– Значит, верно? – спросил барышник.

– Да, верно.

– А вот это тебе на чаек, передавая Осипу десятку, – сказал обделистый кулак.

– Прибавить следует, четвертную надо бы с тебя, – проворчал каторжник.

– Сам цену набил, вольно же тебе, если бы я купил дешевле, на твою долю больше бы вышло.

Осип смолчал, с досады он только заскрипел зубами и удалился.

Барышник запряг лошадей и уехал на них со двора, радуясь в душе такой дешёвой покупке.

– Ну, что, покончил, что ли, с лошадьми? – спросил Чуркин у появившегося в дверях Осипа.

– Отдал и деньги получил, четвертную всё-таки выторговал, прибавил он мне; триста рублёв бы дал, да ты, атаман, погорячился продать, – вынимая из кармана, деньги и передавая их разбойнику, сказал каторжник.

Чуркин пересчитал деньги, поглядел на своего подручного и сказал:

– Здесь только две с половиной сотни, а ты говорил, что он тебе четвертную прибавил.

– Значит, он меня надул, – почёсывая затылок, ответил тот. – Сам-то я счёта не знаю, ему на слово поверил. Какая же он шельма! Ещё мне на чай красненькую дал! Возьми уж и её, Василий Васильевич, на что она мне?

– Как же ты так опростоволосился?

– Говорю, счета в деньгах я не знаю, вот и всё. Позволь, я схожу на Конную, отыщу его и дополучу.

– Ну, брат, теперь поздно, так уж и быть, не стоит хлопотать; пожалуй, ещё до полиции дело у нас дойдёт, и он всегда прав будет. Садись, да пей чай, нам отсюда убираться надо, как бы к вечеру Калистратыч в город не пожаловал.

– Куда же думаешь перебраться?

– Там подумаем и увидим. Надо вот за париками ещё прогуляться.

– Может, и без них, обойдёмся, – прихлёбывая чай, заметил Осип.

– На всякий случай всё-таки купим, – решил разбойник и стал ходить по комнате, размышляя, как быть и что делать.

– С купцами ты когда увидишься?

– Надо прежде от Калистратыча отделаться, тогда уж и к ним понаведаемся.

– Хоть лавку бы их поглядеть, да ознакомиться с ней, чтобы после не отыскивать.

– Выберем как-нибудь сегодня минутку и пройдём туда. Ну, ты совсем, что ли?

– Я готов, пойдём, куда нужно.

– Надо же за квартиру, да за корм для лошадей рассчитаться, пойди, позови сюда хозяина.

Осип исполнил приказание и возвратился к своему атаману с дворником.

– Сколько с нас следует, хозяин? – спросил разбойник.

– Всего ничего, два целковых только, – ответил тот.

– Получай, брат, деньги, – выкидывая ему две рублёвых бумажки, сказал постоялец.

– Немного же вы у нас, купец, погостили, вот и комнатка получше этой, освободилась, для вас я её приготовил.

– Что делать, купцы знакомые нас к себе на квартиру приглашают; дом сняли они большой, а жить в нём некому, вот мы к ним и переезжаем.

– А лошадки, у меня пока постоять?

– Мы их продали.

– Когда же вы успели?

– Сегодня утром сбыли.

– Кони были хорошие, я их видел; жаль, может, и я их купил бы, да не сказали мне, что продаёте их, – горевал дворник.

– Пожалуй, тебе они и не подошли бы по цене.

– Почем знать? Сколько вы за них взяли?

– Семь радужных, вот сколько.

– Ничего, такую цену за них можно было дать. А я бы малость и прибавил. Кто их купил?

– Купец какой-то, – врал разбойник.

– Досадно, но делать нечего, – заключил дворник и вышел из комнаты.

– Слышал, атаман, как мы лошадей то продешевили?

– Ну, что делать, хорошо что отвязались от них; дворнику продавать было нескладно, на глазах бы вертелись, а то и на сторону бы пошли, пусть их Калистратыч отыскивает теперь, – высказался Чуркин и пошел из комнаты.

На дворе стояла такая же толкотня, которую они видели и вчера. Мороз ещё сильнее щипал носы и щеки, не позволяя останавливаться и заглядываться долго на интересующие предметы. Тихой походкой вышел разбойник на улицу, закрыв лицо своё воротником тулупа; Осип шёл за ним в двух шагах и думал: «куда-то теперь мой, атаман отправится?»

