За целый день мы не встретили ни одного разумного существа. Если, конечно, здешние грызуны не обладали интеллектом. Похоже, Северный континент был таким же девственным, как и до появления людей.

– Слушайте, доктор, – спросил я на привале, – Отчего такая разница? Южный материк куда меньше по площади. Но все двести миллионов – там. А здесь – пустыня.

– Ну, не такая уж и пустыня, – улыбнулся Китс, – Хотя, во многом вы правы… Первая база поселенцев была на Юге. И освоение планеты начиналось именно оттуда.

– И что? Здесь никто не захотел жить?

Китс поёжился на ветру:

– Думаю, вы успели заметить – климат на Юге куда благоприятнее…

– Чепуха! – встрял Васька, – Если дело только в климате – Абрамович был бы губернатором Таити.

– Большинство ресурсов – сосредоточено на Южном материке. А здесь…

– Здесь вы их не искали, – хмыкнул Васька, – Повезло вам – целая планета в вашем распоряжении, такой простор! А вы… Чем вы занимаетесь? Спорите с бандюками о юриспруденции?

Китс неуверенно передёрнул плечами:

– Освоение планеты требует капиталовложений. Главное создать условия для инвестиций. Благодаря инопланетному бизнесу наша экономика опять поднимется…

– Ага, поднимется. Высоко-высоко… – язвительно скривился Лубенчиков, – Надо только держать карман шире.

– Зачем? – удивился Китс.

– Чтоб не пропустить момента. Когда денежки посыплются с неба.

Повисло молчание.

Вместо инвестиций опять начал моросить дождь.

Я лежал на термоодеяле и смотрел в небо через просветы между кронами деревьев. Я не очень удивлялся. Если уж внешне люди в Галактике так похожи – похожи они и в остальном.

– Насколько мне известно, – заметил Бинк, – Есть и другая причина, из-за которой Северный материк слабо освоен.

– Увы, – кивнул доктор, – Города Предтеч. Мало кому нравится такое соседство…

Назавтра погода не изменилась. Дождь то прекращался, то опять мелкими капельками норовил проникнуть за шиворот. А солнце так и не выглянуло.

Идеальные условия для дневного путешествия. Если конечно, спутников-шпионов ты боишься сильнее, чем насморка.

В первом часу по ретанскому времени, мы опять достигли прогалины в лесном массиве. И замерли, всматриваясь. Такого мы раньше не видели.

– Ради этого стоило ехать, правда? – усмехнулся Китс.

Большой холм с усечённой вершиной. И наверху, посреди идеально гладкой площадки – два огромных чёрных шара. Сначала казалось – они парят в воздухе над землёй. Потом я разобрал сквозь завесу дождя две тонкие опоры.

Это смотрелось диковато. Шары выглядели массивными монолитами. А опоры… Такие ненадёжные. Словно стебли одуванчика, на которые вздумали насадить чугунные гири.

– Впечатляет? – довольно прищурился Китс.

– Ага, – буркнул хоббит, – Только у нас мало времени…

– Вы не хотите осмотреть их вблизи? – удивился доктор.

Бинк зыркнул на Илгу.

– Это совершенно безопасно! – успокоил Китс, – Я вам, как специалист, говорю…

– Ладно, – согласилась принцесса.

Мы поднялись на холм.

И тут поняли, насколько огромными были «артефакты». Каждый в окружности – не меньше ста метров! А удерживавшие их опоры – чуть толще человеческой руки!

Не рискуя приближаться, Бинк остановил гравис. Я – тоже.

– Вы чего? – не понял Китс.

– Да так, – буркнул Лубенчиков, – Если эта фиговина гробанётся – отсюда будет лучший вид…

Доктор засмеялся. Спрыгнул со «стрекозы» и двинулся вперёд:

– Они простояли века с начала освоения Ретана! И ещё тысячи лет – до этого!

Китс с нежностью похлопал по чёрной, уходившей вверх колонне:

– Они останутся такими, даже когда нас не будет…

– Предтечи умели строить, – хмыкнул Бинк. Но с места не двинулся.

– Не бойтесь, – поманил Китс, – Дотроньтесь и почувствуйте…

Лубенчиков опередил всех. Подбежал, коснулся опоры и испуганно отдёрнул руку:

– Тёплая.

– Всегда, – кивнул доктор, – Даже в морозы! Это удивительно – одна и та же температура. Колебания – меньше одной миллионной доли градуса!

