Шри передернуло от омерзения при виде жадного блеска в глазах женщины.

— Капитан–доктор, я разочарована вашими успехами. И у меня вызывают отвращение ваши методы.

— Эта девочка — живое доказательство плана дальних ускорить человеческую эволюцию, устремить ее в неприемлемом направлении. Эту девочку сделали монстром. Она — преступление против бога и Геи. Мы пришли сюда, чтобы покончить с богохульной мерзостью. Это — священная задача, мы не должны колебаться, выполняя ее. Думайте о ней лишь как о биологическом объекте, средстве найти Авернус, — выговорила капитан–доктор Гавилан слащавым, липким, ядовитым голосом.

Шри посмотрела на девочку, заключенную в блестящий аппарат, на мускул, подрагивающий на щеке — снова и снова.

— Пытка редко дает полезную информацию.

— Генерал полагает, что она заговорит, — напомнила Гавилан.

— Генерал ошибается, — отрезала Шри.

Она позвонила Арваму Пейшоту, объяснила, что хочет предпринять, причем только на своих условиях, без всякого вмешательства со стороны.

— Осторожнее, — предупредил генерал, — приказываю здесь я и только я.

— Вам нужна моя помощь. Капитан–доктор Гавилан — фанатичная дура. Ее методы нелепы. Она не смогла ничего добиться, потому что не понимает природы той, кого мучает.

— А вы гарантируете, что ваш метод принесет плоды?

— Я гарантирую лишь то, что приложу все возможные усилия. Если не получится, я никогда более не попрошу вас ни о чем. Я уйду, и пусть капитан–доктор и ее команда палачей делают, что хотят.

Генерал выделил Шри ровно неделю. Юли перевели из центра допросов в обычный гостиничный номер и подвергали лишь не очень утомительным рутинным беседам с парой психологов. Тем временем Шри дала группе, изучавшей геном Юли, новое задание: идентифицировать и синтезировать феромон, который, в отличие от обычных наркотиков и «сывороток правды», смог бы вписаться в модифицированный метаболизм девочки и сделал бы ее более восприимчивой к внушению.

К счастью, Шри имела подходящую для адаптации модель: смесь сложных веществ, которые выделяли потовые железы старшего сына. Шри с группой разработали виртуальную модель обонятельных рецепторов Юли и проверили мириады модификаций феромонного коктейля Альдера, заменяя атомы, например азот на серу, добавляя кислотные остатки, разрывая связи и так далее, и тому подобное. Лучших кандидатов испробовали на самой Юли: добавляли по очереди крошечные количества в комнату и проверяли результат по ответам на вопросы, которые задавали психологи, и по общей физиологической реакции: расширению зрачков, проводимости и температуре кожи.

Шри безжалостно подгоняла группу. Четыре дня они работали круглые сутки, поддерживаемые протеиновыми смесями, кофеином и специальными препаратами. Наконец группа синтезировала лучший из кандидатов. Он производил лишь небольшое снижение отрицательности реакций и ответов и соответственное возрастание дружелюбия и желания сотрудничать — но ничего сильнее в отведенную горстку дней получить не удалось. Затем Шри поспала шесть часов, провела интенсивный сеанс кондиционирования с психологами и впервые вступила в номер Юли.

Маленькие комнаты были неярко освещены, выдержаны в успокаивающих сине–зеленых тонах. В горшках — настоящие цветы, на полу — роскошный квазиживой ковер, слышалось чириканье птиц. Маленькая девочка, одетая в чистый белый комбинезон, лежала на животе на мягком кресле и читала древний роман, «Моби Дик», перелистывая страницы размеренными быстрыми движениями.

Она не подняла головы, когда вошла Шри, и лишь пожала плечами, когда та попросила разрешения сесть.

Шри примостилась на краешке подвесного кресла и сложила руки на коленях.

— Я хочу извиниться за то, что с тобой делали. Это было ошибкой. Они не понимали тебя.

— А вы понимаете.

— Конечно, нет. Но я хочу попробовать.

