Когда в 1929 году «Плавучий театр» отправился на гастроли, он уже не пользовался большим успехом. Все уже ходили в кино.

Из всех людей, добившихся известности в Америке в 1920-х годах, никто не отличался таким воинственным настроем, такой непокорной шевелюрой и таким запоминающимся именем, как Кенсо Маунтин Лэндис.

Кенсо был невысоким и худым – весом не более 130 фунтов и ростом не более пяти с половиной футов – но при этом обладал весьма внушительной внешностью. Летом 1927 года ему было шестьдесят семь лет и он выглядел, как седовласый мыслитель с морщинами на суровом лице. Радикальный журналист Джон Рид сравнил его лицо с «лицом Эндрю Джексона через три года после смерти».

Лэндис родился в Миллвиле, штат Огайо, и своим необычным именем был обязан одному любопытному обстоятельству. Его отец, военный хирург армии северян во время Гражданской войны, потерял ногу у горы Кеннсо в Джорджии, и, что довольно странно, решил запечатлеть этот факт в имени своего сына (впрочем, слегка изменив написание).

Лэндис получил юридическое образование в Чикаго и, по счастливой благосклонности судьбы, устроился на работу личным помощником Уолтера К. Грешама, государственного секретаря США при президенте Гровере Кливленде. В качестве награды за усердную службу на благо нации в 1905 году Лэндиса назначили федеральным судьей Иллинойса. На этом посту он прославился рядом громких и неоднозначных судебных постановлений.

Общенациональную известность он приобрел, когда после затопления лайнера «Лузитания» обвинил кайзера Германии Вильгельма в убийстве (на том основании, что среди погибших был житель штата Иллинойс). В своем самом громком деле он потребовал у компании «Стандард Ойл» 29 миллионов долларов – необычайно смелую по тем временам сумму – за нарушение антимонопольного законодательства. Впрочем, апелляционный суд отклонил решение Лэндиса, что случалось довольно часто. Судебные решения Лэндиса отменялись по апелляции гораздо чаще, чем решения любого другого федерального судьи.

Но это его не останавливало. Всюду, где возникал призрак судебного разбирательства, появлялся и Лэндис. Он председательствовал на ранних стадиях разбирательства по громкому делу между Генри Фордом и «Чикаго трибюн». (Позже разбирательство перенесли в Мичиган, вне его юрисдикции.) Во время Первой мировой войны и после нее Лэндис прославился тем, что преследовал радикалов. Он приговорил Виктора Бергера, конгрессмена-социалиста из Висконсина, к двадцати годам тюремного заключения за то, что тот критиковал войну в журнальной статье. Позже Лэндис сказал, что предпочел бы поставить Бергера к стенке перед взводом стрелков. Это решение впоследствии тоже отменили.

Лэндис также проводил групповое разбирательство по делам 101 «уоббли», которых обвиняли в совершении 17 022 преступлений. Несмотря на запутанность дела, под руководством Лэндиса совещание жюри заняло не более часа, и все обвиняемые были признаны виновными. Лэндис приговорил их в общей сложности к более чем восьмистам годам тюремного заключения и к выплате штрафа в 2,5 миллиона долларов, что было достаточно, чтобы покончить с «Индустриальными рабочими мира», как влиятельной организацией.

В тот же период Лэндис занимался делом о нарушении антимонопольного законодательства между ранее существовавшими высшими бейсбольными лигами и только что появившейся Федеральной лигой. На протяжении многих лет Американская и Национальная лиги пользовались преимуществами монополистов и навязывали игрокам контракты, запрещавшие переход в другие клубы. Но вот появилась Федеральная лига и принялась предлагать им более высокие зарплаты и возможность самим выбирать команду. Лэндис поддерживал владельцев Американской и Национальной лиг тем, что откладывал судебное решение так долго, что владельцы Федеральной лиги успели разориться и распустили свою лигу.

