На подводной лодке «Октябрид» царило большое оживление. Темой всех бесед и споров были все те же пожары на поверхности океанов.

Николаю Львовичу Аспипедову не удавалось даже хотя бы на часок выйти из своей каюты-приемной. Град вопросов сыпался на него со всех сторон, ему буквально не давали покоя настойчивыми просьбами объяснить как-нибудь это загадочное явление.

Он вынужден был запросить Москву. В ответ на запрос пришло краткое письмо президента Академии наук:

«Уважаемый Николай Львович!

По-видимому, отважному экипажу «Октябрида», возглавляемому Вами, придется без промедления заняться предварительным обследованием этого нетипического явления. Замеченные на Тихом океане в области Арктики пожары настойчиво требуют объяснения. К сожалению, у нас под рукой пока никакого обоснованного научного объяснения этих пожаров не имеется. Известно лишь то, что эти загадочные огненные вспышки наблюдались на магистрали круговорота Куро-Сиво.

Прошу вас не медлить с отправлением, чтоб идти по свежим следам огневых вспышек.

Примите выражения глубокого к Вам уважения…»

По этому поводу в кабинете Аспинедова собрались на экстренное совещание Абэк Аденц, океанограф Шалва Бухникадзе, геолог профессор Мирзафар Халилов, руководитель отдела эксплуатации атомной энергии академик Петр Миронович Резцов, полярник профессор Карп Карпович Фролов, академик Павло Ушаков, Вера Павловна Солнцева, Елена Аспинедова и их коллеги…..

На столе лежал ворох сообщений советских, демократических и зарубежных телеграфных агентств. Из Нью-Йорка сообщали:

«Нью-Йорк, 10 августа. Специальный корреспондент агентства «Ассошиэйтед пресс», на основании полученной от морского ведомства США информации, сообщает, что у берегов Северной Америки замечены странные и не поддающиеся никакому объяснению явления. Начиная с 160-й параллели северной широты и вплоть до 90-й параллели, на поверхности океана замечено появление многочисленных очагов огня. Метеорологические станции на острове Гренландия сообщают, что подобные же явления замечены и в Баффиновом заливе».

Болгарское телеграфное агентство сообщало:

«У берегов Южной Африки в открытом океане, в непосредственной близости от направляющегося в Индию теплохода «Народная Болгария», ночью вспыхнул внезапный пожар. Капитан теплохода следующим образом описывает это странное явление:

«Еще издали мы заметили, что небо над океаном отсвечивало багряным цветом. Вызванный этим зрелищем интерес заставил всех покинуть каюты и высыпать на палубу. Через час мы подошли к арене этого поистине устрашающего явления. В воздухе носился отвратительный запах гари, во рту ощущался вкус горечи. Какой-то сырой беловатый туман стлался навстречу нам. За полосой этого тумана, вырываясь из воды, горели зеленоватые и синеватые языки пламени, пересекая путь, который нам предстояло пройти. Маслянистый туман незаметно оседал на теплоход, покрывая копотью наши лица и одежду. Недостаток воздуха затруднял дыхание. Все непрестанно чихали и кашляли, с ощущением отвратительного привкуса в горле и на языке. Мы связались по радио со всеми ближайшими пароходами и портами. Отовсюду нам ответили, что ни с одним из судов пока несчастья не произошло. Никто не мог дать объяснения этих пожаров. Теплоход замедлил ход. Когда нам пахнуло в лицо палящим жаром, и флаг «Народной Болгарии» запылал на флагштоке, - паника на корабле усилилась. Я был принужден обстоятельствами отказаться от продолжения пути. Флаг горел, словно свеча, и, надо признаться, это меня очень удивило. Почему не произошло того же самого на палубе, почему не вспыхнула одежда переполошившихся пассажиров? Внимательно осмотревшись, я заметил, что небо над нами отсвечивает красным цветом, и отблески его уже ложатся на верхнюю палубу. Я тотчас же отдал распоряжение переменить курс, и «Народная Болгария» была, таким образом, спасена от грозившего ей страшного бедствия».

Были получены сообщения и с судов Советского Союза, Китая, Польши. Капитаны их единодушно отвечали, что встречали в открытом океане длиннейший ряд небольших очагов таинственного огня. Они также указывали, что лицо и одежда экипажа покрылись какими-то маслянистыми хлопьями.

