- Именно так, профессор, - космический металл? Иными словами - астероидин! - подтвердила Солнцева.

- Спасибо, Вера Павловна, вы прямо утешили меня. Если это соединение, о котором мы так давно и так… страстно мечтаем, уже получено, то нам остается лишь поздравить себя! - улыбнулся Абэк.

- Доверимся нашему непогрешимому спектрометру, Абэк Давидович, и попытаемся прочесть все, что он поведает нам о процессе, имевшем место в условиях адского холода, - предложила Солнцева.

- Лабораторным процессам я всегда верю. И все же, Вера Павловна, мы пока ни в коем случае не можем считать их результат неопровержимой аксиомой, - вмешался Ушаков. - Спектроскопы и измерители плотности могут сообщать данные о строении известных нам элементов. Правда, в данном случае спектроскоп указывает на присутствие какого-то нового элемента, но… но процесс ведь еще не завершен! Мы еще не можем сказать, во что он выльется…

- Остановите процесс, он слишком медленно протекает! - потребовала Солнцева.

Ушаков посмотрел на Абэка.

- Это ничему не помешает, Павло Миронович! - заметил Абэк. - Придется согласиться с мнением Веры Павловны. Процесс преобразования элемента в безвоздушном пространстве и под столь высоким давлением протекает чрезвычайно медленно по времени. Нас вполне устраивает и тот срок, который необходим для извлечения полученного элемента и всестороннего его изучения.

Солнцева с благодарностью взглянула на Абэка.

- А теперь, профессор, перед тем, как извлечь полученный элемент, сделаем обзор результатов по стадиям. Вот данные.

Вера Павловна осветила продолговатый прозрачный шкаф, на полках которого в отдельных сосудах хранились уже полученные при обработке дредоруды новые виды сталолита.

Честь открытия двенадцати видов преобразований руды принадлежала Николаю Львовичу Аспинедову. Остальные виды - от тринадцатого до девятнадцатого - были получены коллективом научных работников, руководимых Абэком Аденцом. Часть новых соединений они получили в лабораториях Москвы.

А теперь, по утверждению Солнцевой, была получена, уже в условиях сверхохлаждения, совершенно новая продукция, обращавшая на себя внимание ученых своими новыми качествами и перекидывающая мост между сталолитовой рудой и астероидином братьев Аденц.

Давиду и Лео Аденцам удалось на Голубой горе сконденсировать астероидин из космических пространств с помощью космических лучепоглотителей.

Это был тяжкий и сложный труд, связанный с кропотливыми изысканиями многих лет. Полученное же ими вещество было тождественно продукции из лаборатории Абэка Аденца, и это обеспечивало уже практически более осуществимый способ производства астероидина, не связанный ни с какой Голубой горой.

Чем же был замечателен этот вновь полученный космический металл?

Прежде всего, это был металл столь же сверхтвердый, не поддающийся дальнейшей плавке и остававшийся безразличным к сверхохлаждению, но с одной существенной разницей: он был после сталолита наилегчайшим металлом на земле.

Открытие этого металла делало возможным постройку такого устойчивого космического корабля, которому были бы нестрашны все казавшиеся ранее непреодолимыми препятствия к межпланетным путешествиям.

- Неужели вы можете уже сегодня порадовать нас вестью о том, что удалось, наконец, получить астероидин?! - радостно воскликнул Аденц, обращаясь к своим помощникам.

- Друзья мои, мы поддаемся нетерпению. Не годится так! - выразил свои опасения неизменно осторожный и предусмотрительный профессор Ушаков.

- Согласитесь на мой эксперимент, профессор! - попросила Солнцева, забыв о серьезном споре с Ушаковым перед самым приходом Абэка.

- Действительно, давайте сделаем этот эксперимент, уважаемый Павло Миронович! - примиряющим тоном предложил Абэк.

Солнцева и Ушаков приступили к эксперименту.

- Включите агрегат холода! - распорядился Аденц.

- Агрегат включен, - ответил Ушаков.

- Остановите процесс повышения последовательного сверхохлаждения в изготовляющем холод агрегате! - с тревогой заметил Абэк.

