— Да, кстати, — сказала Тесс, пододвинув стопку писем ко мне. — Алтея просила показать тебе это.

Я просмотрела письма. Все они были из различных колледжей из разных штатов. Существовала почти стопроцентная вероятность, что учёба в них была мне не по карману. Некоторые письма являлись опросами. Другие содержали брошюры учебных заведений. Все студенческие городки выглядели чудесно, снимки были сделаны летом, когда кругом царили зелень и яркое солнце. У меня сжалось сердце. Все эти места были так далеко от меня, что с тем же успехом могли бы располагаться на луне.

Я гадала, заинтересуются ли спортивные агенты Эллиотом во время игр плей-офф. Какой колледж он выберет? Как далеко он уедет? Окажется ли он одним из первокурсников на групповом фото, снятом на лужайке перед одним из этих колледжей? И кто из девчонок будет болеть за него с трибун? Мои глаза наполнились слезами, которые я старательно отгоняла.

— Чем скорее ты с ним порвёшь, тем легче будет вам обоим.

Я взглянула на Тесс.

— Тебе пора. Мне задали кучу заданий на дом, а затем меня ждёт работа по дому.

Кивнув, Тесс соскользнула со стула и ушла.

Открыв учебник по геометрии, я достала сложенный лист бумаги, лежащий в нём. Во время урока я сделала лишь половину задания, занятая мыслями о том, как долго я смогу игнорировать тот факт, что Эллиот скоро уедет. Я позволила ему подобраться ко мне слишком близко, и теперь он был в опасности из-за меня. Он стал изгоем в школе. Когда придёт время, мне придётся его отпустить.

Страница за страницей, одна задача за другой, я выполнила все задания к тому времени, как солнце село и наступила ночь. По ночам в «Джунипер» всегда было шумно. Скрипели стены, вода бежала по трубам, гудел холодильник. Зимой ветер снаружи бушевал с такой силой, что входная дверь с трудом выдерживала натиск.

Холодильник отключился, гудение смолкло. Неожиданно стало непривычно тихо. Открылась и закрылась задняя дверь, раздался звук шагов, словно кто-то ходил кругами.

— Мамочка? — позвала я. Мне никто не ответил. — Нагреватель барахлит. Хочешь, я вызову мастера?

Из-за угла вышел Дьюк, покрытый потом и запыхавшийся. Его галстук болтался свободно, съехав на бок. Я замерла, ожидая вспышки гнева.

— Дьюк. Я… не знала, что в доме кто-то есть. Извини, могу я чем-то помочь?

— Я починю нагреватель. Не суйся больше в подвал. Слышал, ты имеешь дурную привычку случайно оказываться запертой в нём.

— Можно подумать, ты здесь не при чём, — огрызнулась я.

— О чём это ты? — разъярился он.

— Ни о чём, — проворчала я, убирая готовое домашнее задание.

Дьюк намекал на тот случай, когда я застряла в подвале на три часа. Я спустилась, чтобы проверить нагреватель, и кто-то запер меня снаружи. Я подозревала, что это был Дьюк, но когда мамочка наконец услышала мои вопли о помощи, она заверила меня, что его не было в гостинице в тот день.

Хлопнула дверь в подвал, Дьюк тяжёлой поступью спустился по расшатанным ступеням в подвал, не останавливаясь, пока не оказался внизу. Он что-то шумно двигал в подвале. Я была рада, что разделалась с домашним заданием. Иначе грохот и скрип ножек стульев по бетонному полу сделали бы мои попытки сосредоточиться невозможными.

Сложив рюкзак на завтра и поставив его возле двери, я поднялась наверх, чувствуя, как с каждым шагом на меня накатывает усталость. Я запнулась о тусклый грязный ковёр, и мне пришлось схватиться за потёртые деревянные перила, чтобы удержаться на ногах. Дом постарел лет на двадцать за те два года, что не стало отца. Я знала, как поддержать текущее состояние дома, умела разжечь запальный факел топки или проверить трубы на предмет протечки. Краска облупилась, трубы протекали, свет моргал и дом продувался всеми ветрами. Мамочка не позволяла мне заниматься даже мелким ремонтом. Она не хотела ничего менять, так что мы просто молча взирали на то, как дом истлевал у нас на глазах.

Добравшись до своей комнаты, я разделась, прислушиваясь к гудению и свисту труб перед тем, как из душа полилась вода.

