Нет, это не его тонкий как бритва профиль, но нечто прямоугольное, тяжелое — подобравшийся вплотную буксир дальних. Лок включил аварийный маяк и нашлемный фонарь, направил на корабль. Вблизи хорошо виднелся каркас грузового трюма, округлое окно рубки. Различались даже дефекты черной краски, местами облупившейся и показывающей розовое нутро под ней.

У подбородка вспыхнул огонек. Кто–то пытался заговорить по общему каналу. Лок переключился на него, сказал, что сам жив и невредим, но партнеру нужна помощь.

— Поспешите, пожалуйста, — взмолился Лок.

— Сейчас будем, — пообещал женский голос.

Лок вздрогнул. Это была Мэси Миннот.

Свободные дальние убегали к Солнцу — восемь кораблей, триста с небольшим душ. Те, кто выжил на станции переговоров, и те, кто сумел покинуть колонию за час, данный на сборы «призраками». Их корабли сели рядом с поселком перед атакой на бразильский фрейтер. Дроны с тепловыми копьями тут же принялись выкашивать поля вакуумных растений вокруг Стремления, а на алмазный купол колонии спроецировали послание десятиметровыми буквами. Свободным сообщалось, что объявлена святая война за освобождение Внешней системы от оккупантов. Свободные дальние могут присоединиться к ней — либо немедленно покинуть систему Нептуна. Свободные попытались выйти на связь с «призраками» и обнаружили: то же самое известие все время передается по всем каналам. Ньют рассказал Мэси, что буквально за минуту взял мешок с аварийным набором всего нужного, заранее подготовленный на случай срочной эвакуации, подхватил близнецов и кинулся прочь по туннелю, к «Слону», чтобы запустить реактор и сняться до истечения срока ультиматума.

— Настоящее совсем не походило на наши репетиции, — добавил Ньют. — Хан и Хана понимали, что мы не играем, но справились отлично. Никаких капризов. А когда мы забрались в «Слон», Хана спросила, умрем ли мы. Она была очень напугана. Хан, конечно, тоже перепугался, но прямо скакал от возбуждения. Ведь приключение. А девочка знала, что все висит на волоске. Я не мог объяснить детям, за что нас так. Черт возьми, ну какие же скоты эти «призраки»! Зачем было так? Они же могли просто попросить!

— Они? Попросить? Им это даже не пришло в голову, — сказала Мэси. — Думаю, они посчитали, что проявляют к нам уважение. Ведь нам дали возможность свободно выбирать. Они не хотели ничего обговаривать с нами. По их мнению, присоединиться или нет — вопрос веры. А веру не обсуждают.

— А ведь многие остались. Слишком многие.

— Может, они подумали, что «призраки», в конце концов, правы, — заметила Мэси. — Но скорее, их ужасала необходимость бежать в никуда и снова начинать на пустом месте.

— Ты поразительно миролюбива. А ведь они пытались убить тебя.

— Как мне еще относиться к произошедшему? Мы согласились встретиться с дипломатами Великой Бразилии и Европы, Сада Селене сказала, что мы сделали правильный выбор. Она не имела в виду, что наш выбор был наилучший для наших интересов или морально правильный. Она имела в виду, что такой ответ хорошо укладывается в их, «призраков», стратегию, в их видение настоящего и будущего. «Призраки» делают то, что считают необходимым для поворота истории в нужном направлении. Потому с «призраками» нет смысла спорить, а уж тем более злиться на них. Они безумны — но не так уж злы и плохи.

— Нет, так уж, — сказал Ньют. — На все сто.

— А что ты ответил Хане?

— Когда она спросила, умрем ли мы?

— Да, — подтвердила Мэси.

— Я ответил, что мы собираемся искать тебя.

— И вы нашли.

— Именно, — подтвердил Ньют.

— Мы выжили.

— Мы выжили.

— И пойдем дальше, — сказала Мэси.

— Само собой.

