругов обретают полную свободу. Мы же свяжем души. Раз и навсегда. При жизни и в смерти. И в следующей жизни наши души не почувствуют покоя до тех пор, пока не воссоединятся.

— Что значит «в смерти»? — прищурилась и сжала кулаки.

— Если один из нас умрет, Смерть заберет и второго.

— Я сейчас, по-твоему, — угрожающе прорычала я, — должна восхититься романтичностью такого расклада и грохнуться в обморок от счастья?

— Вероятно, ты в бешенстве, — хмыкнул он и сел, — но обратного пути нет. Наши души уже связаны. И если с одним из нас что-то случится, ментальная отдача будет такой, что второй вряд ли выживет, а если и выживет, не сохранит ясность ума, — от него исходило веселье, которое разжигало во мне ярость.

— Ты считаешь это весело? — подскочила и нависла над ним. Держаться больше не было сил и желания, поэтому по всему телу побежали языки пламени, которые плясали над тканью и медленно съедали ее. — Притащил меня в глушь, опоил чем-то, связал с собой и только теперь рассказываешь, что, если ты сдохнешь, то мне придется следовать за тобой? И терпеть тебя не только всю жизнь, а целую вечность? — прокричала ему и спустила поток огня на объект моего расстройства. В груди все клокотало от злости.

Огонь ударился о переливающуюся водную гладь щита. Вода зашипела, и от щита стал подниматься пар. Посмотрим, насколько долго он будет держаться, ведь во мне накоплено столько негативной энергии, что я готова уничтожить, кажется, целый мир.

— Не трать силы, — спокойно, без малейшего испуга сказал Лазар.

Я лишь усилила поток огня и приправила его крохотной долей черноты, живущей во мне. Желание проучить самоуверенного гада оказалось сильнее всех замков и тормозов, которыми я запирала часть своей сущности. Щит Лазара лопнул в ту же секунду, как пузырь на воде после сильного дождя. Я лишь заметила его вытянувшееся от удивления лицо и с наслаждением приложила по расслабленно лежащему принцу своей магией. И тут же меня накрыло волной молниеносной боли. Принц вскрикнул, а я, согнувшись пополам, рухнула на колени и уперлась лбом в плед. Взмокла моментально. Холодный пот принес спасительное облегчение.

— Что это было? — дрожащим голосом проговорила я.

— Отголосок моих ощущений, — ядовито пояснил Лазар. — Мне было неприятно.

— В следующий раз, не задумываясь, я сделаю то же самое, несмотря на боль, если ты продолжишь держать меня за идиотку! Как работает связь? — уперлась ладонями в плед и поднялась.

Лазар сидел ко мне спиной. Что стало с его грудью, ногами, руками и причинным местом я могла только догадываться. Делать что-то непоправимое не собиралась, я хотела лишь уязвить, сделать больно, почувствовать себя незащищенным, какой я чувствовала себя каждый раз, когда он что-то делал со мной, не посвятив меня в детали.

— В любой момент, в любой точке этого мира, стоит мне только подумать о тебе, я узнаю, где ты находишься, жива ли ты, и в каком настроении. Я буду чувствовать, в каком направлении мне нужно идти, чтобы прийти к тебе. С твоей стороны это работает так же, — он поднялся и пошел к ручью.

Как воспитанная леди я должна была отвести взгляд, а лучше — вовсе отвернуться, но я решила побыть бесстыжей и с любопытством разглядывала подтянутые ягодицы, длинные ноги и широкую спину Лазара. А сложен он просто божественно. И я наблюдала за ним до тех пор, пока он умывался, обмывал тело в ледяном ручье, а когда возвращался, все же отвела взгляд. Моей смелости не хватило, чтобы открыто рассматривать его еще и с этой стороны.

— Как ты уничтожила щит? — словно специально, он встал напротив и широко расставил ноги. На них я и смотрела, боясь поднять взгляд.

— Магией, — ухмыльнулась я, — как же еще?

