Скончался Юрий Фёдорович Лисянский 22 февраля 1837 года — через месяц после смерти Пушкина. Смерть скромного отставного капитана, небогатого помещика прошла незамеченной для России, ещё не оправившейся от трагической утраты великого поэта. О Лисянском вспомнили лишь в связи с богатейшими коллекциями раковин, кораллов, оружия, одежды, утвари, собранными им в заокеанских далях и переданными по его завещанию в Румянцевский музей. Позднее на его могиле в Александро-Невской лавре поставили памятник с эпитацией:

Воистину сказано, не с грома пушек начинаются войны, а возникают в дипломатических канцеляриях задолго до того. «Восточный вопрос» издавна был камнем преткновения в отношениях европейских держав. Проливы Босфор и Дарданеллы — прямой и узкий проход в Средиземное море — издавна влекли российских государей. Плодородные губернии Малороссии, курского и воронежского черноземья нуждались в удобных путях для вывоза хлеба и овощей в заморские края. Там как раз испытывали нужду в этих продуктах, взамен предлагая взращённые на жарком солнце фрукты, пряности, орех, вино и прочую снедь. Однако дряхлеющую Оттоманскую Порту, всё ещё обширную и многолюдную, не желали терять английские и французские купцы, наложив лапу на средиземноморские страны и постоянно косясь на северного, резвого со времён Петра соперника. Иногда из глубин дипломатического тления огонь прорывался, выплёскивая наружу. Из Балтики в Архипелаг, как тогда называли акваторию Средиземного моря, уходили эскадры, вступали в сражения, но оканчивались военные кампании ничем — проливы оставались в руках Порты.

Пока русские управлялись со Швецией, продолжалась война с Турцией. Официально она началась в 1806 году, но активизировалась лишь летом 1809 года. Основным театром действий была Молдавия. Командовал армией девяностолетний фельдмаршал князь Прозоровский. Страдал он подагрою, слепотой, «сильным трясением рук» и другими немощами. Тем не менее русские овладели крепостью Фокшаны, обложили Браилов, но потом отступили и нацелились на Гирсово. Прозоровский вскоре скончался, на его место царь назначил Петра Ивановича Багратиона, прибывшего из Финляндии, где генерал победоносно сражался со шведами.

Брать сильно укреплённую крепость Багратион поручил корпусам донского атамана Платова и генерал-лейтенанта Маркова. Крепость располагалась на правом берегу Дуная. Две высокие скалы, на одной из которых высился дворец в готическом стиле, на другой — каменная сторожевая башня, считались неприступными. Внизу раскинулся город, окружённый вспомогательными валами и оградами. При разглядывании крепости в зрительную трубу Платов заметил позади утёсов возвышенность с остатками укреплений, построенных ещё Румянцевым-Задунайским в 1773 году. Атаман подтянул артиллерию и начал обстрел. На помощь гирсовскому гарнизону силистрийский паша послал отряд кавалерии, но караульные разъезды вовремя заметили противника, и шесть казачьих полков в ожесточённых стычках рассеяли турок.

На третий день обстрела крепости показались парламентёры. Турки соглашались на сдачу, если Платов разрешит свободный выход гарнизона из города. Через толмачей атаман потребовал полной капитуляции и давал два дня на размышление. Когда истёк срок ультиматума, осаждённые выбросили белый флаг. Платов получил звание генерала от кавалерии и орден Владимира 1-й степени.

После этого русские войска овладели ещё несколькими крепостями, одержали ряд побед на открытых просторах Молдавии и Валахии. Однако эта затяжная война поглощала бездну средств. Не говоря уж о весьма ощутимых потерях личного состава. В предчувствии надвигающейся опасности со стороны Наполеона новый военный министр Барклай-де-Толли убеждал министра иностранных дел Румянцева в необходимости как можно скорее примириться с Турцией. В августе 1810 года он писал: «Повторить я должен, что ежели мир сей год утверждён будет, то довольно ещё останется нам времени усредоточить наши силы и сугубым мужеством и благоразумными мерами отразить участь, России угрожаемую».

Тем не менее ни в «сей год», ни в год будущий мир с турками заключить не удалось. Нехватка денег в государственной казне из-за тисков континентальной блокады вынудила Александра I подписать указ о введении нового коммерческого тарифа, предусматривающего гораздо большие пошлины на импортные товары, особенно на предметы роскоши, завозимые в Россию из Франции.

Ответная реакция Наполеона была настолько враждебной, что царь вынужден был согласиться с Барклаем на перемещение к западной границе пяти дивизий с турецкого театра и одной дивизии из Финляндии. С каждым месяцем тон переписки между двумя государями повышался, они обвиняли друг друга в нарушениях договоров, заявления о дружбе сменялись упрёками. Обвинять Наполеона было за что. Проглотив одно за другим все европейские государства, он превратил Европу в военный лагерь. Он не сдержал обещания в самый тяжёлый год борьбы России со шведами высадить десант в Южной Швеции. Наконец, всячески подстрекал Турцию продолжать войну с русскими. Но с 1811 году, ещё не готовый к серьёзной схватке с Россией, он сбавил тон своих посланий.

Барклай тотчас возобновил свои усилия на окончание войны с Турцией. На пост главнокомандующего в Молдавии и Валахии он назначил Михаила Илларионовича Кутузова, до того занимавшего пост военного губернатора в Литве. Война против турок приняла более ожесточённый характер.

В то же время началась реорганизация армии. Из каждых пятисот крепостных крестьян призывались в армию и флот девять человек. Они обучались в рекрутских депо, вливались в войсковые соединения или сводились в новые пехотные и кавалерийские дивизии, резервные артиллерийские бригады. По учреждении Военного министерства в его состав вошли семь департаментов: артиллерийский, инженерный, инспекторский, аудиторский (военно-судебный), комиссариатский, провиантский и медицинский. Деятельность каждого была скрупулёзно расписана по пунктам, чем устранялось дублирование приказов и действий, повышались оперативность и чёткость руководства войсками во всех звеньях, строго определялся круг вопросов и обязанностей, находящихся в компетенции различных служб.

Материалами для этих реформ послужили постановления по военной части, существовавшие в России, и схожие распоряжения, изданные во Франций с 1791 года. Таким образом обобщался не только отечественный, но и мировой опыт, направленный на борьбу именно с французской армией.

Отныне пехотный полк состоял из двух батальонов, батальон — из четырёх рот. В кавалерии полки гвардейские, кирасирские и драгунские имели по пять эскадронов, гусарские и уланские — по десять. В артиллерийские бригады входило три роты. В пехотную дивизию включались три бригады двухполкового состава. Единую структуру получали и инженерные войска. Пионерские батальоны составлялись из четырёх рот: двух понтонных, одной сапёрной и одной минёрной.

Реорганизации подвергся и морской флот. Правда, не столь кардинальной. Здесь ввели фронтовую службу и новое обмундирование — вместе шляп кивера. Матросов велено было обучать маршировке и ружейным приёмам. По воскресеньям даже кадет Морского корпуса стали возить во дворец играть с малолетними великими князьями в солдаты. Кто-то вызывался барабанщиком, а остальные, вооружённые ружьями, маршировали на плацу, заступали в караул на устроенную в зале гауптвахту. Бывало, и государь начинал возиться с детьми. Кончалось тем, что его валили с ног, а он просил пощады, тогда как довольно было одного взмаха его руки, чтобы ребятня разлетелась в разные стороны. Потом кадет угощали обедом, давали конфеты и мёд. Иногда старший из князей приезжал в Корпус, после чего воспитанников распускали на три дня по домам.