Тройкой было решено немедленно созвать расширенное заседание. Ждали Резцова, Валерия Утесова и Климента Саввовича Чурко - немногословного, замкнутого человека с выправкой опытного, кадрового моряка. К нему всегда обращались лишь с каким-либо предложением или объяснением, иной беседы он не признавал. Не любил он и повторять свои распоряжения, от подчиненных требовал исполнительности и аккуратности и не признавал в работе никаких поблажек. Вместе с тем был он незлопамятен и прямодушен. Окружающие и подчиненные глубоко уважали его.

Когда все приглашенные собрались, Аспинедов запер дверь каюты. У порога каюты лег Чавкан, положив морду на лапы.

Совещание длилось долго.

Елена, Солнцева и Эвелина Аккерт, прослушав переданный из Москвы концерт, вместе вышли из клуба.

За целый вечер никто из них не видел ни Беаты, ни Веллингтона. Сперва их просто заинтересовало это отсутствие, однако они сочли неудобным расспрашивать об этом. Лев Апатин сам позвонил Веллингтону, который заявил, что устал и не собирается выходить из каюты. О Беате же Апатин не решился спросить, предполагая, что она, очевидно, решила провести вечер с Веллингтоном.

Пригласив Елену и Эвелину к себе в каюту, Вера Павловна угостила их чаем и фруктами. Убрав все со стола, она, но их просьбе, завела «нотафон» и они с удовольствием прослушали мастерское исполнение этюдов Чайковского.

«Нотафоном» назывался чрезвычайно любопытный аппарат. Нотный листок вкладывался под считывающий объектив аппарата. Отображение нот, падая на специальное электрополе, приводило в движение лучи ното-озвучивающих знаков, которые, в свою очередь, оставляли соответствующую каждому звуку фонограмму на ленте. А лента эта проходила перед вторым объективом, через который воспроизводилось музыкальное озвучивание.

Особый регулятор устанавливал высоту звука и темп. Малейшая перестановка регулятора вызывала звучаний новых, еще небывалых сказочных инструментов. Это был чудо-аппарат, неограниченных видов звучания.

Елена, Эвелина и Вера Павловна задумчиво внимали чудесной музыке. И тут Елена вдруг с горечью обратилась к Солнцевой:

- Вера, почему ты не упрекнешь меня за мою непростительную глупость? Зачем я столько лет терзаю себя?!

- О, если б можно было исправить совершенную ошибку! Своим безрассудным эгоизмом я обездолила тебя… стала причиной того, что ты отказала хорошему человеку. Будь проклят этот Эрвин Кан!

Эвелина быстро поднялась с места.

- О, к чему все это?..

- Прошу вас, не будем говорить о неприятных вещах и портить наш славный вечер! - прервала их Вера Павловна. - Какой смысл перебирать заново все то, что давно уже всем нам хорошо известно! Да и кроме того, ведь все это уже в прошлом…

- Елена, дорогая, ты себе и представить не можешь, как я рада, что все это миновало, что ты будешь подругой жизни Абэка Давидовича! - воскликнула с искренним волнением Эвелина.

- Нет, нет, дорогие, я могу быть счастлива только тогда, когда Сергей Зорькин будет спасен. Так решили мы с Абэком! - решительно сказала Елена, подходя к нотафону, чтобы переменить нотный листок.

На глазах Солнцевой появились слезы. И настроение у всех упало. Уже не хотелось ни разговоров, ни музыки. И так как было уже довольно поздно, Елена и Эвелина поднялись и ушли, пожелав спокойной ночи хозяйке каюты. Однако Вера Павловна еще долго не могла заснуть.

Этот день оказался переломным в ее жизни: организация приняла ее в ряды партии. Солнцева с гордостью думала о том, что отныне должна работать намного лучше, чем до сих пор, значительно лучше!.. Ведь Елена и Эвелина давно заслужили эту честь, а для нее жизнь как бы начинается заново.

Лишь под утро удалось ей заснуть.

А в каюте Николая Львовича Аспинедова совещание все продолжалось. Решено было, не отступая перед угрозами фон Фредерикса, детально обследовать район вокруг тихоокеанской скалы, известной под именем «Умирающий лебедь» и острова Татэ; были также выработаны необходимые меры на случай встречи с посланцем «белых теней», который должен был явиться за получением информации о способе добывания астероидинового вещества.

