— Смотрите — Уилл провёл рукой по морским картам капитана.

По всей поверхности карты небрежной рукой были нацарапаны слова «Сыграй её».

Была только одна вещь, которую я могла сыграть и только одно место, где играть. Я с огромным опасением пересекла плюшевый турецкий ковёр. Я играла только на фортепиано, но не на клавесине. Хотя два инструмента напоминали друг друга по форме, они коренным образом различались.

Например, нижние клавиши клавесина были черными, а верхние клавиши полутонов — белыми. Изысканная мозаика из голубых и зелёных плиток окружала двухуровневую клавиатуру. Под крышкой, над натянутыми струнами, нависала картина ручной работы — корабль затерялся в штормовом море, а орнаменты из бледного дерева кружились, как виноградные лозы, разросшиеся по темно-красному корпусу.

Но более того, весь инструмент оснащался шестерёнками, зубцами, крошечными пистонами и медными штырями, поэтому под струнами вся внутренняя часть корпуса напоминала битком набитый внутренний механизм карманных часов.

«Пожалуйста, хоть бы не забыть».

Мысль о пропущенной единственной ноте ужасала меня. Я понятия не имела, какими могут быть последствия ошибки. Я знала только одно. Мне нужно сыграть песню моего дедушки.

Ключ мне сейчас не поможет.

Я стянула кожаные перчатки и положила руки на гладкие клавиши из чёрного дерева, оставляя тёмные разводы в лёгком слое пыли. Я позволила дедушкиной песне заиграть в голове.

И вновь я видела его в нашей гостиной — как он смеялся, пока я стояла на носках его ботинок, и мы танцевали.

Я так сильно хотела снова быть с ним.

Я нажала на первую ноту, затем остальные последовали в ровном ритме, как если бы каждая нота следовала за пульсом моего сердца.

Железные струны клавесина ожили и наполнили корабль резкими, высокими, металлическими нотами. Зубцы и колеса пришли в движение, вращая штыри под инструментом, которые исчезли в полу. Корабль (а может, и вся пещера) загрохотал и задрожал.

Я продолжала играть, отказываясь отвлекаться от песни.

Через пыльные окна в задней части комнаты полился свет. Грохот нарастал, корабль покачивался на привязи.

— Продолжай, Мег, — побуждал Оливер.

Что-то ударило в корабль. Я содрогнулась, а Оливер выбежал за дверь. Я повернулась, провожая его взглядом.

— Не переживай за него. Ты можешь это сделать, — подбодрил меня Уилл, занимая место рядом со мной.

Я стиснула зубы и заиграла. Краем глаза я наблюдала, как огромные каменные блоки медленно опускаются на громадных цепях вдоль задней части пещеры, в то время как узкий луч света разрастался, совсем как свет, вливавшийся в комнату, когда я раздвигала тяжёлые шторы в кабинете Рэтфорда. Я с изумлением уставилась на противовесы, теперь купавшиеся в свете, и наблюдала, как они опускаются с изяществом, противоречившим их огромной массе. Только эти противовесы способны завести корабль и открыть массивные двери в скале. Только у меня есть сила их опустить.

Мои пальцы запнулись, и корабль задрожал. Звук стонущего металла наполнил пещеру. Мне нужно продолжать. Я сделала глубокий вдох и изо всех сил сосредоточилась на музыке. Только она имела значение.

Песня проплывала сквозь меня, пока я играла. Она была частью меня. Мне не нужен ключ, висящий на шее. Я сама была ключом.

Ударяя по клавишам все с большим рвением, я заставляла клавесин весело петь, в то время как мир снаружи, казалось, разваливался на куски.

Когда я дошла до конца песни, камни с сокрушительным грохотом рухнули на пол пещеры.

— Мег, иди посмотри, — сказал Уилл. Я оттолкнула скамейку и присоединилась к нему у рабочего стола капитана.

Робот ожил, просматривая карты слегка дёргаными движениями головы. Его высокая треуголка скользила по гладкой голове, когда он поворачивался туда-сюда. Затем его рука, почти такая же золотая, как тесьма на его манжете, откатила карту в сторону и потянулась под стол. Уилл взглянул на меня и ухмыльнулся почти так, словно ему это нравилось. Как далеко мы зашли.

