- Какого чёрта ты тут раскомандовался? И так дерьмо какое-то снится, так ещё и выспаться не дают.

- Лёня, не бузи. Тут случилось кое-что. Одевайся и давай в кухню.

Ворча и натыкаясь на мебель, Леонид натянул домашние брюки, размахайку. Наплевав на бубнёж Олега, быстро забежал в туалет, но принять душ ему уже не дали. В крайнем раздражении ребята спустились в кухню и увидели Майю. Она была полностью одета для выхода на улицу. От растерянности Леонид недовольно буркнул:

- Куда это ты вырядилась?

- Что-то случилось. И нам лучше одеться. Я не совсем поняла, что написано в записке. Но думаю, что возможно придётся бежать.

- Куда? - Леонид уже готов был разразиться ругательствами.

Но неизвестный доселе взгляд девчушки остудил словно ушат ледяной воды. Парни молча присели, и Олег ещё раз медленно прочёл послание Феликса Николаевича. В воцарившейся тишине ребята обдумывали полученную информацию. Леонид повертел в руках листок и тут же спохватился:

- А ты к Ромке заходил?

- Заходил. Спит он.

- Ребята, так что теперь будет? - в голосе девушки, как ни странно не было ни страха, ни растерянности.

- Видимо, Феликс понял как распространяется U-вирус. Только не понятно...

- Что?

- Почему он так печально это всё описывает? Если он нашёл источник заразы, то сообщил бы в НИИ.

- Непонятно. Но думаю, Майя, ты зря собираешься в бега. Что бы там Феликс не обнаружил, а НИИ с нами работу ещё не закончил, - Леонид вернул себе привычное спокойствие.

- Хм... И странно, что Феликс попросил сжечь послание. Кого он боится?

- Сожги! Сожги его немедленно! - голос Майи прямо кровоточил страхом.

- Да, пожалуйста! - и Олег поджёг над мойкой край листка.

Леонид оторвал взгляд от раковины, в которой исчезли ошмётки пепла, смытые напором воды.

- А о каком тайнике там говорилось?

Но сообразить, о чем идёт речь, Майя не успела. С грохотом вылетела входная дверь, и в дом ворвалась толпа запакованных в броню штурмовиков...

***

Пушков нервно постукивал по столешнице, совершенно не замечая нервного подрагивания ноги. Безопасник в последнее время совершенно перестал обращать внимания на состояние организма. Недосыпание и нервное истощение притупили инстинкт самосохранения. И Валентин Иванович, сам того не сознавая, стал гораздо ближе к представителям цифрового разума. Все мысли крутились только вокруг постоянно накаляющейся ситуации, а интуиция предательски нашёптывала, что удачной развязки не предвидится. Но понимание сверхважности задачи отодвинуло даже мнение столь компетентной подсказчицы. Сверившись с хронометром, он вызвал Гликина:

- Что по объектам?

- Допросили. О планах Зарубского они говорить не желают.

- То есть, как не желают?

- Заявили, что им неизвестно, для чего Зарубский ночью покинул дом. Их биообразцы позволяют хорошо скрывать ложь, но я более чем уверен, что они были в курсе планов старика. А домашний инфоузел вечером был повреждён.

- Почему о повреждении стало известно только сейчас?

- Видимо, у Зарубского не было времени на качественное прикрытие. Иначе бы мы вообще не узнали о факте слома.

Пушков скрипнул зубами. Но подавив приступ ярости, продолжил:

- Только не вздумайте объекты ломать! Нам головы посрывают. И это не метафора.

- Понимаю. Тут Цапин скачет и поминутно вопит, что уже два часа, как объекты должны работать.

- Пусть заткнётся. Приеду, вырву ему язык. А объекты прогоните через дифрасканер.

- Я тоже так подумал. Но для обследования каждого плазмокристалла нужно хотя бы два четырёхчасовых сеанса и обязательное предварительное сканирование. Но дифрасканер в НИИ всего один. Сами понимаете, стоимость такого оборудования безумно высока. Придётся объекты прогонять по одному.

- Так. А где у нас еще есть дифрасканер? Ближайший?

- В Швейцарском центре.

- Хорошо. Сейчас его переправят к вам. А пока начните с Олега. Скорее всего дело в нём.

- Вас понял. По остальным что? Запускать их в сеть для выполнения Цапинских заданий?

Валентин Иванович прислушался к запуганной интуиции.

- Нет! Пусть пока посидят взаперти. Организуй изолированную комнату с наблюдением.

***

Леонид и Майя напряжённо молчали. Малюсенькая комната, ставшая временным местом их принудительного содержания, была аскетична даже в сравнении со строгими интерьерами НИИ. Бледно-серые пустые стены, два серых мягких диванчика, пол устилал точно такой же серый ковёр. Леонид отрешённо подумал, что цветовая гамма как нельзя лучше подходит к настроению. Спать не хотелось вовсе, и как-то сами собой в голову полезли мысли о прошлом. Это слегка удивило. Могучий напор впечатлений от нового и непривычного, многократно усиленный постоянным цейтнотом, просто не оставлял места для воспоминаний в круговерти нынешней жизни. И вот теперь совершенно неожиданно появилось и место и время. Взгляд Леонида незаметно растворился в серой дымке. Он проскользнул в детство, пронёсся пыльными улочками, вдохнул запахи столетней давности... А вот и лица друзей, такие далёкие и почти забытые. А вот и Вика... Леонид смотрел в столь знакомое лицо и поражался полному отсутствию следов былой привязанности. Совсем недавно эти глаза он беспрерывно искал в толпе, грезил о встрече поминутно, а теперь... И Леонид с ужасом осознал, что оторвался от прошлого окончательно. Но тут всплыли армейские воспоминания. И он вновь увидел безмолвно зовущую девочку...

Леонид разом очнулся, словно свалившись в ледяную прорубь. Майя сидела рядом, и её вид совсем не внушал оптимизма. Девушку трясло как в лихорадке.

- Майка! Майка! Ты заболела? Доктора позвать? - давно позабытое чувство страха робко постучалось в сознание бывшего солдата.

Но девушка не отзывалась. Хрупкие полечи сотрясались крупной дрожью. Леонид обнял её за плечо, прижал к себе, второй рукой накрыл стиснутые в замок девичьи пальчики. Странная холодность Майкиных рук испугала ещё сильнее.

- Майка! Майка, очнись! - Леонид шептал ей прямо в ухо.

Но девушка лишь сильнее стиснула зубы. Леонид заволновался столь сильно, что практически ощутил состояние Майи. И от мимолётного впечатления тут же пробил ледяной пот. Леонид никак не мог понять, что именно он почувствовал. Но испугался изрядно.