Через несколько минут они были у подъезда «Биржевой» гостиницы, где стояли извозчики и грелись, толкая друг друга локтями; у дверей стоял не то артельщик, не то швейцар.

– А что, любезный, купец Шнурков у вас остановился? – спросил у него разбойник.

– Откуда он приехал? – сказал тот.

– Из Тагильского завода.

– Кажись, таких у нас не было, – подумав немножко, ответил прислужник при гостинице.

– Поди, узнай, а мы тут подождём.

– Сами пройдитесь, в конторе скажут.

– Мы тебя просим, за труды заплатим.

– Ладно, схожу, – проворчал прислужник и как бы нехотя пошёл в гостиницу.

– Да какого это ты Шнуркова спрашиваешь? – шепнул каторжник Чуркину.

– Я так, нарочно говорю, для того, чтобы после насчёт свободного номера спросить.

– Догадлив ты, Василий Васильевич, на всё-то у тебя смекалка есть.

– Нельзя, брат, по нашим с тобой делам и олухами быть.

Прислужник объяснил, что купца Шнуркова у них в жильцах нет и не было.

– Как же так? Знать он не приезжал ещё. Свободные номера есть у вас?

– Сколько угодно, вам для чего это?

– Остановиться можно? – награждая прислужника серебряной монетой, спросил разбойцик.

– Отчего нельзя, для постояльцев такая храмина, как наша, и приготовлена; желаете, так пожалуйте, где ваш багаж-то?

– Он у нас на квартире, вечерком, приедем.

– Надо прежде номерок облюбовать, да сторговаться в цене, без уговору, пожалуй, с нас дороже возьмут; ступайте в контору, там вам скажусь, что почём.

Чуркин, не торопясь отправился в гостиницу; привратник последовал за ним, указал ему контору и возвратился на своё место. В конторе разбойника приняли за приезжего купца, показали ему свободные номера, он облюбовал один из них и спросил цену.

– Долго ли пробудете? – полюбопытствовали у него.

– Как придётся, недельку, а не то и больше.

– Три рубля в сутки, меньше нельзя, теперь ярмарка, ею только и живём.

– Ну, что делать, я согласен.

– Когда переберётесь к нам?

– Сегодня, к вечерку, будем.

– Хорошо, задаточек пожалуйте, так номерок мы за вами и запишем.

Разбойник вынул из кармана свой бумажник, набитый кредитными билетами, развернул его, чтобы видели, что он человек денежный, отдал красненькую, раскланялся и вышел.

– Ну, что, купец, покончили или нет с квартиркой? – спросил у него прислужник.

– Порешил! Вечерком, а не то и раньше переберёмся к вам.

– Ну, и ладно, хорошим постояльцам мы рады, – заключил прислужник, отвешивая удалявшемуся разбойнику поклон.

– Чемодан надо покупать, без него не обойдёшься, – сказал разбойник своему товарищу.

– На что он тебе понадобился?

– Нужно же с чем-нибудь переехать, с пустыми руками нельзя: оглядывать, да присматривать за вами будут.

– Надо, так купи.

Чуркин снова направился к Гостинному двору, купил себе среднего размера чемодан, наложил в него кое-что из безделушек, взял у торговки несколько пар белья, нанял подвернувшегося извозчика довезти их до «Биржевой» гостиницы, вошёл в свой номер, оставил в нём чемодан, запер на ключ свою новую квартиру, рекомендовал коридорным Осипа как своего товарища и стал собираться уходить.

– Куда же теперь, атаман? – спросил Осип.

– Сходим на знакомую улицу, а потом надо где-нибудь и закусить.

– Не знаю, что мы там будем делать? Если купца вчерашнего караулить, то теперь не время, – протянул сквозь зубы каторжник.

– Нужно, значит, и пойдём.

На улице, на которой находился заветный для Чуркина домик, взад и вперёд сновало много народу; все шли куда-то с озабоченными лицами, занятые каждый своим делом. Разбойник прошёлся с Осипом мимо заветного домика два раза, не сводя глаз с его окошек; ему показалось, что будто бы в одном из окон мелькнула чья-то фигура, и он остановился у ворот. Не прошло пяти минуть, как из калитки выглянула женщина, на плечах которой была накинута душегрейка; красавица оглянулась на все стороны улицы и, заметив разбойника, махнула ему рукой. Чуркин быстро подошёл к ней и скрылся с нею на дворе. Это была Прасковья Максимовна.