Аналогичные сообщения поступили из Италии, Норвегии, Бельгии и Голландии. Телеграфное агентство Советского Союза передало личные впечатления и выводы одного из научных сотрудников главного управления метеорологических станций на островах Франца-Иосифа и Рудольфа.

«…В недрах Северного Ледовитого океана повторилось то же самое явление, которое мы однажды уже наблюдали три года назад. В тот раз нам не удалось изучить его, так как вспышки пламени были тогда значительно слабее. Правда, и тогда появились сообщения о том, что у берегов Северной Америки также были замечены подобные вспышки, но тогда эти явления прошли как-то мимо внимания представителей науки и вскоре были вовсе забыты. Но мероприятия, которыми мы встретили на сей раз это загадочное явление, позволили нам сделать ряд наблюдений, позволяющих надеяться, что тайна этих пожаров скоро будет раскрыта.

В туманное арктическое утро я был разбужен тревожными криками: «Пожар!.. Пожар!..» Я немедленно выбрался из спального мешка, торопливо оделся и выбежал из здания метеостанции. И вот какое зрелище предстало перед моими глазами: на расстоянии двух километров от берега перекатывались по морю, затянутому льдом, какие-то невиданные никогда огненные волны. Ледяные торосы горели… Необыкновенное зрелище вызывало, наряду со страхом, и чувство невольного восхищения. Я распорядился по-дать аэросани. Мы взяли с собой лишь самые необходимые инструменты, не забыв захватить также и каучуковый бот. Все сотрудники станции просились в экспедицию, никому не хотелось оставаться на метеостанции. Но, конечно, это было невозможно. Я приказал остаться на месте дежурному радисту и двум лаборантам, и взял с собой лишь трех научных сотрудников станции. Сам я сел за руль аэросаней, и мы быстро помчались в сторону пожара, подымая за собой облака снежной пыли. Остановились мы лишь тогда, когда в лицо нам пахнуло жаром. Лед вокруг нас был покрыт каким-то темно-серым, вернее даже, черноватым снегом. На огромном расстоянии поверх льда выступила вода, и лед при этом шипел, слышалось его угрожающее потрескивание. Непосредственно за местом нашей остановки начиналась граница огня: языки пламени, волнообразно перекатываясь, дробили лед и проваливались на дно океана. Огонь явственно двигался на нас, в направлении нашего острова. Мы не стали терять времени. Взяв образцы осадка, буравящего могучую толщу льда, мы при помощи особого спектрографического инструмента засняли языки таинственного пламени. Высота их от основания до самой гривы пламени колебалась между пятью и десятью метрами. Опасаясь провалиться в воду сквозь разрыхленный огнем лед, мы решили повернуть аэросани и дальше пробираться уже вдоль берега острова. Обогнув издали охваченный пожаром участок ледяного поля, мы смогли приблизительно определить длину всего огненного потока. Создавалось впечатление, что извилистое русло его местами прерывается, а затем возникает и продолжается снова. Казалось, будто некий фантастический караван верблюдов, шествовавший по льду, был вдруг одновременно охвачен пламенем…

Для полноты впечатления от этого загадочного зрелища должен сказать, что нас всех крайне поразило при этом поведение стада тюленей, суетливо копошившихся у самого края огненного потока. Вытягивая толстые шеи, беспомощные животные жалобно ревели, с шумом втягивая пышущий жаром воздух. Мы поспешили вернуться на нашу станцию, а огонь медленно, но неуклонно полз в сторону острова. Продолжаем наши наблюдения…»

..Когда в каюте, служившей кабинетом-приемной Николаю Львовичу, уже собрались все приглашенные, он обратился к присутствовавшим со следующими словами:

- Дорогие друзья, я пригласил вас, чтобы побеседовать с вами относительно интереснейших явлений океанического мира, остающихся и по сей день неразгаданными. Наряду с проблемами, поставленными на разрешение экспедициям нашего «Октябрида», немалый интерес представляет и изучение и объяснение природы этого загадочного явления. Час пробил - и «Октябрид» выступает в свой новый поход! Но до того, как включить в нашу программу исследование океанических пожаров, я прошу вас, друзья мои, высказаться о них. Природа предлагает нам на разрешение эти пожары, в виде символического пролога ко многим, еще неразрешенным загадкам, которые встанут неизбежно на пути нашего похода.