Пройдя несколько шагов, разбойник остановился, подумал и сказал Осипу:

– Пройдём-ка мы к тому домику, где вчера были.

– Зачем, Василий Васильевич?

– Мне нужно, – буркнул Чуркин и зашагал далее.

Поравнявшись с окнами жилища Прасковьи Максимовны, разбойник убавил шаги, заглядывая то в одно, то в другое оконце, но те были занавешены спущенными кисейными шторами. «Спят ещё», – подумал он и, пройдя улицу, вернулся обратно, направляясь к Гостинному двору, расположенному среди площади, в виде четырёхугольника. Пройдя по рядам лавок, разбойник присматривался к товарам, в них имеющимся, и взглядывал на торгашей, как бы отыскивая среди них своих знакомых, затем быстро повернул на площадь и пошёл через неё.

– Париков-то, атаман, не видать, – сказал ему каторжник.

– Да разве в лавках ими торгуют? Вон цирюльня, там сколько угодно их можно получить.

– Так зайдём и посмотрим.

– Можно, затем сюда и пробираемся.

– А что, Василий Васильевич, «лягавых»-то и здесь небось, много таскается, – спросил каторжник.

– Каких это «лягавых»?

– Да сыщиков, арестанты их всегда так называют.

– Небось, есть, как не быть, да они нас не знают.

– Нюхом, пожалуй, почуют, – такие уж они собаки… – оглядываясь направо и налево, шипел Осип.

– Чего ты там оглядываешься?

– Смотрю, как бы нас не подсидели.

– Ну, кому нужно!

– А Калистратыч как бы не подъехал.

– Где ему, не успеет, завтра разве навернётся, – пояснил Чуркин и вошёл в цирюльню, на окне которой были вывешены парики.

Пожилой человек, одетый в сюртук, уже давно отжившей свой век, встретил посетителей и спросил:

– Вам постричься, что ли, нужно?

– Нет, вот два парика просили нас купить, покажите их нам.

– Любой выбирайте, – показывая на окно, ответил цирюльннк.

Чуркин начал разглядывать их и выбирать.

– Голова-то твоя, купец, маленько велика, видишь, ни один к ней не подходит, – заметил продавец.

– Стало быть, у вас все парики на одну колодку делаются?

– Вестимо, на одном болване, не сотню же их иметь; по твоей башке и не подберёшь, кудряв больно, вот подстричь маленько, тогда, пожалуй, и подойдёт.

– Я не себе покупаю, а по поручению, у того голова ещё больше моей.

– Закажите, к вечеру мы порасправим.

– Ну, ладно, делайте.

– А какие вам нужны?

– Один вот этот, рыжий, с плешиной, другой седого цвета, чтоб подлиннее волосы-то.

– Хорошо, будут готовы.

– Сколько будет стоить?

– Дорого не возьму, а задаточек соблаговолите.

Разбойник вынул пятирублёвку, отдал её цирюльнику и вышел.

– Кажись, хороши будут, – заметил Осип своему атаману.

– Сойдут, новенькие, а те, которые дома, порядком порастрепались.

– Значит, частенько они у тебя в работе были?

– Да, приходилось нередко в них щеголять; в такой сторонке жил, без них и показаться никуда нельзя было. Ну, да это что? Всё ничего, а вот, где мы с тобой ночевать будем сегодня? Об этом надо подумать, на улице приснаститься – дело не подходящее, холодно больно. Надо бы спросить, нет ли здесь какой гостиницы.

– Что ж, спросим вон у барина, который навстречу нам идёт.

Поравнявшись с молодым человеком с кокардой на фуражке, разбойник приподнял с головы свою шапочку и спросил:

– Позвольте узнать, где здесь гостиница?

– Какую тебе нужно, «Биржевую», что ли? У нас их две: другая «Александрия» называется, – сказал сударь, заломив при этом фуражку набекрень.

– «Биржевую», там наши земляки остановились.

– Немножко подальше, там спросите.

– Благодарствуем, – сказал ему Чуркин.

Человек с кокардой удалился.

– Видел, Василий Васильевич, «виснухи»-то какие у него с золотой цепью?

– Ты это про что говоришь?

– Часы у сударя больно хороши.

– Почему же ты их «виснухами» называешь?

– Такую им наши ребята в остроге кличку дали.

Разбойник поправил на голове шапочку, запахнул поплотнее полу шубы и ускорил шаги.