— Вы хотите подружиться со мной, потому что хотите залезть в мою голову. А туда вы хотите залезть, чтобы выведать секреты моей матери. Профессор–доктор, я знаю, кто вы. Вы сотрудничали с ней, работали над биомом Радужного Моста. Вы были на барже в то день, когда озеро собирались засеять жизнью. Вы сгорали от нетерпения, желая встретиться с моей матерью. Вы даже дрожали от возбуждения. Ведь вы и сейчас подрагиваете — и не только потому, что боитесь меня — хоть вы и в самом деле боитесь. Вы страстно желаете того, чтобы я хоть на шаг приблизила вас к вашей самой заветной цели.

Юли говорила чуть насмешливо, немножко самодовольно. Ее глаза, почти в точности оттенка хлорофилла, по–прежнему глядели в книгу. Начали отрастать волосы — черная щетина на гладкой коже. На шее — пластиковый ошейник. Он выдаст мощный парализующий импульс, если Юли попытается напасть на Шри либо как–нибудь иначе спровоцирует солдата, наблюдающего за ней.

— Юли, ты умеешь видеть людскую натуру, — заметила Шри. — Используй эту способность, чтобы проанализировать ситуацию. Подумай над тем, как я могу помочь тебе. И твоей матери тоже.

— В тот день мертвец пошел по водам, и забавная церемония быстро превратилась в хаос. Налет так называемой цивилизованности в людях очень тонкий и хрупкий. Мы сейчас вежливы и обходительны друг с другом. Но ведь все может измениться в считаные секунды.

— Юли, я не такая, как остальные. Я не часть здешней военной машины. Я ученый, как и твоя мать.

Девочка зевнула, показав аккуратные, ровно расставленные белые зубки в чистых розовых деснах.

— Моя мать — не ученый. Она — гений генетики. Если вы не понимаете разницы, вам бесполезно что–либо объяснять.

— Да, наука — лишь один из ее инструментов. Другой ее инструмент — воображение, умение видеть мир под иным, уникальным углом. Но наука важна для ее работы, как ничто иное. Юли, я восхищаюсь работой твоей матери. Я хочу понять и ее, и ее труды.

— Я не похожа на мою мать, — сказала Юли. — Я даже не ученый, не говоря уже о гении генетики. Простите, но что есть — то есть. Я не лгу. Вы считаете, что я — ключ к самому заветному в вашей жизни, самому вожделенному. Увы, вы ошибаетесь. Но никакие ваши слова это не изменят. Вы можете избавить себя от ненужных усилий и вернуть меня военным.

— У вас с вашей матерью, по крайней мере, одно общее — вы обе видите мир под уникальным углом, — сказала Шри.

С пугающей внезапностью Юли перекатилась на спину, задрала ноги и сцепила большие пальцы ног.

— Хм, она ведь прячется? — спросила девочка.

— Да.

— Где?

— Я догнала ее на Титане. Но она сбежала.

— Это было во время войны, — заметила Юли.

— Да.

— После того как мы сбежали из глупой тюрьмы, от тех жутких людей.

— Да, после того как она покинула Диону, — подтвердила Шри.

— С кем она?

— На Титане я встретила ее одну. Но, думаю, убежать на Титан ей помогли двое: Мэси Миннот и Ньютон Джонс.

Юли сцепила и расцепила большие пальцы ног.

— И где были эти герои в то время, когда вы пытались захватить мою мать?

— Когда я прибыла, они летели прочь от Титана, — призналась Шри.

Она заколебалась. Они никому не рассказывала всю историю целиком, даже Арваму Пейшоту. Но сейчас надо быть до конца прямой и откровенной. Если вилять, приукрашивать и скрывать, Юли почувствует. А искренность — основа доверия. Потому Шри рассказала о том, как попытка захватить Авернус в одном из ее садов окончилась полнейшим унизительным поражением. Секретарь отказался подчиняться Шри, и пришлось браться за оружие. Шри убила его. А потом Шри попала в плен к твари, созданной Авернус.

— После того как твоя мать победила меня, я заметила неподалеку от сада садящийся дирижабль. Наверное, Мэси Миннот и Ньютон Джонс вернулись, чтобы помочь твоей матери. Но ей помощь не потребовалась. Вскоре снялся и улетел маленький самолет, затем отчалил и дирижабль.

— Моя мать пилотировала самолет? — спросила девочка.

— Думаю, да. Я хочу отыскать ее, чтобы помочь ей. К тому же я думаю, что вместе мы сможем создать удивительные творения.