Отец Филарет на мгновение остановился на пороге, за спиною Варягина, неслышными шагами вступившего в комнату; сложив руки, он с глубоким чувством смотрел на прекрасного юношу, лежавшего перед ним при умирающем свете сумерек, с головой, прислонённой к правой руке. Губы монаха шевелились, точно он творил молитву или благословлял его. Потёмкин грустно и растроганно смотрел на несчастного, только что вышедшего из детского возраста, но уже попавшего в заключение и осуждённого провести за этими железными решётками лучшую пору жизни.

В ту же минуту спящий с чуткостью узника почувствовал обращённые на него взгляды. Он открыл большие тёмно-голубые глаза, просиявшие тихим ласковым светом, с добродушной улыбкой взглянул на Варягина, но тут же его взгляд упал на двух стоявших за майором монахов, и на его лице отразился мгновенный ужас; глаза приняли дикое выражение — страха, смешанного с гневной угрозой; он стиснул зубы и, одним прыжком поднявшись с кровати, очутился посредине комнаты.

— Это что такое? — закричал он хриплым, чересчур громким голосом, расправляя руки и потрясая сжатыми кулаками, — Что это за люди? Чего им от меня нужно? Это разбойники, которые отняли меня у отца с матерью, у братьев и сестёр, а теперь пришли, чтобы разлучить меня с друзьями и опять куда-то тащить по снегу!.. Только это им не удастся! Я уже взрослый... Я стал выше и сильнее с тех пор, как они в последний раз напали на меня... Теперь я постою за себя... своими руками задушу того, кто сунется!

   — Это друзья приехали к тебе, — возразил Варягин, не спуская своих ясных, строгих глаз с юноши, — это — друзья; они пришли к тебе с добром, их посылает тебе Господь.

   — Кто может прийти ко мне с добром? — закричал юноша с пеной у рта. — Кто мне друг? Где Бог? Я больше не хочу слышать о Нём, потому что Он забыл меня, бедного!.. А ведь я так часто призывал Его в своём горе!.. Мне не нужны друзья, не нужно мне Бога!.. Я теперь довольно силён, смогу сам защитить себя! Вон!! Вон, говорю вам! — крикнул он, повелительно протягивая руку. — Ведь я император! Мне принадлежит русская корона... И меч, чтобы наказать всех этих преступников, восставших против своего государя, против помазанника Божия!

Он гордо выпрямился и стоял так властно и повелительно, точно говорил с высоты трона со своими подданными, точно войска стояли наготове, покорные манию его руки.

Потёмкин вытаращил глаза: его озарила внезапная догадка; он сложил на груди руки и низко поклонился этому юноше, осенённому блеском славы русских государей.

   — Ты сумасшедший, глупые и преступные сказки помутили твой рассудок, — сказал майор Варягин, — и долготерпению государыни придёт конец, если ты будешь продолжать свои мятежные речи! Приветствуй с почтением этих благочестивых людей, которых Господь посылает тебе...

   — Выслушай меня, Иван, сын мой, — начал отец Филарет, прячась за спину Варягина.

Но он не мог продолжать — юношей овладело бешенство; его лицо посинело от притока крови, на губах выступила пена.

   — Твой сын?! — хрипло закричал он. — Ах ты, подлый разбойник! Да разве царь, помазанник Божий, может быть сыном жалкого раба, рождённого в прахе? Подойди! Ты должен поплатиться за свою дерзость!

Вдруг одним прыжком юноша с гибкостью тигра бросился на монаха и начал душить.

От неожиданного нападения отец Филарет пошатнулся. Но лишь на миг. Он обхватил своими лапищами руки безумного, напружинил грудь и все мускулы и, несмотря на дикое сопротивление, легко одолел его. Побеждённый принуждён был опуститься на колени и издавал невнятные, бессвязные звуки, глядя на своего укротителя с яростью и ужасом.

В этот момент раздался нежный серебристый голосок:

   — Ваня, Ванечка! Что с тобою? Что ты делаешь?!

В комнату вбежала белокурая девочка, по росту и фигуре ещё дитя, но с серьёзным, недетским выражением глаз на бледном лице, выдающем её возраст.

Девушка поспешно склонилась над буйствующим, которого отец Филарет старался приклонить к земле, нежно провела рукой по его потному лбу:

   — Что ты делаешь, дружок? Чего ты боишься, Ваня? Ведь я здесь, с тобой... Твоя Надежда!

