Денис Евгеньевич, улыбнувшись, посмотрел на усыпанный сапфирами платиновый хронограф. Он обожал сочетание этих драгоценных материалов. Они необычайно гармонировали с его слегка вьющимися белокурыми локонами и серо-голубыми глазами.
“Вот именно такие вещи и достойны носить настоящие люди - люди, которые ведут человечество в будущее. И не просто в будущее, а в никому пока неведомый цифровой рай. И кому, как не мне - директору НИИ, что находится на самом пике борьбы за это будущее, быть отмеченным богатством в этой земной жизни?”
Размышляя в таком ключе, Денис Евгеньевич невольно зажмурился в лучах теплого не по октябрю солнца, откинулся расслабленно назад. Инфоузел сразу же взял управление на себя, копируя стиль вождения хозяина. Цапин грелся не столько в лучах осеннего солнца, сколько упивался воскресными воспоминаниями. Пятничный аукцион социальных прав субъектов принёс массу впечатлений, а выкупленная девушка в реальности оказалась куда симпатичнее, чем её виртуальный образ. Такая редкость случалась нечасто. И куда более глубокое впечатление она произвела в постели. Это ж надо попасть на такую удачу, как шестнадцатилетняя девственница! Но даже невинность не даёт гарантии, что девушка будет вести себя, как это было принято в прошлом - смущаться, бояться. Уж кто-кто, а такой завсегдатай аукционов рабов, как Цапин, знал это отлично. А что будет совершенно искренне рыдать - о таком и мечтать было нельзя. Он потянулся, припоминая утреннюю истому, и немного поворочавшись в принимающем оптимальную форму кресле, уснул до самых ворот НИИ.
Оставив машину в персональном боксе, Цапин вальяжным шагом, не вязавшимся с его худосочной фигурой, направился к лифтовой капсуле. Не глядя коснулся стены кабины, плазматы тут же идентифицировали личность шефа, и капсула понеслась в глубины секретных подземных уровней. Нажимать на кнопки панели управления было делом лишь простолюдинов из внешнего сектора НИИ. Они выполняли либо вспомогательные либо вообще бутафорские работы. Но об этой специфике им даже догадываться не полагалось. Все они были полностью уверены, что выполняют сверхважные научные задания в сверхсекретном и особо охраняемом институте. Личные контакты между работниками разных отделов были, мягко говоря, нежелательны, общение же на профессиональные темы строжайше каралось. Немудрено, что запуганные люди практически не имели представления, кто идет навстречу по коридору. Социальный этикет в виде “здравствуйте” и “до свидания” в такой обстановке мгновенно изжил себя.
Спустившись до минус сорок восьмого этажа, капсула начала перемещение в горизонтальной плоскости. До кабинета она летела всего сорок четыре секунды. Но каждый раз, тратя такой незначительный отрезок времени на это короткое путешествие, Цапин вздыхал, созерцая аскетичную убогость интерьера лифта.
У кабинета уже ждал с докладом первый зам. Даже не глянув в его сторону, Цапин резко бросил секретарю: “Меня на пятнадцать минут нет ни для кого! Ни для кого!” И захлопнул дверь перед носом заместителя. Эти пятнадцать минут потребовались директору НИИ чтобы поуютнее усесться в кресле-трансформере, подогнать атмосферу под настроение и попытаться создать у себя рабочую мотивацию, просматривая видео-трансляцию из рабочих кабинетов. И хотя рабочее настроение почему-то не желало посещать Дениса Евгеньевича, но деваться было некуда, и пришлось выслушивать еженедельный доклад. Ничего нового зам сказать не мог, но настроение испортил основательно. Что установка работает на всю катушку уже две недели и работает безрезультатно, Цапин и сам прекрасно знал. Но то, что без него доложили куратору - не лезло ни в какие ворота.
- Вы с ума посходили?! - голос директора предательски сорвался на фальцет, - Докладывать куратору - моя прерогатива! Моя! И только моя!
- К сожалению, господин Пушков настаивал на немедленном предоставлении информации, а вы распорядились вас не беспокоить. В этой связи, согласно регламенту, я переключил на него руководителя группы аналитиков...
- Да ты... - в бешенстве Цапин готов был выплеснуть бездну проклятий, но в этот момент выскочила голографическая табличка “Срочный вызов. На линии Пушков”.
***
Понедельник для Пушкова в полной мере оправдывал звание тяжёлого дня.
Напряжённость чувствовалась даже в вибрациях воздуха. Проблемы сыпались как из рога изобилия, люди принимали совершенно идиотские решения, всё, что могло - ломалось, что не могло - тупо глючило. И как апофеоз - директор НИИ не пожелал общаться, сославшись на занятость. Его зам, типичный сушёный буквоед, переключил на командира аналитиков. Тот хоть и был незаурядным учёным, но в жизни имел прескверную привычку нарезать правду-матку. И без запинки доложил, что результатов по ключевому проекту вообще не предвидится. Тут чаша Пушковского терпения переполнилась. Он повторно вызвал директора НИИ:
- Денис Евгеньевич, - начал Пушков без предисловий и приветствий, - Директор научно-исследовательского института обязан в первую очередь заниматься организацией рабочего процесса. Разве не так?
- Да, согласен с вами, Валентин Иванович, - пролепетал Цапин.
- Тогда напоминаю вам, что ваша установка работает уже полмесяца. Накануне пуска вы клятвенно заверяли, что на поиск нужных образцов будет затрачено несколько часов! Всего несколько часов! Надеюсь, вы помните свои слова?
- Да, - голос Цапина задрожал, - Но к сожалению, теоретические расчеты основывались на вероятностных показателях...
- Вот как раз о вероятностях и разговор. Только что я имел удовольствие общаться с вашими аналитиками. С вашей элитной группой светил. И что же я от них услышал? А услышал, что результатов по поиску нужных сознаний в пси-сети не просто нет, а их нет, и не будет! Вы хотите, чтобы я так и доложил наверх?
- Нет, нет! Вы не так поняли... - в голос Цапина уже явственно добавился стук зубов.
- Не так? А как я должен был понять, когда сотрудник, которого, если верить вашему регламенту, лично вы выделили для информирования о ходе работ, доложил, цитирую: “Установка отработала на максимальной мощности две недели. За это время было детально просканировано огромное количество людей - почти двести миллионов. Сканирование не выявило ни одного индивидуума, с требуемым композитным набором биений частот мыслительных процессов. Ввиду того, что предварительная оценка нахождения такого индивидуума давала вероятность один к миллиону, то полученные результаты говорят о неверных предпосылках построения общей теории. И как следствие, возрастает вероятность невозможности нахождения искомого сознания во всей пси-сети”. Как я должен был это понять?
- Простите, здесь имело место недопонимание моим сотрудником важности правильного изложения фактов...
- Хотите сказать, что не успели научить его врать? - Пушков зло хохотнул.
- Нет, нет! Я и в мыслях не имел ничего подобного, - Цапин от ужаса начал терять остатки самообладания, - Понимаете, аппаратура только введена в эксплуатацию. И хотя была включена на максимальную мощность, но это не значит, что этот порог нельзя преодолеть. Повышение мощности установки - это технически решаемая задача. Всё упирается в финансирование. Но тратить впустую огромные средства, на мой взгляд, неразумно. Ведь на текущем уровне мощности проверка всего человечества пройдет быстрее чем за два года...
