— Некоторые мальчики, которых я, возможно, знал, были немного безрассудны в молодости, — он лукаво подмигнул мне. — Я обещал кое-кому, что не буду таким.

Ох, может, он и пообещал кое-кому, что не будет таким, но сделал с точностью наоборот. Ставлю на это последнее пенни. Он приложил палец ко рту и одними губами произнёс:

— Не говори Люсинде.

Я впервые за вечность улыбнулась. Люсинда надулась на него, тогда как он изо всех сил старался выглядеть невинным.

— Сейчас не время предаваться воспоминаниям о твоей растраченной впустую молодости. У нас мало времени, — она потащила нас к столу. Мы сели, и запах жареного кролика пробудил мой голод. Она предложила нам немного дичи, приготовленной на огне, и простые лепёшки. — Расскажите нам все.

Я пыталась пересказать, что же произошло, но обнаружила, что не могу начать. Я просто не могла говорить об этом из-за страха, что обнажу своё сердце перед ними троими. Я не хотела, чтобы Уилл знал, как сильно он взволновал меня, и я не хотела, чтобы другие поняли, что произошло между нами.

Я немного потыкала в жареное мясо и пожала плечами.

Уилл пришёл мне на помощь.

— Мы вошли в лабиринт, ухитрились повернуть рычаги на рогах Минотавра, затем Мег использовала крылья, чтобы нас вытащить. Как только мы вернулись назад, чтобы положить на место крылья, мы наткнулись на мужчину. Я выстрелил в него, но промахнулся. Потом мы заманили его в ловушку с другой стороны двери, в месте, где приземлилась Мег.

Я повернулась к Люсинде.

— Что насчёт вас? Вы нашли чертежи изобретения Рэтфорда?

Она закашлялась, и её щеки вспыхнули. Кажется, не только у меня есть секрет.

Вмешался Оливер.

— Мы пересмотрели все отцовские записи и переписки, — Оливер отодвинул край пустой тарелки. — Мой отец, кажется, отвечал за рычаги управления. Благодаря Люсинде и её чутью к тайным проходам мы обнаружили также чертежи Чарльза, — Оливер покрутил на пальце кольцо с выгравированным фамильным гербом. — Чарльз был мастером обуздания и перенаправления энергии.

— Что это значит? — спросила я, хоть и не была уверена, что хочу знать.

— Если мои подозрения верны, то машина Рэтфорда способна производить силу в масштабах, каких я никогда не видывал.

— А я-то думал, что уже все повидал, — пробормотал Уилл между укусами хлеба.

— Ты и половины не видел, — Люсинда деликатно сложила вдвое небольшой кусок льняной ткани и положила его рядом с тарелкой. — Чем бы ни являлось это изобретение, оно обладает внушительной силой.

— Опасной силой, — добавил Оливер. — Силой, равной по величине как минимум большому грозовому шторму.

Я наколола другой кусочек мяса, но задержала руку над столом. Я обнаружила, что не могу есть.

— Но мы все ещё не знаем, что оно делает, или где находится.

— О, мы, возможно, можем ответить, где оно находится. — Оливер удалился с кухни. Он вернулся, неся две пластины из Джирхенджа так, словно они сделаны из хрупкого фарфора. — Посмотрите, — он аккуратно положил одну на стол, затем перевернул другую и провёл рукой по гладкой поверхности меди. — Обратная сторона пластины скрывалась под тонким слоем. Я смог снять его и нашёл вот что.

Закрученные линии змеились по поверхности случайными на первый взгляд траекториями. Некоторые изогнутые, некоторые прямые, они пересекались, образуя гравировку, покрывавшую всю поверхность. Оливер выставил палец и приподнял вторую пластину. Он изучил её, перевернул. Снова перевернул, затем поместил рядом с первой.

Линии перетекали через край, прекрасно совпадая между собой.

Я вздохнула и коснулась ключа на груди.

— Похоже на карту, — задумчиво произнесла я.

Уилл взял мешок и достал две пластины, которые мы нашли в лабиринте. Оливер поднёс одну к свету, щурясь сквозь окуляры, пока Уилл проводил кончиками пальцев по другой. Он нашёл край покрытия и медленно снял его.

Мы столпились вокруг. Уилл поворачивал пластину снова и снова, глубокие морщины избороздили его лоб, пока его взгляд метался от пластин на столе к той, которая находилась в его руке.