Судорожное напряжение мышц ослабело. Он услышал голос и взглянул в светящиеся нежностью глаза девушки.

   — Надежда здесь, со мною? — повторил несчастный машинально, как бы пробуждаясь от страшного сна, но затем снова перевёл взор на монаха, наклонившегося над ним, и, снова начиная дрожать, воскликнул: — Разбойники пришли и хотят увести меня от моих друзей, от Надежды, которая так мила и добра, которая любит меня и так хорошо умеет своей прохладной рукой охлаждать мою кипящую голову.

Девушка бросила испытующий взгляд на отца Филарета и Потёмкина, который молча стоял прижав руки к груди и с состраданием смотрел на узника.

   — Нет, Ванечка, дружок мой, — сказала девушка, — это не разбойники. Они не хотят разлучить нас; взгляни на их одежду! Это благочестивые служители Церкви, такие же, как наш священник, который приходил навещать тебя.

   — И который говорил мне об ужасах и муках ада? — воскликнул узник с содроганием. — Да за что же я должен мучиться в аду, после того как перенёс столько горя на земле?

   — Не о муках ада я буду говорить тебе, мой сын, — произнёс отец Филарет с состраданием, с каким, быть может, впервые раздалась проповедь из его уст, — я пришёл к тебе, чтобы говорить о милости Божьей, которая изливается на несчастных и заключённых, освещая небесным светом самый глубокий мрак. Верь этой доброй девушке, я друг тебе и принёс тебе лишь радость.

   — Слышишь, Ванюша? — сказала девушка, не переставая проводить рукою по его лбу.

Он потихоньку успокоился, и руки, которые отец Филарет выпустил из своих рук, бессильно опустились.

   — Это моя дочь, — сказал майор Варягин. — Это дитя обладает какой-то чудодейственной силой; одна она в состоянии укротить буйную ярость узника, свидетелями которой вы только что были.

   — Хорошо, хорошо, — сказал отец Филарет, — он убедится, что мы желаем ему только добра и явились сюда, чтобы увеличить число его друзей.

Молодой человек посмотрел на монаха просветляющимся взором и спросил:

   — Надя, правда всё то, что вот он говорит? Он не разбойник, который хочет разлучить меня с тобою?

   — Нет, дружок, нет, — ответила Надежда твёрдо и убеждённо, — он служитель Бога и не может лгать.

Пришедший в себя глубоко вздохнул, как бы освобождаясь от угнетавшей его тяжести.

   — Надя, добрая ты моя, — тихо произнёс он, — ты всегда приносишь мне только радость и успокоение.

Далее силы стали покидать его, взор начал блуждать, и он схватил руки девушки, как бы ища поддержки.

   — Ты должен успокоиться, уснуть, бедняжка, — сказала девушка, успокаивая его, как младенца. — Я буду с тобой.

Отец Филарет поддержал падающего, взял его на руки с лёгкостью, с какой нянька берёт младенца, и перенёс на постель.

   — Надя, — шёпотом произнёс Иоанн Антонович, не открывая глаз, — Надя, где ты? Ты здесь, со мною?

   — Я здесь, дружок, — ответила девушка, опускаясь на стул рядом с постелью и держа его за руку, — я здесь и не покину тебя. Спи спокойно! Я постерегу тебя и своею молитвою отгоню злых духов.

Кроткая улыбка заиграла на устах юноши, черты лица преобразились, он стал дышать ровно и наконец уснул.

   — Теперь он будет спать несколько часов, — заметил майор Варягин, — так обыкновенно кончаются его припадки; надеюсь, что в дальнейшем при виде вас такое не повторится, впрочем, ручаться не могу. Пойдёмте пока ко мне. Разделите со мною трапезу, а моя дочь должна остаться здесь, при узнике, чтобы он не стал снова буянить, когда проснётся. Я принуждён запереть её, так как не имею права ни на минуту оставить дверь открытой; ведь я своей головой отвечаю за него. Впрочем, нам не грозит опасность, ангел-хранитель оберегает её и даёт силы укрощать злых духов, помрачающих ум несчастного.

Варягин любящим, благоговейным взглядом посмотрел на дочь, сидевшую у постели и тихо поглаживавшую руку спящего, а затем направился к двери, чтобы проводить посетителей в свою квартиру.