После роспуска Федеральной лиги владельцы бейсбольных команд могли вернуться к своей привычной практике и держать игроков на коротком поводке. Они отказались от всех соглашений, принятых за время существования Федеральной лиги, прекратили иметь дело с недавно образованным профсоюзом игроков и повсеместно урезали зарплаты. Все это, естественно, привело к недовольству среди игроков, особенно в чикагской команде «Уайт Сокс», владелец которой, Чарльз Комиски, славился своей скупостью и даже брал с игроков плату за стирку униформы. Комиски пообещал инфилдеру Биллу Ханнефилду выплатить премию в тысячу долларов, если Ханнефилд сохранит форму, чтобы сыграть в ста играх; но когда Ханнефилд сыграл свою девяносто девятую игру, Комиски отправил его на скамейку запасных.

В 1919 году семь членов «Уайт Сокс», почти все лучшие игроки – Чик Гэндил, Хэппи Фелш, Суэд Рисберг, Лефти Уильямс, Эдди Сикотте, Фред Макмаллин и великий Джо Джексон «Разутый» – за относительно умеренную плату договорились проиграть в «Мировой серии» против «Ред Сокс» из Цинциннати. Надо сказать, что заговорщики особым умом не блистали. Рисберг окончил только три класса и считался едва ли не психопатом; он угрожал убить всякого, кто расскажет о сделке, и его угрозы воспринимали серьезно. Джексон вообще никогда не ходил в школу и не умел писать и читать. Некоторые из заговорщиков, похоже, не совсем понимали, что от них требуется. Джексон в серии выбил со счетом.375 и установил рекорд в восемь хитов – один из них он сделал неожиданно в десятом иннинге при ничейном счете. Гэндил выиграл одну игру, сделав четыре страйка подряд и автоматически заняв базу. В конце концов «Уайт Сокс» все-таки проиграли со счетом 5:3, но, по всей видимости, не без труда. Ходили слухи, что игроки «Ред Сокс» участвовали в отдельном заговоре и что они тоже хотели проиграть.

О заговоре знал едва ли не каждый из тех, кто в силу своих профессиональных занятий имел отношение к бейсболу. Когда разразился скандал, владельцы высших лиг предложили (скорее умоляли) Лэндиса выступить в роли мирового судьи и первого так называемого «комиссара по бейсболу», то есть официального лица, уполномоченного решать вопросы бейсбола. Лэндис согласился, но с условием, что за ним останется окончательное слово и что владельцы команд не будут подвергать сомнениям его решения. Свой офис он разместил в чикагском небоскребе Пиплз-Гэз-Билдинг за дверью с табличкой, на которой было написано единственное слово: «Бейсбол».

Семь заговорщиков и еще один игрок, Бак Уивер, который не принимал участия в заговоре, но знал о нем, предстали перед судом летом 1921 года. Сейчас редко вспоминают о том, что присяжные признали всех восьмерых невиновными, после чего отправились в ресторан отметить это дело. Одна из причин, по которой их оправдали, заключалась в том, что никаких запретов на договорные игры в бейсболе тогда не было, поэтому единственное, в чем их могли обвинить, – это в мошенничестве и в нанесении ущерба бизнесу Комински, но присяжные решили, что это не доказано. Впрочем, это не помешало Лэндису запретить им всем играть в бейсбол пожизненно.

Комиссар Лэндис поначалу сохранял за собой и должность федерального судьи, хотя это было незаконно. По вполне понятным причинам федеральным судьям запрещалось получать деньги для защиты частных интересов. В конечном счете Лэндису пришлось оставить должность, и, возможно, этот факт в очень большой степени повлиял на историю, поскольку Лэндис был и яростным сторонником Сухого закона. В начале 1920-х он присуждал до двух лет тюрьмы тем, кого признавали виновными в распространении даже ничтожно малого количества алкоголя. В свой последний день в должности федерального судьи, в начале 1922 года, он приговорил владельца маленького салуна в Чикаго к году тюрьмы и к штрафу в тысячу долларов за то, что тот продал две рюмки виски. Останься Лэндис судьей, возможно, Чикаго и не стал был самым комфортным в мире городом для гангстеров. Таким образом, Кенсо Маунтин Лэндис не только оставил свой след в истории бейсбола, но и в каком-то смысле, пусть и неосознанно, повлиял на судьбу Аль Капоне.