Остров представлял собой фуллереновую платформу поперечником в километр, заполненную невысокими холмами с лужайками. Он был исчерчен дорожками с квазиживой травой, усеян натянутыми канатами, проходящими сквозь плотный можжевельник, густые кроны сосен и дубов. Эбби с Китом мчались впереди мамы с бабушкой, с балетной грацией перелетали с каната на канат, потом исчезли за купами деревьев и через несколько минут показались снова, закричали, призывая старших, желая показать особо удивительное место. А оно вправду оказалось удивительным: укрытая седловина, мягкий луг, усыпанный дикими цветами, с трех сторон — густой лес, а с четвертой — чудесный вид на воздушный океан и цепочки–архипелаги островов, уходящих вдаль, к сиянию ламп, будто упражнение на перспективу из учебника рисования.

Хана с удовлетворением вздохнула и присела. По ее же словам, она была огромной и неуклюжей, как морж, половину каждого дня проводила в центрифуге ради здоровья малышей и потому страдала от назойливых болей в спине. Хана с Мэси приготовили место для пикника, достали еду и уговорили близнецов посидеть немного на месте. Еще пришлось и поспорить с ними насчет того, как скоро можно отправиться полетать. Хана твердо сказала, что не раньше чем через час — или разболятся животы.

Подошла еще пара из команды Ханы: Джек и Кристоф и их сын Чоу, серьезный парень двух лет от роду. Эбби захлопотала над малышом, принялась кормить его лакомыми кусочками, поить глоточками шоколадного молока. Кит снова лазил по поляне, собирая жуков для вивария, Мэси и Хана говорили с Джеком и Кристофом об идущих проектах по терраформированию Марса и Титана и о конференции на Луне. Хобби Джека и Кристофа было разведение виноградных лоз и изготовление вина. Мэси отхлебнула из пакетика с новейшим их продуктом, розовым «Цинфандель».

Прилетел Кит, решивший показать Мэси найденную колонию ворончатых пауков. Мэси послушно встала и, перебирая руками и цепляясь за канаты, потащила себя в лес. Кит окинул ее критическим взглядом и заметил, что лучше бы она не пыталась при этом идти.

— Дерзкий щенок, — сообщила ему Мэси. — Я занимаюсь этим дольше, чем ты живешь.

Паучьи ловушки оказались множеством полупрозрачных плетеных трубок в волокнистом сплетении древесных корней. Кит показал, что волокна липкие, если совать палец в одну сторону, и гладкие, если в обратную. Так что жуки могут залезть внутрь, а обратно не вылезут.

— Как хитро! — удивилась Мэси. — Это кто–нибудь изобрел или они ведут себя так на Земле?

Кит пожал плечами, изображая безразличие, чтобы скрыть смущение. Он не знал.

— Мы посмотрим, когда вернемся домой, — пообещала Мэси.

— Я хочу, чтобы мне дали полный интернет–доступ, а мама говорит, что я еще очень маленький, — пожаловался Кит.

— Это потому что лучше запоминать самостоятельно. Это упражняет мозг.

Мэси посмотрела вверх, на переплетение ветвей и листьев — и вцепилась в канат обеими руками. Голова кружилась от вина, и показалось, что если отпустишь канат — улетишь в небо.

— А что происходит с мертвыми листьями? — спросила она. — На Земле они просто падают вниз. Тут — уплывают прочь. Так отчего небо не заполнено ими?

— Весь мусор собирают маленькие дроны. Они летают стайками, будто птицы. А если поймаешь одного, он пищит, и все громче и громче, потому что ему одиноко.

Мэси с внуком поговорили о разных типах дронов, ухаживающих за поселением, о почве, которая на самом деле была не почвой, а сложной структурой из квазиживых волокон. Мэси сказала Киту, что ему следовало бы прилететь и навестить Кольридж, чтобы посмотреть, как все растет в настоящей почве. Затем оба подтащились к остальным, и Хана помогла Киту и Эбби надеть снаряжение для полета: шлемы безопасности, шпоры для приземления, гофрированные крылья из мономолекулярного пластика, тянувшиеся от рук вниз и прикрепленные к щиколоткам. А потом близнецы заковыляли, словно летучие мыши по земле, к самому краю сети, огораживавшей остров, прыгнули, замахали крыльями, чтобы набрать скорость, помчались наперегонки к ближайшему острову. Эбби была в красном, Кит — в желтом. Кит летел впереди. Близнецы нырнули за край острова и скрылись из виду.