– Уникальная штука, – согласился Васька, – В политеховскую бы общагу такие радиаторы!

– …Я полжизни их изучал, – вздохнул Китс, – А до меня это делали ещё человек пять. Весь этот холм просвечен сканнерами вдоль и поперёк. Во всех известных современной науке диапазонах.

– Здорово! Значит, теперь вы…

– Я написал диссертацию, десяток монографий и сотню статей. Но так и не приблизился к разгадке.

– Жаль, – вздохнул Васька, – Столько лет впустую…

– Ошибаетесь, – Китс улыбнулся, – В ходе исследований мы разработали совершенно новую модель археологического сканнера. И сделали пару важных открытий. Они не тянут на сенсацию. Но в настоящей науке сенсации бывают редко…

Доктор сказал чистую правду. Уж я-то знал.

Только реальное чудо было перед нами. И над нами. Запрокинув голову, я рассматривал матовую поверхность гигантского шара. До неё метров двадцать – высота земного семиэтажного здания.

– Китс, как вы думаете – что там внутри?

– Это никому не известно. Шары не поддаются исследованию. Можно только строить гипотезы.

– И у вас они есть?

– У меня? Не больше, чем догадки. Я не люблю беспочвенных спекуляций…

– А хоть какая-то зацепка?

– Мой юный друг… Чтобы ознакомиться со всей литературой на эту тему понадобится не один год. Только я думаю, оно того не стоит…

– Это правда, – кивнул Бинк, – Я тоже увлекался. Когда был моложе… Писанина для куцелопов. Любимая тема желтой прессы…

– Слушайте, – спохватился Лубенчиков, – Я не понимаю…

В волнении, он обежал вокруг колонны. Глянул по сторонам, опять вверх.

– Что? – забеспоился Бинк.

– Если эти Шары так… так знамениты – почему Ретан до сих пор не купается в деньгах?! Туристы, киношники… Это ж золотое дно!!!

– Ага, – ухмыльнулся Бинк, – И первый, кого осенило – такой гений как ты.

– Ну, я не совсем…

– Совсем не! Артефакты Предтеч есть на девяти планетах. И Ретан – самая удалённая от галактических трасс. С самыми неустойчивыми гипер-потоками. Чтобы увидеть Шары – туристам незачем переться за тридевять миров. Вполне можно слетать на Ги-Лахр-4. Или на Этрил-2…

– Я не согласен, – вмешался доктор, – Многие ретанские артефакты уникальны. Пусть и не так зрелищны… Кстати, наши Шары – раза в три крупнее. Нам не хватает инфрастуктуры, сервиса. Но это поправимо. И если обеспечить приток инвестиций…

Мы с Бинком сочувственно переглянулись. А Илга не слушала. Она опустила веки и замерла, положив обе ладони на чёрную колонну.

Китс притих.

Тишина. Только шорох дождевых капель. Ветер в кронах деревьев…

Лубенчиков медленно ходит кругами. Наконец, у него лопается терпение:

– Илга, ну ты чего?

Я толкнул его и показал кулак.

Принцесса шевельнулась. Её ресницы дрогнули. Глаза задумчиво посмотрели на нас. И куда-то сквозь нас.

Я шагнул к ней:

– Илга… Ты что-то чувствуешь?

Она улыбнулась.

– Со мной говорят… Но пока я не понимаю слов.

Дождь усиливался. Выбираться из под Шара не хотелось.

– Может сделаем привал? – спросил я.

– Ага. Очень подходящее место, – сморщился Бинк, – Нас за километр видно…

Хоббит вернулся к своей «стрекозе». Сел за руль. Выразительно кашлянул.

– Погодите… – сказала Илга, – Ещё пару минут…

– Вы раньше имели дело с артефактами? – уточнил Китс.

Принцесса не ответила. Её ладони опять покоились на чёрном столбе.

Васька шепнул доктору:

– Она у нас вообще… того, – повертел рукой у виска, – Умная…

Бинк нетерпеливо ёрзал, косился на часы.

Тут что-то произошло. Я и сам не знаю что… Какое-то неясное чувство заставило нас поднять головы.

И оцепенеть.

Матовая поверхность Шара превратилась в зеркальную. Где-то там, далеко вверху, были мы – неразличимо крохотные фигурки. Спустя секунду, отражение изменилось. Выгнулось, дрогнуло… И фигурки стали расти. Через несколько секунд, мы уже отчётливо видели наши растерянные лица – увеличенные до гигантских размеров.