Я увидела себя, уснувшую в любимом кресле отца, пока языки пламени лизали стены. Я выронила книгу.

Схватив колесо перед окном, которое показывало меня в огне, я повернула его влево. Образы в окне изменилось, пламя потянулось назад, сгущаясь в сюрреалистическом балете, и изображение дома вокруг меня стало восстанавливаться.

Я продолжала крутить колесо. Время все быстрее вращалось вспять. Я прошла задом наперёд по лестнице, мирно легла в кровать. Моя мама прошла задом наперёд через комнату, затем поцеловала меня в лоб, в то время как мой отец смотрел с порога.

Я остановила колесо.

Это последний момент, когда я видела родителей живыми.

Я посмотрела вниз на панель управления. Простой рычаг находился рядом с колесом. Моя рука зависла над ним, когда гул вокруг меня достиг бешеной силы.

«Я могу вернуться назад. Я могу их спасти».

Мама улыбалась мне, приглаживая мои волосы. Я так сильно её любила. Моё сердце в этот момент разрывалось. Я скучала по ним. Их у меня отобрали. Я хотела их вернуть.

Мои пальцы обхватили рычаг.

Если бы пожар не случился, моя жизнь могла быть прежней. Я могла сидеть и вышивать с мамой, пока отец читал книгу у очага. Мама наконец-то смогла бы научить меня рецепту лимонного печенья. Я буквально слышала, как отец говорил, что гордится мной.

— Мег! — сквозь зловещую тишину до меня донёсся голос Уилла. Он прозвучал тихо и неразборчиво, словно доносился сквозь толщу воды.

Я выдохнула, не в состоянии снять руку с рычага.

Если я потяну его, в моей жизни никогда не будет Уилла. Я никогда не найду Люсинду. Она все ещё будет в трауре.

У Рэтфорда все ещё будет машина, а Аластер все равно будет готов пойти на убийство, чтобы его остановить.

Моё сердце билось в медленном, устойчивом ритме.

Я посмотрела на голодного мальчика в другом окне. От выражения его глаз у меня разбивалось сердце.

Слезы покатились по моему лицу.

Если Рэтфорд когда-нибудь вернётся назад, чтобы спасти свою жену и ребёнка, то погибнет Уилл, потому что никого не окажется рядом, чтобы спасти его.

Я крепко сжала гаечный ключ.

Повернувшись обратно к родителям, я позволила слезам катиться по лицу. Моя мама взяла отца за руку. Они выглядели такими счастливыми и умиротворёнными.

Как я могла сделать это?

Они живы, прямо сейчас. Я могла вернуть их.

У меня снова будет их любовь.

Задыхаясь и хватая ртом воздух, я не могла это сделать. Нет. Я не могла.

Я должна была.

— Простите, — всхлипнула я. — Я так сильно вас люблю, мне очень жаль.

Я ударила гаечным ключом прямо в сердце машины.

Оно разбилось вдребезги. Щупальце голубого света хлестнуло меня по плечу. Голубые искры и стекло посыпались на меня, и я рухнула на пол, прикрыв голову. Я сотрясалась от рыданий, даже когда машина вздрогнула от очередного взрыва.

Изображения внутри окна вышли из-под контроля, вспыхивая обрывками и фрагментами времени. Я видела, как баронесса поворачивается на лестнице и падает.

Аластер пинком отбрасывает тело своего зятя и смотрит, как тот умирает.

Огонь уничтожает галерею нашего магазина, и вдруг в зеркальной поверхности огромных часов отражается образ человека.

«Подождите!»

Я схватилась за пульт управления, пытаясь остановить вращение, но резкий удар электричества отбросил меня назад. Изображение дрогнуло.

Нет.

— Мег! Выбирайся оттуда! — прокричал Уилл.

Я подобралась ближе к окну. Мне нужно всего лишь ещё одно мгновение.

Во вспышке света я увидела человека среди языков пламени. Он поднял голову, и я в ужасе ахнула. Половину его лица закрывала стальная маска из зловеще вращающихся шестерёнок. Золотой глаз посмотрел на меня, и я знала, что смотрю в лицо незнакомца, который разрушил мою жизнь — в лицо мужчины в чёрном.

Взрыв сбил меня с ног, и я ударилась головой о пульт управления машины.