Когда они исчезли, сердце Мэси неприятно дернулось в груди. Мэси спросила, боится ли Хана за них.

— Не то чтобы очень, — ответила дочь. — Крылья не слишком эффективны, не разовьешь скорость больше двадцати километров в час. Когда Кит только начал летать, то сломал кисть, стараясь произвести на нас впечатление. Но теперь он, в общем, летает лучше Ксандера. Кит хочет полностью освоить полеты: попробовать в разной гравитации, разных окружениях, выучить все премудрости. То есть, если он решит заняться этим серьезно, ему придется попутешествовать.

— Как его деду и дядьям, — заметила Мэси.

— Как его бабушке, — заметила Хана.

Мэси рассмеялась.

Потом они поговорили о женщине, с которой жил Хан в водяном поселении, в атмосфере Сатурна, о планах Дарвина расширить дело с кометами. Появились близнецы — красная и желтая точки далеко в бескрайнем небе. Кит гнался за Эбби, размеренно махал крыльями, Эбби не уступала. Пара пронеслась над островом и нырнула за край. Мэси подумала, что это больше похоже на плавание, чем на полет. Без гравитации приходится махать крыльями, чтобы набрать скорость, а если прекратишь — не упадешь, но сопротивление воздуха постепенно затормозит летуна, и тот остановится, будто рыба, застывшая над рифом.

Позвонил Ньют и сказал, что собирается компания для визита на недалекий астероид — всего девяносто тысяч километров.

— Говорят, он целиком покрыт садом вакуумных растений, и его сделала Авернус. Очень странно и красиво, — добавил Ньют. — Компания отправляется через два дня. Нужно знать точно, сколько полетит людей. Я сказал, что ты заинтересуешься. Ты как?

— Лети. Я как–нибудь в другой раз.

— Уверена?

— Уверена, — подтвердила Мэси. — Иди к нам. Тут вино, много еды. Близнецы играют в пятнашки в небе.

Мэси хотелось просто отдохнуть, остаться здесь, привязанной к теплому лугу, рядом с дочерью, сияющей чудным здоровьем, готовой вот–вот родить, с двумя мужчинами и их сыном, прекрасным двухлетним мальчуганом–крепышом, радостно подскакивающим в своей сбруе, с потеком йогурта на подбородке.

— Ты не хочешь спускаться на Землю? — спросила Хана.

— А, так ты слышала?

— Я знала, что Ньют планировал сюрприз для тебя.

— Когда–нибудь мы все прилетим туда, — сказала Мэси.

— Но не я, — заметила Хана. — У нас слишком много работы здесь. К тому же мне придется упражняться, как безумной, а мне уже хватило центрифуги. По мне, так гравитация — это для неудачников.

Потом она прикрыла глаза ладонью и глянула вверх. Мэси тоже приложила ладонь ко лбу, посмотрела вверх и увидела плывущих высоко в небе Кита и Эбби. Желтые и красные крылья взмахивали медленно, лениво — близнецы гасили скорость. Вдруг оба повернулись и понеслись, набирая скорость, быстро и мерно махая крыльями, смеясь и крича. Хохочущие близнецы низко промчались над мамой и бабушкой и взмыли над деревьями, чтобы зайти в пике снова.

И как же чудесно они летали!

Каждый день девушки команды № 001 просыпались в шесть утра и выплывали из своих спальных ниш — стайка бледнокожих извивающихся русалок, скользящих сквозь насыщенный кислородом жидкий флюорокарбон, наполнявший трубы коридоров, каюты и рабочие площадки корабля. Флюорокарбон гораздо лучше подходит для постоянной микрогравитации, чем воздух. От рождения девушки стали взрослыми менее чем за пятьсот дней. Девушки носили вокруг талии рабочие пояса с инструментами, но больше — ничего похожего на одежду. Массивные грудные мышцы качали флюорокарбон сквозь складчатые легкие, полные волоконцев, богатых кровеносными сосудами. На длинных руках по два сустава, сросшиеся ноги заканчивались гофрированными, похожими на веер плавниками. Лица — круглые, с маленькими выступающими ртами, плоскими носами, большими черными глазами. У каждой на правой щеке — татуировка из колючих точек и линий, соединяющихся в очертания созвездия Гидры.