Оливер подошёл к головоломке методом проб и ошибок. Он поднял новую пластину, опустил вниз, снова поднял, систематично продвигаясь по внешнему краю двух пластин на столе.

— Моя подходит здесь, — Уилл поставил в ряд пластину рядом с той, которая лежала ближе ко мне. Линии прекрасно совпали. Я улыбнулась ему, но Оливер нахмурился. Расположение пластин в виде буквы L предоставляло ему две дополнительные стороны для проверки.

Поработав над всей фигурой, он нашёл совпадение с пластиной Уилла, превращая L на столе в угловатую букву Z. Он провёл рукой по тому, что мы обнаружили.

— Нам не хватает двух по углам.

Нам не просто не хватало угловых пластин. Самого ключевого элемента любой карты нигде не было видно. Нет компаса, чтобы сказать нам, с какой стороны север.

Невозможно расшифровать все эти линии без какого-либо ориентира. Слов не было, только запутанные линии, которые могли оказаться реками или дорогами, или и тем, и другим. На поверхности хаотично размещались небольшие гравюры трёхлистного цветка, но ни один из лепестков не показывал, в какой стороне север. Шкала компаса, должно быть, находилась на одной из пропавших пластин.

Или вообще в другом месте.

Дрожь пронеслась вниз по рукам.

Впервые полируя ключ, я обнаружила гравюры на другой стороне серебряной оправы. Одна сторона, возможно, сейчас сможет пригодиться.

Стянув ключ с шеи, я повернула его в руке и изучила похожий на звезды узор на гладкой серебряной поверхности. Четыре длинных иглы как лучи солнца тянулись к серебряному краю ключа. Четыре коротких линии-указателя выступали в промежутках между ними. Одна стрела вытянулась длиннее других.

Должно быть, это северный пик шкалы компаса. Я провела пальцем по изящной гравюре, чувствуя лёгкие прорези, так бережно вырезанные в металле. Должно быть, это то, что нужно. Я верила в ключ, в одарённость моего дедушки. Если я помещу его на эту пластину, каким-то образом он укажет нам направление, в котором надо двигаться.

Я положила ключ на ближайшую ко мне пластину и затаила дыхание.

Он оставался неподвижным.

Нет, не может быть. Это должен быть он. Я знала это, как и то, что где-то дедушка ждёт меня.

Я подтолкнула его пальцем, но ничего. Я вздохнула.

— О чем ты думаешь? — Оливер подобрался ближе, манжета его рубашки задела сияющие пластины, когда кончики пальцев прикоснулись к краю ключа.

Я не знала, чего ожидала. Часть меня ждала, что ключ начнёт вертеться или резко дёргаться. Иногда я забывала, что Развлечения не были магией.

Я провела рукой по волосам и потянула одну из всклокоченных кос вперёд.

— Я подумала, что возможно, этот узор на ключе каким-то образом может указать нам, в какой стороне север, — я оперлась локтями в стол, наконец ощущая утомление. Я не хотела, чтобы путешествие завело в тупик.

Если так, то боюсь, я никогда не смогу найти дедушку.

Моё сердце ёкнуло.

Оливер прищурился и уставился на искусный рисунок на поверхности ключа.

— Мег, ты гениальна, — его пальцы сомкнулись на крае. — Можно мне?

Я выпустила из рук ключ, доверив его Оливеру. Он осторожно провёл ключом по пластинам, держа его между большим и указательным пальцем. Когда он добрался до верхнего изгиба буквы Z, цепочка дёрнулась.

Люсинда ахнула.

— Подумать только!

Я оперлась на ладони. Цепочка как по волшебству прилепилась к пластине.

Нет, не по волшебству — магнитами!

Оливер поместил ключ в то место, и он защёлкнулся быстрым полуоборотом, магниты в мгновение ока притянули его в идеальном совпадении. Самая длинная стрела указывала прямо на меня. Окуляры Оливера отразили свет лампы, когда его глаза встретились с моими.

— Должно быть, это север.

Мы все притиснулись к одной стороне стола так, чтобы видеть карту с правильного ракурса. Неожиданно линии обрели больше смысла.

— Если это карта Англии, то все очертания неверны, — Уилл наклонился так близко к карте, что его дыхание осело на ней лёгким паром. Он начисто протёр её, затем постучал по части гравюры. — Что это за впадина?