Все на кораблях беглецов были усталыми, измученными донельзя. Когда Идрис Барр с Ньютом предложили новое место, все согласились почти без споров. Возвращаться в систему Урана нельзя — она, скорее всего, охраняется бразильскими дронами. К тому же, как показал опыт, там особо не спрячешься. Но, хотя настроение было хуже некуда, люди еще не дошли до того, чтобы мыслить о сдаче в плен властям альянса. И потому маленький разномастный плот вышел из плоскости эклиптики на рандеву с Нефелой, объектом, относящимся к классу «кентавров», то есть обращающимся по переменным орбитам между Юпитером и Ураном.

Некоторые «кентавры» — планетоиды, другие — ядра уже не активных либо гаснущих комет; все их выбросило из пояса Койпера после столкновения с тамошними карликовыми планетами. Нефела, один из крупнейших «кентавров» — грубой формы эллипсоид с главной осью длиной около двухсот километров, с темно–красной поверхностью, богатой тиолинами, зернами оливина, метановым льдом и углеродной сажей. Нефела вращается вокруг Солнца за девяносто один год, с апогеем, обращающимся внутри орбиты Сатурна, и перигеем, касающимся орбиты Урана. Нефела только что прошла перигей и направлялась к Солнцу. Сейчас она была в полутора миллиардах километров от Сатурна — десятикратное расстояние от Земли до Солнца.

Свободные дальние вышли на орбиту Нефелы спустя пятьдесят восемь дней после того, как покинули систему Нептуна, и сразу принялись за работу. Люди обрадовались занятию. Уязвленную гордость как нельзя лучше лечила потребность решать простые насущные проблемы инженерии и добычи материалов изо льда и древнего осадка на нем: проблемы извлечения полезного из окружающего.

Строительных роботов пришлось оставить, но взяли модифицированных роботов–ткачей, сделавших временную станцию–пузырь, где происходили неудачные переговоры. Свободные построили добывающий и обогатительный комбинат, обрабатывающий органику на поверхности Нефелы, плавящий лед и очищающий воду. Добытые материалы использовали, чтобы построить поселение всего в двести метров диаметром, с заполненным водой пузырем в центре, с платформами, прикрепленными к распоркам, — часть отводилась под гидропонные фермы, часть — просто под жилое и общественное пространство.

Свободные позабыли о своих мечтах: о городах на Уране и Нептуне, о расширении в сторону пояса Койпера. Мечты остались на Протее вместе со всем брошенным там. Однако, когда строительство закончилось, крошечный новый спутник Нефелы походил на хрупкое прекрасное сокровище с рядами озаренных светом зеленых садов и ядром из чистой воды. Спутник висел между кораблями, шныряющими вокруг темного, полного рытвин и выступов «кентавра». Свободные согласились, что с учетом ситуации поступили наилучшим образом, — и взялись думать о дальнейшем строительстве, как только въехали в новый дом. Вокруг спутника–пузыря можно сплести ледяную оболочку и усилить ее псевдоплесенью, вакуумным организмом из огромного списка изобретений Авернус. Псевдоплесень может прорасти сквозь лед, выпустить тонкую, но неимоверно прочную сеть фуллереновых волокон. Усиленный лед станет надежной защитой от постоянного барража космических лучей и случайных микрометеоритов. Аэрогелевая изоляция на внутренней стороне ледяной оболочки позволит уменьшить выход тепла, а отражающая излучение оболочка на поверхности льда и слой сажи превратят поселение в невидимку. Смолистую поверхность Нефелы можно засадить вакуумными растениями. К тому же можно использовать трюк «призраков»: снять с корабля реактор и выплавить выхлопом глубокие ямы в поверхности «кентавра», изолировать их, перекрыть — и создавать в них биомы. Плюс к тому в каждой тонне добытой воды — несколько грамм дейтерия и трития. Со временем Свободные дальние смогут построить линейный ускоритель и синтезировать антипротоны.

Но для того, чтоб реализовать амбициозные планы, надо было пережить ближайшее будущее — неясное, полное угроз. А пока — катастрофически не хватало сырья и материалов.

Пока не наладили производство КАВУ-еды и не созрели первые урожаи, Свободным пришлось ввести строгие рационы. Топлива тоже не хватало. Лишь половина маленького флота смогла бы достичь Сатурна или Урана. Все, что оставалось Свободным, — это затаиться и надеяться, что их не станут искать, пока «призраки» и альянс заняты войной друг с другом.