Смыв грязь и помыв голову шампунем, я встала в халате перед зеркалом, ладонью стерев с его поверхности сотни крошечных капелек воды. Девушка в зеркале была не похожа на ту, что была в комнате Эллиота всего пару дней назад. Тени снова пролегли под глазами, в которых отражалась грусть и усталость. Даже зная, чем всё закончится, я продолжала с нетерпением ждать встречи с Эллиотом в школе каждый день. Это было единственной вещью, которую я ждала с нетерпением, и я собиралась отпустить Эллиота по причинам, которые сама не до конца понимала.

Моя расчёска скользила по влажным волосам. Я гадала, что бы подумал отец по поводу моих отросших волос, понравился бы ему Эллиот или нет, и насколько моя жизнь была бы иной, будь отец жив. Музыкальная шкатулка на моём комоде начала играть мелодию отрывками. Я прошла в спальню, глядя на розовый кубик. Шкатулка была закрыта, я не заводила её уже несколько дней, но со дня похорон я представляла, что случайное срабатывание барабана с иглами, порождающее медленную призрачную мелодию, являлось способом, которым отец говорил со мной.

Я отнесла музыкальную шкатулку к окну, провернула крошечный золотой ключик и открыла крышку, глядя на покосившуюся балерину, кружившуюся на месте под успокаивающую мелодию.

Присев на маленькую скамеечку перед окном, я ощутила, как холод проникает сквозь щели в окне. Клён на дальней стороне участка Фэнтонов загораживал вид на небо, но я всё равно могла видеть сотни сверкающих звёзд между его ветвей.

Уличные фонари постепенно приходили в упадок, медленно ломаясь один за другим, зато миллионы звёзд над нами никуда не исчезнут: загадочные безмолвные свидетели, подобные постояльцам «Джунипер».

Горстка камешков отскочила от оконного стекла, и, посмотрев с высоты второго этажа вниз, я разглядела в темноте Эллиота. Я с улыбкой раскрыла окно, сжимаясь под порывами ветра.

— Не думала, что ты придёшь.

— Это ещё почему?

— Потому что тренировка закончилась много часов назад?

Эллиот принял виноватый вид.

— Прости, я был занят. Я подумал… наверное, мне лучше подняться к тебе, — он говорил тихо. — Мне стоит остаться на ночь.

— Эллиот…

Я вздохнула. Одна ночь была риском. Две ночи — это уже было решение.

Ледяной ветер развевал волосы Эллиота. Проведя рядом с ним всего одну ночь, я отчаянно желала оказаться в кольце его рук, окутанной его волосами и ощущением безопасности, которое я испытывала рядом с ним. Очередной порыв ветра ударил в окно, и я затянула свой халат потуже.

— Холодно. Тебе лучше пойти домой.

— Погоди, — сказал Эллиот, отступив на пару шагов назад, чтобы разбежаться и взобраться на крышу под моим окном.

Я преградила ему путь внутрь, положив руку ему на плечо.

— Нас застукают.

— Я ведь здесь ради этого, верно? На случай, если кто-то зайдёт в твою комнату без приглашения?

— Я не хочу, чтобы ты оказался здесь, если это произойдёт, Эллиот. Мне будет гораздо сложнее это объяснить.

— Ты не обязана мне ничего объяснять.

— Кошмар, — сказала я со вздохом. — Моя жизнь — кошмар.

— Ну, теперь твой кошмар — это мой кошмар.

Я коснулась его щеки, и Эллиот прильнул к моей ладони, отчего у меня закололо в груди.

— Я понимаю, что ты хочешь помочь, но если ты хоть что-то для меня значишь, я не могу позволить тебе ввязаться в это. Может быть… — у меня свело живот от того, что я собиралась сказать. — Эллиот, думаю, нам пора… нам нужно расстаться. Ты всё равно уедешь, и я хочу, чтобы ты держался как можно дальше от всего этого.

Он нахмурился.

— Чёрт возьми, Кэтрин, не говори так. Никогда. Ты поедешь со мной, помнишь? К тому же, я отвечаю за нашу безопасность.

— Мне казалось, это я воин?

— Может, возьмёшь паузу на какое-то время?

Я издала страдальческий вздох.

— Эллиот, ты понятия не имеешь, о чём говоришь. Ты не представляешь, с чем имеешь дело.

— Это всё из-за той драки? — спросил он.