Он опасался, что, будучи отключен от камер, в которых производилась обработка веществ, агрегат холода мог выйти из строя вследствие высокого давления.

- Последовательное охлаждение включено! - доложила Солнцева.

- Перегнать обрабатываемую материальную массу в смежную камеру! - распорядился Абэк.

- И изолировать ее от рабочей камеры! - дополнил Ушаков.

Солнцева быстро и уверенно орудовала рычагами, выполняя распоряжения.

- Материальная масса уже находится в вакуумной камере. Разрешите нагнетать воздух, чтобы создать атмосферу окружающей среды? - спросила Солнцева.

Абэк и Ушаков молча кивнули.

Прежде чем передвинуть рычаг нагнетающего насоса, Солнцева оглянулась на Ушакова и Абэка. Казалось, ей на миг изменила уверенность…

Наступило решающее мгновение. Вакуумная камера занимала довольно большое пространство. Она со всех сторон была обшита броней прозрачного, несокрушимого сталолита, поэтому через ее стенки можно было свободно наблюдать за тем, что творится внутри камеры. На полу камеры неподвижно лежали куски астероидинизированного сталолита, каждый величиной с кулак.

Одно движение - и все трое знали, что именно должно произойти в камере, если только опыт оправдает их ожидания. Вера Павловна была убеждена в удаче опыта.

- Ну, смелей! - подбодрил ее Абэк, заметивший, как вздрогнула Солнцева.

На мгновение закрыв от волнения глаза, Солнцева протянула руку.

Послышалось щелканье рычага…

И произошло именно то, что было предопределено творческим предвидением и упорным трудом последних лет. Ворвавшийся в камеру воздух сперва испарился, а затем белым инеем осел на стенках камеры.

- Сейчас в камере, по всей вероятности, предельное охлаждение. Ведь когда обрабатываемая масса совершает переход из смежной камеры, ее охлаждение вполне достаточно для того, чтобы обеспечить эту степень холода также и здесь… - задумчиво проговорил Ушаков.

Он распорядился обеспечить обтекание камеры теплым воздухом. Этот процесс длился несколько минут. По особым отводящим трубам холодный воздух постепенно вытеснялся из камеры, уступая место теплому воздуху. Вскоре начал сходить со стен камеры и покрывавший их иней.

И вдруг в камере послышался глухой гул, который постепенно усиливался. Казалось, будто с горной вершины скатывается с нарастающим грохотом лавина камней.

Когда внутренность камеры вновь стала видимой, Солнцева пошатнулась и неизбежно упала бы на пол, если бы Абэк не успел во время поддержать ее. Открыв глаза, она смущенно улыбнулась.

- Простите… прошло уже. Но взгляните же, взгляните сюда скорее!

Пока Ушаков бежал за стулом, а Абэк поддерживал Веру Павловну, все на миг забыли о том, что происходило в камере. Но вот Солнцева опустилась на стул и подалась вперед, сжимая виски ладонями.

Ушаков и Абэк глядели, не отрывая глаз, на круговорот кусков астерандина.

Какая-то внутренняя сила сорвала их с мест. Точно легкие мячи, они наскакивали друг на друга, бились о стены камеры, стремясь вырваться на свободу.

- Космическое вещество, то есть, космический металл, освобожденный от силы земного притяжения, стремится улететь в родные просторы! - произнес Абэк вдохновенно.

- Абэк Давидович, дорогой мой, но ведь это знаменательно… это же весьма знаменательно! - повторял, как ребенок, профессор Ушаков, так и не говоря - что же, собственно, он считает знаменательным, да еще - весьма.

Но это было ясно и без слов.

Он подбежал к неподвижно сидевшей Солнцевой.

- Прелесть вы моя, Вера Павловна!.. - воскликнул он, пожимая и целуя ее руку.

Абэк, как зачарованный, молча, стоял перед камерой.

Солнцева наклонила голову и снизу заглянула ему в лицо.

- Довольны или нет? - спросила она.

- Безмерно! - ответил Абэк, не глядя на нее.

- Задумались?

- Да.

- О чем же?

- Надо выгнать воздух из камеры… - задумчиво произнес молодой ученый, словно не слыша вопроса Солнцевой.