Валентин Иванович про себя отметил чрезмерный оптимизм Цапина, а вслух сказал:

- Денис Евгеньевич, посмотрите на факты. Первое: ваша установка не работает. Точнее не работает в нашей пси-сети. Это похоже на рядовую неудачу, кои постоянно случаются в мире науки. Второе: происходит прорыв в пси-сеть прошлого. А вы не хуже меня понимаете, что это практически за гранью реальности, чтобы там не твердил ваш полоумный Зарубский. Третье: в той пси-сети вы тут же находите требуемые объекты. А ведь там вы проверили всего несколько сотен человек, тогда как в нашей пси-сети впустую просканировали сотни миллионов. Это не кажется странным? Сложим раз, два и три. И получим - серьёзные подозрения.

- Какие подозрения? - Цапин постарался спрятать за простым вопросом, целую гору своих тревог и опасений.

- Подозрения, что всё произошедшее - мистификация.

- Как? - настал черед удивиться Цапину, - Вы сказали “мистификация”? Да вы понимаете, что вы говорите? Для организации такой мистификации нужны нереальные затраты. Это раз. Нужна техническая база, которая по мощности, как минимум, сопоставима с нашей. Это два. В принципе на этом можно было бы и остановиться, так как я не представляю, кем это могло быть реализовано.

- Зато я представляю. И если взять в расчет наиболее простое, а значит, скорее всего, наиболее правильное объяснение отсутствию изменений в настоящем, то справедливость ваших суждений стоит под большим вопросом.

- Что?! - Цапин разом утопил в бурлящем возмущении весь трепет перед куратором, - Да как вы посмели подвергать сомнению труд сотен выдающихся ученых?! Весь наш коллектив выполняет работы колоссальной сложности! Мы... Да, именно мы, находимся на самом пике знаний всего человечества! Вы назвали мистификацией опыт Зарубского, лишь пользуясь режимом строжайшего неразглашения! В ином случае вы бы и пикнуть не посмели, против гениев современности! Вы просто не в силах понять, что произошедшее есть ни что иное, как эпохальное открытие, сравнимое пожалуй только с изобретением колеса!

Пушков и бровью не повёл на вспышку гнева директора НИИ. Он помолчал пару секунд, а затем будничным тоном продолжил:

- Я усиливаю систему наблюдения за объектами. И сегодня же лаборатории уровней E и F ставятся на постоянный контроль.

- Э... Как? - последнее распоряжение совершенно огорошило директора, - Вы же знаете, над чем там работают. Вы же понимаете, что в таких вопросах нельзя полагаться даже на защищённые инфоузлы! К тому же, работа датчиков слежения запросто перечеркнет все результаты.

- Дополнительная защита никоим образом не будет касаться вашего инфоузла. Да и в работе этих лабораторий вряд ли что-то изменится в ближайшее время. А вот опасность проникновения туда действительно фатальна. И она сейчас увеличилась.

- Увеличилась? С чего вы взяли?

- А с того, что считывание требуемых показаний идёт намного медленнее расчетного графика. Не предполагаете, почему? - и Пушков отключился, оставив Цапина в полнейшем недоумении.

26 ноября 2068

Анна Григорьевна медленно размешивала в крошечной чашечке сахар. Настроение было ниже нуля, и томление духа передалось телу. Женщина сидела словно нахохлившаяся птица на заснеженной ветке. Уже третья чашка обжигающего кофе совершенно не согревала. Уйдя в свои мысли, Анна Григорьевна не заметила, как на соседний стул присели. И только когда рядом поставили чашку кофе, обернулась.

- Здравствуйте, Анна Григорьевна, - голос Зарубского был тише обычного, - Устали?

- Здравствуйте, - Бессмертнова еле выдавила из себя приветствие, а в ответ на вопрос смогла только кивнуть. Ни усталость от многочасового анализа психографиков, ни недосыпание, ни утренняя выволочка директора не вымотали её так, как это эффективно было сделано очередным домогательством Цапина. Причём ему не пришлось прибегать ни к чему, кроме нескольких брошенных взглядов. Но находящаяся на пределе сил женщина едва дотерпела до конца десятиминутной планёрки, после чего её вывернуло в уборной.

И вот теперь, сидя в буфете, Анна Григорьевна пыталась придти в себя. Получалось плохо. К тому же на разговор со старым учёным не было ни сил ни желания. Зарубский это прекрасно видел. Но по какой-то причине этот, всегда тактичный и чуткий человек, сегодня решительно не хотел оставлять Анну Григорьевну в покое.

- Вы же знаете, что я тоже имею допуск к вашей работе, - слова Феликса Николаевича прошелестели на грани слышимости, - Пройдемте в вашу лабораторию. Возможно, я смогу чем-то вам помочь?

В лаборатории вымотанная до полного безразличия ко всему Анна Григорьевна выплеснула Зарубскому весь груз своих несчастий. Выплеснула, наплевав на все запреты, предписания и самые жуткие последствия. Поведала и о беде сына, о мерзких приставаниях директора, о не укладывающихся ни в какие рамки темпах считывания.

- Я уже восемь раз проверила все цепи, все расчеты... Всё верно... - бесцветный от усталости голос совершенно не вязался с текущими по щекам слезами.

Феликс Николаевич словно каменный слушал этот сумбур, разбавленный хрипами и всхлипываниями. Слушал и не знал, что ответить, а только ожесточенно хрустел суставами узловатых стариковских пальцев. Но затем опомнился, налил Бессмертновой стакан воды и медленно заговорил:

- Возможно то, что я сейчас скажу, вам не особо понравится. Но постарайтесь хотя бы не воспринять, а просто запомнить. Воспринимать что-либо сейчас вы не способны. Уж простите за откровенность. Итак, первое и самое важное - ваш сын. Роман - самое значимое для вас! Вы это понимаете, но этого мало. Да, да! Мало! Вы должны чётко понимать, что он от вас полностью зависит. А точнее, от ваших успехов. Вся ваша деятельность должна сейчас строиться именно с таким прицелом. Может это прозвучит жестоко, но и поползновения директора тоже должны рассматриваться именно с такой точки зрения.

Бессмертнова удивлённо воззрилась на старика. Но глаза Феликса Николаевича были непривычно холодны и лишены малейшего намёка на добродушее.

- Ваши успехи в институте - залог благополучия сына. Я знаю вас достаточно, чтобы понять, что вы самоотверженная мать. Так оставайтесь же такой. Надо переступать через многие неприятные вещи, чтобы сохранить то, что по настоящему дорого. Теперь о проблемах с вашими подопечными. Ваше предложение, что виртуальные приключения не родят в них сколь-нибудь сильных эмоций, в принципе верно. Как верно и логичное предложение, что знакомство с реальным миром как раз и может дать всплеск эмоций. Рад, что вам удалось воплотить ваши идеи.

- Но результаты... - простонала Бессмертнова, - Попов в отчаянии. А ведь он гений психомоделирования!

- Герман - талантище. Только он молод, и таких пациентов у него еще не было. Не беспокойтесь. Я уверен, он со временем разберётся во всём.

- Но времени-то у нас и нет! - Анна Григорьевна всё сильнее впадала в панику, - Герман вот-вот сойдет с ума. Он не смог даже пойти на планёрку. Говорят, его в истерике увезли в медблок. Цапин возложил на меня ответственность за результаты считывания. А я ведь практически ноль в тонкостях психологии пересаженных в плазмокристалл мозгов...