Примечательно, что компания провела все работы по проектированию и дизайну самостоятельно, без помощи экспертов со стороны, потому что Генри Форд не любил экспертов и отказывался с ними сотрудничать. Как он писал в 1924 году в своей книге «Моя жизнь, мои достижения»: «Я никогда не нанимал серьезных экспертов. Если бы я хотел победить конкурентов в нечестной борьбе, я бы подослал им экспертов». Позже он добавил: «Мы, к сожалению, убедились в том, что как только человек начинает думать о себе, как об эксперте, нужно немедленно от него избавляться – потому что никто не считает себя экспертом, если он действительно разбирается в своей работе».

В результате у Форда не оказалось ни одного высокообразованного специалиста в области инженерного дела или проектирования. У компании не было даже своего испытательного полигона, и образцы, к недовольству полиции, тестировали на общественных дорогах. Главный испытатель Форда, Рей Далингер, был человеком немногословным. Для любого автомобиля у него было только два отзыва: «чертовски хорош» и «чертовски плох». «От него невозможно было добиться подробностей и узнать, что неправильно и что нужно улучшить», – сокрушался один из инженеров. У компании, правда, имелась модная исследовательская лаборатория, спроектированная Альбертом Каном, но Генри Форд отказывался инвестировать разработки точных инструментов и приборов. По большей части лаборанты были заняты экспериментами над соевыми бобами и другими пищевыми продуктами.

Нежелание Форда привлекать специалистов обрекло «Фордландию» на провал и оно же обрекало на провал Модель А. Несколько лет Модель Т критиковали за ненадежные тормоза. Во многих штатах вводились ежегодные технические осмотры, и среди сотрудников Форда существовали опасения, что Модель Т не пройдет эти осмотры. Говорили, что Германия собирается запретить эксплуатацию Модели Т как раз из-за тормозов. По этой причине Лоуренс Шелдрик, ведущий инженер Форда, постарался разработать новые тормоза для Модели А. Генри Форд не терпел, когда посторонние говорили, что ему делать, и некоторое время из принципа противился идее новых тормозов, что задерживало разработку новой модели.

Как позже вспоминал Чарльз Э. Соренсен, многострадальный партнер Форда, ни один бизнесмен в здравом уме не остановил бы производство Модели Т, не убедившись в том, что новая модель готова к производству. Разработка новой модели «на лету» обошлась компании в лишние 100–200 миллионов долларов. Во сколько ей обошлось упрямство Форда, подсчитать не представляется возможным.

26 июля, за четыре дня до шестьдесят четвертого дня рождения Генри Форда, «Дженерал моторс» объявила, что в первое полугодие заработала 129 миллионов долларов. Таких денег за полгода не зарабатывал еще ни один производитель, и это было еще до закрытия заводов Форда. Теперь, в отсутствие конкуренции, объем их продаж должен был увеличиться. Многие в автомобильной промышленности задавались вопросом, сможет ли компания Форда оправиться от такого длительного периода бездействия.

Остальные же сгорали от любопытства, какой окажется новая модель Генри Форда. Мир не знал, что точно так же сгорают от любопытства и многие сотрудники его компании.

До 1920-х годов Флорида была известна разве что тем, что там выращивают цитрусовые и добывают скипидар. Некоторые богачи проводили там зиму, но по большому счету никто не воспринимал ее как место отдыха. Но потом широкие массы открыли для себя привлекательный климат Флориды, ее приятные пляжи, и она вдруг превратилась в место, куда устремились все. В 1925 году Флорида отменила налог с дохода и налог с наследства, что сделало ее еще более привлекательной. Люди стекались в этот штат огромными толпами и скупали недвижимость, в результате чего началась настоящая лихорадка.

Участок земли в Майами, который до бума недвижимости стоил 800 долларов, теперь продавался за 15 000. Недвижимость иногда меняла владельцев по два-три раза за день, и вошедшие в раж покупатели старались сбыть ее по еще более высокой цене. Некоторые наиболее энергичные спекулянты покупали даже участки под водой, надеясь на то, что вскоре их каким-то чудом осушат. (Надо сказать, что иногда это действительно случалось.) В газете «Майами гералд» печаталось столько объявлений о продаже земли и домов, что ее воскресный выпуск занимал 504 страницы.