Щупальца голубого света извивались во внутреннем пространстве, пока изображения в окнах постепенно гасли.

Пронзительный жалобный вой пронёсся по воздуху.

Дверь в машину времени с треском распахнулась.

— Уилл, — выдохнула я.

Он стоял в дверном проёме. Хлещущий голубой свет сиял позади него. Он протянул руку, и я ухватилась за его ладонь.

Он притянул меня в свои объятия, и я крепко вцепилась в него, пока мы проходили под голубыми языками пламени, лижущими арку в кольцах.

Я ощутила треск этого электричества на своей коже, когда мои волосы прильнули к щеке Уилла. Вокруг нас рушились камни. Люсинда скорчилась возле своего отца, его тело придавило сломанным львом. Она гладила его по волосам, из уголка его рта уже сочилась кровь. Он что-то сказал ей, и она кивнула, содрогаясь от слез. Оливер оттащил её назад. Аластер потянулся к ней, но его рука безжизненно упала на камень.

Здоровенный кусок камня рухнул на пол рядом с нами.

Потолок мог обрушиться в любую минуту.

Выглянув из-за плеча Уилла, я в ужасе увидела, что блуждающее щупальце молнии вырвалось из колец машины. Оливер взял Люсинду за руку, и они вместе побежали вверх по склону. Рэтфорд руками затащил себя вверх по ступеням. Он с трудом забрался внутрь машины и закрыл дверь.

Уилл поставил меня на ноги.

— Бежим!

Мы понеслись вверх по склону, через железные ворота, мимо кладовых и вверх по последнему склону. Опускная решётка маячила над головой, освещённая зарождающимся рассветом.

Мои лёгкие горели. Я ощущала кровь во рту, цепляясь за руку Уилла, и бежала изо всех сил. Пронзительный свист, похожий на пар, вырвавшийся из вентиляции, пронзил воздух.

Уилл утянул нас за фрагмент толстой каменной стены, затем прикрыл меня, обхватил руками голову и заслонил меня своим телом.

Земля под нами содрогнулась от взрыва, куда более мощного, чем гром или пушечный выстрел.

Я вцепилась в рубашку Уилла, порвав её по шву.

Осколки камня посыпались на безжизненные вересковые пустоши. Затем все стихло.

Я снова начала дрожать. И я не могла это контролировать.

— Ты со мной, — Уилл поцеловал меня в макушку. Он гладил мои волосы и прижимал щекой к своему сердцу. — Ты со мной.

Я подняла голову. Потянувшись вверх, я пробежалась ладонью по грубой коже его щеки. Привлекая его лицо к своему, я поцеловала его.

Уилл стиснул меня в объятиях, отвечая на поцелуй. Мы затерялись в этом моменте, который принадлежал только нам; остальной мир просто не имел значения. Мы растягивали поцелуй, всего на одно мгновение наслаждаясь горькой победой — мгновение, способное навеки оставить след в моем сердце.

Когда мы наконец разорвали поцелуй, Уилл обнимал меня, пока я плакала.

Я плакала до тех пор, пока уже не могла двигаться, не могла даже думать. Меня тошнило от чувства вины, хотя я пыталась образумить себя. Прошлое все ещё оставалось прошлым, а наше будущее вновь стало неизвестным.

Такое чувство, будто мир изменился. Уилл держал меня. Тихо, поначалу так тихо, что я едва расслышала, он начал петь.

Музыка проникала в меня и окружала моё сердце. Я помнила эту мелодию с того дня в каретнике Рэтфорда, когда он ухаживал за Старым Ником, а я принесла ему пирог. Казалось, что с тех пор прошли сотни лет. Пока я слушала, как сладкая струящаяся мелодия рокотала в его груди, боль от увиденного только что начала слабеть. Уилл гладил меня по волосам и предлагал мне самое простое утешение из возможных.

Та любовь, что я чувствовала к нему, должно быть, в тот момент разбухла, как непреодолимая волна. Я позволила ему обнимать меня, позволила петь, пока тяжёлое бремя нашей ситуации не опустилось вновь на мои плечи. Я моргнула воспалёнными глазами и осмотрела руины.

— Где все остальные? — мой голос надломился, когда я произнесла эти слова.

Уилл поставил меня на ноги. Тогда я и заметила кровоточащий порез у него на виске. Никто из нас не остался невредимым.

— Давай найдём их.