Каторжник опустил руки и не знал, что делать: идти ли за своим атаманом во двор того дома, на котором он остался, или дожидаться его на улице; в таком раздумье он простоял несколько минуть и начал прохаживаться около домика, в ожидании Чуркина.

Разбойник увлёкся красавицей до того, что забыл даже о своём товарище и вспомнил о нем только тогда, когда вошёл в жилище Прасковьи Максимовны. Оглядев комнаты и, не видя в них никого, кроме одной старушки, Чуркин повёл беседу с своей очаровательницею; объяснения их были коротки, оставаться ему в доме долго было нельзя, потому что красавица ожидала скорого возвращения своего обожателя, купца Гаврила Ивановича, как она его назвала, но дала слово разбойнику в сумерках выйти к нему для свидания на улицу, поцеловалась с ним и, простившись до вечера, проводила его до ворот.

– Ну, Василий Васильевич, так делать нельзя: ушёл» ты в дом, не сказав мне, идти за тобой или нет, – попенял ему Осип.

– Я заходил на минуточку, – оправдывался тот.

– А у меня о тебе все сердце изныло, в незнакомый дом одному пускаться опасно.

– Сам про то знаю, но ничего нельзя поделать, такой случай вышел, нужно было.

– Кого же ты там видел?

– Знаешь, небось, кого – Прасковью Максимовну; вечерком опять здесь побываем.

– А с купцом-то познакомился?

– Нет, его не было, да и на что он мне?

– Как же так? У него денег много, надо бы его пощупать, жаль будет, если он из наших рук вывернется, наметили его, ну, и нужно до конца дело довести.

– Попадёт под руку, так не увернётся, – шагая по направлению к Гостинному двору, – говорил разбойник.

– Не побывать ли в цирюльне? Может, парики теперь и готовы, – сказал каторжник.

– Раненько, пожалуй, зайдём в трактир, закусим немножко, а потом уже и за париками отправимся.

– Трактиров-то, кажись, нигде не видать, разве опять к ямщикам завернём, где вчера вечером были?

– Можно и туда, если других не найдём.

С полчаса пошлялись они по городу, отыскивая какой-нибудь трактир или харчевню, но таковых не оказалось, нашли другую гостиницу под названием «Александрия» и остановились перед ней.

– Не зайти ли сюда? – поглядывая на все стороны, сказал разбойник.

– Как знаешь, атаман, дело твоё, только пустят ли меня с тобой?

– Почему же ты так думаешь?

– В полушубке я, может, и назад попрут.

– Заглянем, там что будет.

– Пойдём лучше к Гольчихе, там попросторнее.

– Не хотелось бы мне туда; как раз, пожалуй, на Калистратыча наткнёшься, если он приедет. Вот что я думаю: не пойти ли нам в гостиницу, в которой мы сняли номер, да попросить, чтобы подали закусить в номер.

– Оно и лучше, пойдём-ка-сь поживей, время терять нечего, скоро и смеркаться начнёт.

В «Биржевой» гостинице на Осипа не обратили никакого внимания, так как не один он бывает там в подобном одеянии. И коридорный, видевший уже Чуркина, встретил его как постояльца и подал всё, что он потребовал.

– Паспорт спрашивали, атаман?

– Пока ещё нет а, пожалуй, и потребуют, на ярмарке насчёт этого, небось, строго.

– Ты и мой уж кстати отдай.

– Ладно, отдам.

– Боюсь я, как бы не узнали, что у нас виды фальшивые.

– Ну, вот ещё станут их разглядывать, пропишут и назад отдадут, да и не догадаются, какие они есть: они ведь настоящие и не подчищенные.

Разговор свой они вели тихо, потому что за стенкой рядом с ними, находились другие постояльцы, которые вели между собою оживлённую беседу о торговых делах, спорили, мирились и за чаркою водки сходились в своих убеждениях.

– Купцы, должно быть, по соседству-то с нами живут, – кивнув головой на стенку, сказал каторжник.