Одним из тех, кого бум недвижимости привлек во Флориду, был владелец «Янкиз» Джейкоб Руперт. Он приобрел десять тысяч акров в Тампа-Бей, собираясь построить здесь курортный район со скромным названием «Руперт-Бич» и сравнимый по размаху с Корал-Гейблс или Палм-Бич. В ходе исполнения задуманного он перенес весенние тренировки 1925 года в Сент-Питерсберг. Условия там поначалу были не сказать, чтобы слишком удобные. На одной тренировке Бейб Рут не мог занять свое место на поле, пока смотритель не прогнал обратно в болото аллигатора, выползшего на неогороженную площадку. Руперт придумал для своего участка броский лозунг: «Где каждый вздох прибавляет здоровье, а каждое мгновенье – удовольствие», и пообещал, что это будет прекрасное место для инвестиций на берегу Мексиканского залива. Весной 1926 года «Руперт-Бич» рекламировал участки для застройки по 5000 долларов – «на данный момент».

Затем произошла катастрофа. 18 и 19 сентября 1926 года на Флориду обрушился сильнейший за двадцать лет ураган, опустошивший весь Майами-Бич и многие районы за его пределами. Погибло более четырехсот человек, восемнадцать тысяч остались без крова. По всей Флориде недвижимость резко упала в цене, даже в местах, не затронутых ураганом. Многие инвесторы разорились. Чистый капитал Карла Фишера, бизнесмена из Индианы, благодаря которому, в основном, и начался бум, сократился с 500 миллионов долларов до менее чем 50 000. Не повезло и Джейкобу Руперту. Когда шторм закончился, у него осталось только «десять тысяч акров аллигаторов и чаек», как выразился один современник. «Руперт-Бич» так и не был построен.

Из-за урагана в 1927 году Руперт в финансовых отношениях предпочитал соблюдать осторожность и обратил внимание на новую страсть американцев, обещавшую высокий доход: бокс.

В каком-то смысле бокс был феноменом 1920-х годов. Люди и до этого, на протяжении более чем двухсот лет, колотили друг друга на специально огороженной площадке, но в 1920-х годах этот вид спорта шагнул на новую ступень благодаря трем факторам: новообретенной респектабельности, широкой популярности и Джеку Демпси. Вместе они превратили бокс в невероятно увлекательное и при этом прибыльное занятие. Именно поэтому он и привлек внимание таких людей, как Джейкоб Руперт.

В качестве начала современной истории бокса можно указать разные фигуры и события, но логично рассматривать ее с Джесса Уилларда. Джесс родился и вырос в Канзасе и остался бы там навсегда, если бы на этого гигантского фермера, с легкостью перебрасывавшего пятисотфунтовые кипы сена, словно они были подушками, не обратил внимание некий промоутер, убедивший его попробовать себя в боксерских поединках. Это произошло примерно в 1910 году. Уиллард, ростом шесть футов и шесть дюймов и весом 225 фунтов, определенно был рожден для бокса. Удары у него отличались совершенно убойной силой. В пятом раунде боя против многообещающего молодого боксера Джона Янга по прозвищу «Бык» он ударил его в челюсть так, что челюсть проломила череп и вошла в мозг незадачливого парня, отчего тот скончался на месте. Уиллард проложил себе путь среди многочисленных противников до самой вершины и стал чемпионом мира в тяжелом весе, победив великого (но слишком несдержанного на язык, да к тому же и чернокожего) Джека Джонсона в серии из двадцати шести матчей в Гаване.

Победа Уилларда сыграла решающую, если не исключительную роль для развития бокса: она дала этому виду спорта белого чемпиона в тяжелом весе, а по тем временам, каким бы это ни казалось постыдным сегодня, это было необходимым условием для популярности. До той поры бокс оставался практически единственным видом деятельности в Америке, в котором чернокожие могли на равных соперничать с белыми. Сейчас этот факт кажется даже немного забавным, но до 1920-х годов бокс в какой-то степени считался недостойным и вульгарным занятием именно потому, что он не был расистским. И своим превращением в уважаемый вид развлечения в 1920-х годах он во многим обязан тем, что в нем, как и в других видах спорта, стали доминировать белые. Чернокожие спортсмены не становились чемпионами в тяжелом весе целое поколение.