— Этого не может быть! — самоуверенно заявил он.

Фыркнула и закатила глаза.

— Придется вам, Ваше Величество, — с сарказмом говорила я и получала истинное удовольствие, — признать, что вы не всемогущи, и вас победила женщина. Будете хорошо себя вести, я никому не расскажу о минутке вашего позора.

— Проиграть в честном бою — не стыдно. Даже если это женщина. Меня интересует, как ты это сделала.

— Ты, правда, держишь меня за идиотку? — если бы мама слышала, сколько раз я уже использовала это слово, она бы отходила меня огненными плетями по мягкому месту с десяток раз, — думаешь, я вот так возьму и раскрою этот маленький секрет? Расскажу о своих умениях? Просто не выводи меня из себя. Результат тебе не понравится. Он никому не понравится.

*****

— Мы можем возвращаться домой? — процедила сквозь зубы, когда пауза затянулась.

— Нет, — он развернулся и отошел в сторону. Облегченно выдохнула и прикрыла глаза, — пока все симптомы вмешательства не пройдут, мы останемся здесь.

Скрипнула зубами. Меня все еще трясло от злости. Опустилась на плед и уставилась вверх, где плавали облака из бабочек. Мыслей не было. В душе царила пустота. Я не знала, что делать дальше. Когда узнала о браке, даже представить не могла, какого размера яму выкопали для меня Боги. Уже не хотелось даже бороться.

— Есть легенда об этом дереве, — бросила раздраженный взгляд на Лазара. Он совершенно не стеснялся своей наготы. Сел на край пледа оголённым задом, одну ноги притянул к груди и облокотился на колено, а другую — вытянул. — Говорят, когда Боги пришли в этот мир, он пустовал. Земля была раскалена, трещины, наполненные алой лавой, расползались по всей земле, словно огненные змеи. Ореада горела, пыхтела, а иногда казалось, что она взорвется, рассыпавшись на мелкие кусочки. Чтобы прекратить это, Боги создали Великое море Сантария, которое отделено от нашего мира девятью вершинами. С этих вершин пустили по миру девять огромных рек, которые остужали Ореаду. Так на долгое время Ореада скрылась за плотным горячим паром. И он рассеялся только тогда, когда после сотни лет непрерывных дождей, Ореада перестала гореть. Но и тогда Боги остались недовольны. Перед их взорами предстала голая черная земля и бесконечная гладь моря. С помощью магии Богини Ассирии, земля покрылась плотным ковром разнотравья, но и этого ей показалось мало. Отломив веточку от своего венка, она наполнила ее магией, вложила в нее часть своей души и бросила на землю. Так появилось первое дерево. Это дерево. У нас считают, что от него со временем появились другие деревья, а это до сих пор хранит в себе частичку Богини. Бабочки — ее посланницы, они помогают связаться с Богиней, получить ответ или передать просьбу. Пока мы спали, они сплели наши души и соединили их магической нитью, разорвать которую может только смерть.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — безразличным тоном спросила я. Детские сказки меня не трогали.

— Мы не хозяева своих жизней, — он обернулся, и я заметила красные следы ожогов на его лице. Злорадство, словно заживляющая мазь, легло на мою душу и принесло облегчение.

— Они принадлежат Судьбе, — криво усмехнулась и закончила всем известную фразу.

— В нашем случае все слишком буквально, — он горько ухмыльнулся, — только наши жизни в руках всего пантеона. За исключением, пожалуй, Карониуса. Но я уверен, что и он попытается повлиять на нас.

Я вдруг вспомнила о подарке Карониуса. Что, если Бог Смерти хотел действительно помочь? Какова вероятность, что, узнав о планах остальных Богов, он решил отвести от меня ужасную участь и помочь избежать этой роковой связи? Может ли быть, что он просто побеспокоился о судьбе той, в ком жила его частица? Мне казалось, что может. А если не так, то из злости на других Богов я была готова принять и носить подарок Карониуса. Хуже уже не станет.