Были заслушаны также полученные достоверные сведения о том, что ни Петерсон, ни Стивенс не стали жертвой океанического пожара.

- А если Петерсон со Стивенсоном живы, - можно, следовательно, ждать и появления «посла» их хозяев. Необходимо учесть и то, что они всеми силами будут стремиться к тому, чтобы свести своего представителя с Абэком Давидовичем, хотя бы для того, чтобы таким способом заманить «Октябрид» в западню. Вот это и будет их основной целью. Ведь они не так уж глупы, чтобы после ареста Жабова и высылки Петерсона и Стивенса ограничиться лишь вербовкой Абэка Давидовича! - уточнил свою мысль Дерягин.

Климент Саввович получил инструкции относительно маршрута и глубины погружения на время разведочного плавания в районе скалы «Умирающий лебедь». На карту было нанесено несколько возможных направлений.

Постепенно уточнялся также и район предполагаемых владений организации «белых теней».

В конце совещания, которое продолжалось несколько часов, Николай Аспинедов обобщил итоги совещания:

- Да, судя по всему, нам не миновать знакомства с подводным пещерным царством! Итак, в известном нам районе Тихого океана имеется подводный горный массив с исполинским дуплом-пещерой, которая тянется на десятки километров. Выходы ее, подобно горлышкам сообщающихся сосудов, естественными же тоннелями выходят наружу. Одно из этих тоннельных горлышек имеет выход у подножия «Умирающего лебедя», другое - на поверхности островка по имени Татэ. В этой пустоте под океаническим дном могли бы поместиться несколько небольших городков. Нам с Ильей Григорьевичем и братьям Аденцам много лет тому назад пришлось уже однажды заглянуть туда. В ту пору там обосновалась оторванная от мира, от жизни и от общества небольшая каста ученых-робинзонов. Мы посетили этот островок по их специальному приглашению. Нам предложили тогда примкнуть к этой касте ученых-отшельников. Однако они же сами вскоре убедились, что нам с ними не по пути и что мы не намерены отказаться от общественной жизни и стать, подобно им, служителями «науки для науки». Понятно, что после всего этого они не могли открыть нам всех тайн подводных пещер, где они обосновались, видимо, на всю жизнь. Но прошли десятилетия, и все изменилось. На своем дне океан скрывает ныне один из самых ужасных тайников земного шара. Убежище когда-то аполитичных ученых-отшельников в наши дни превратилось в неприступную твердыню подлинных подонков человеческого общества, воинствующих поджигателей новой мировой войны. И неопровержимые факты говорят за то, что остров Татэ и все прилегающие к нему острова превращены теперь в лагеря насилия, а подводное царство - в мощную военную базу.

Уже под утро Климент Саввович Чурко и Утесов вышли из каюты. Вслед за ними, попрощавшись, ушел и Резцов.

После их ухода в каюте еще долгое время царило молчание.

- Мне кажется, что «белые тени» готовят нам западню в окрестностях «Умирающего лебедя», - послышался в тишине спокойный голос Абэка, - именно там, где, по всем данным, потерпел крушение и наш астероидиноплан.

- Возможно… - задумчиво подтвердил Аспинедов.

- Не исключено, что там-то и произойдет наше столкновение с ними… - сказал Дерягин, и вдруг насторожился:

Чавкан тихо рычал и принюхивался к щели у порога каюты. Аспинедов и Аденц продолжали беседовать, не замечая ничего подозрительного.

- А вам не кажется, что они начали наблюдение за нами уже со входа нашего в воды Тихого океана?

- В этом нет ничего удивительного. Полагаю, что они будут следовать за нами на протяжении всего пути, начиная с выхода из порта. И это так же возможно, как и то, что в этот поздний час кто-то топчется там, за дверьми этой каюты…

Заявление Дерягина встревожило его собеседников, тем более, что Чавкан вдруг залаял.

Наступило молчание. Действительно, в коридоре, за дверью кто-то бесшумно двигался. Шаги удалялись к соседней каюте, отведенной Елене.