— Тебе, кажется, весело, — поддразнила я.

— Ну, у этого нет рогов.

Щелчок. Шестерёнки затарахтели, а центр стола поднялся на медных ножках.

Под ним свет отразился от края пятой пластины.

Уилл кивнул мне, явно впечатлившись.

— Хорошо сработано.

Я потянулась внутрь секретного отделения, и мои пальцы сомкнулись на пластине. Часть меня не могла поверить, что все так просто, но с другой стороны для постороннего человека это стало бы непростым заданием. Это оказалось бы невозможным. Я спрятала пластину в мешок и насладилась моментом своей победы.

Порыв ветра распахнул дверь. Поток воздуха прямиком с холодных вод озера сразу же проник под мою одежду, и я зябко потёрла руки.

Уилл стянул мундир со спины капитана и протянул его мне.

Я скользнула руками в рукава, перекинув косы вперёд, чтобы они не зацепились за погоны. Уилл помог устроить приятный вес тонкой шерсти и льна на моих плечах, затем смахнул пылинки со спины.

— Ему это не понадобится, — прокомментировал Уилл, глядя на голый медный торс капитана. — И тебе он больше идёт.

Я провела рукой по красивым вставкам цвета слоновой кости, которые впереди удерживались медными пуговицами. Мундир придавал мне ощущение важности.

Уилл посмотрел мне в глаза. Мундир заставлял меня чувствовать себя важной для него.

— Что теперь, капитан? — он шутливо отдал честь.

Я улыбнулась.

— Пора поднять паруса.

Мы поспешили выйти из каюты капитана.

— Мы нашли пятую пластину! — крикнула я Оливеру и Люсинде.

— Лучше уйти до того, как приблизится шторм, — Оливер дёрнул доходивший до пояса рычаг, заставляя его опуститься. Рычаг неожиданно поддался со звонким лязгом, который едва не заставил Оливера повалиться вперёд.

Медный стержень отделился от бока корабля и медленно вернулся обратно в каменный берег канала.

— Помогите мне с остальными. — Оливер закатал рукава и потянул за другой рычаг.

Люсинда попробовала опустить рычаг, но потребовалось объединить мои и её усилия, чтобы убрать стержень. Продвигаясь по кругу вдоль палубы, мы сумели отсоединить их все. Наконец корабль оказался свободен.

Палуба поднималась и опускалась дезориентирующими движениями. Я осознала, что мне приходится хвататься за поручень, чтобы удержать равновесие. Впервые я действительно увидела внутреннее пространство пещеры. Я чувствовала себя так, словно ступила внутрь гигантского локомотива. Сложные соединения шестерёнок поднимались по обеим стенам пещеры, медные балки поддерживали трубы, изгибающиеся под потолком пещеры.

Двери в скале распахнулись скользящим движением, открывая озеро за своими пределами. Подгоняемая ветром вода хлынула в небольшой канал, и о корпус судна принялись биться волны. Нас окружили звуки ветра и воды, а я восхитилась механизмом, который занимал обе стены пещеры.

Шестерёнки казались размером с дом. Как люди могли создать такое?

Для меня это было слишком огромным

— Кто будет управлять этим? — спросила я Оливера. Я никогда не бывала на корабле, и уж тем более не управляла им, если этот процесс вообще так назывался.

— Ты, конечно, — сказал Оливер так, словно это очевидно.

— Что? — я не могла править кораблём. Видимо, он совсем выжил из ума. — Я девушка. Самое близкое к управлению кораблём, что я делала — это пускала чайное блюдце как кораблик в ванне.

Оливер махнул рукой, словно отгонял муху.

— Этот корабль находился в пещере годами. Шестерёнки будут чинить нам проблемы. Я понадоблюсь тебе в подпалубных помещениях, чтобы атаковать из орудий.

— Ты? — перебила Люсинда. — Ты отвратительно целишься. Ты бы и в озеро не попал. Я встану к орудиям, — она скрестила руки на груди — А уж если я могу быть стрелком, то и ты сможешь быть капитаном, Мег.

Оливер склонил голову набок и пристально посмотрел на неё.

— Так ли иначе, если шестерёнки или рычаги заклинит, то мы с Люсиндой знаем, как работать с роботами внизу.