Старательно обдумала она послание. Затем велела рабам сложить ступенчатую башню из саманных кирпичей и возгласила с вершины ее, устремив волну и взор в сторону чужого логовища:

– Я, Хельга, дочь викинга, принцесса египетская из рода фей, белый лотос нижних вод и великая жаба ночная, госпожа правительница Дикого болота, держащая флаг в сердце озера-моря, обращаюсь к хозяевам роботов! Отзовите ваших чудищ в глубь бесплодной суши, чтобы не смели они портить мой прекрасный город, иначе я обрушу на вас гнев и ярость, и тогда живые позавидуют мертвым. Жду вашего слова, пока солнце пройдет полный круг над землей. Я все сказала. Хау!

На посту гравитационной связи эта осмысленная речь вызвала секундный сбой аппаратуры. Пока система локализовала источник – озеро Тенг Ху, 20,4 км от дрон-базы Хонг Лун, – ответственных уже собрали на селекторное совещание по радио.

– Хорошенький привет из глины. Только не говорите, что вот он – долгожданный контакт.

– Но согласитесь – свежо, ново. Готов там семантический анализ?..

– Да. Лексикон из староземной классики – Андерсен, Стивенсон и Карл Май. Раньше вожак орды скрывал гендер и знания. Он… она прикочевала зимой с плавней Итиля, после войны вождей. Генез орды не прослежен. Хонг Лун оценивает поголовье в сорок-пятьдесят тысяч юнитов.

– Каков риск для Хонг Лун? – холодно спросил орг.

– Там беспилотники и роботы обслуги. Первую атаку отразят, вторую с трудом, третья сметет базу. Чтобы доставить наземную технику с боекомплектом и оборудовать позиции, нужно суток двое.

– Тяжелые дроны с дозаправкой в воздухе будут у Тенг Ху сегодня к вечеру, – заметил зам по обороне. – Пара заходов термоядом – и оплавленный такыр.

Его энтузиазм умерил старший инженер:

– Во-первых, нет угрозы человеческому персоналу. Зачем крайние меры? Во-вторых, энергию базе дает реактор с водным охлаждением. Вот схема водозабора. После вашего удара нам придется бросить базу. А если вождиха догадается разбить погружные насосы, то и большого штурма не понадобится. Сами уйдем.

Возникла пауза, и вновь орг подал голос:

– Еще предложения?

– Переговоры, – наконец заговорил спец по Е-жизни, доселе молчавший. – Особь хочет общения – пусть получит. Если надо выиграть время для подвоза техники, оно будет. За сутки попробуем выяснить, кто там, в теле глиняной принцессы. Это даст шанс изменить ситуацию, а нам – случай исследовать Е-лидера вблизи, в естественной среде…

– Пустые хлопоты, – небрежно бросил оборонщик. – Диалог с глиной давно вычеркнут из планов.

– Ведун с нами продуктивно общается.

– Вроде он с вами одного заезда?.. Или учились вместе?

– Он на курс старше.

– Теперь он глина. Божок из ила и донного грунта. Хотя чин вожака орды повыше, чем у ассистента кафедры. Без обид – я искренне ценю его жертву во имя науки. Но как предатель человечества он для меня мишень. Был бы приказ.

Инженер не унимался:

– Никакого термояда, я настаиваю. Только объемные снаряды. Район водозабора – под запретом.

– Один человек, – веско подытожил орг и прибавил со здравым цинизмом: – Тот, потеря которого будет минимальной. Мужчина, холостой, бездетный, не единственный в семье. Придать надежную охрану, средства эвакуации. Он четко должен знать, на что идет.

– Все полевые разведчики дают согласие на риск.

– У него сутки после высадки на Хонг Лун, чтобы дать обоснованный прогноз. Вылет через час. К концу переговоров гравитанки должны быть в готовности, на рубеже атаки.

Настрой орга специалисту по Е-жизни не понравился. Низколетающие утюги с генераторами антиматерии против безмозглых големов-марионеток – сродни приказу Ксеркса высечь море. И вообще война армейской техникой с выползками из мелкодонного озера – дико, чуждо человечеству. Как сочетать это с научной работой?..

Меньше всего хотелось, чтобы хоть один танк попал в глину. Конечно, там не все могут воспроизвести. Скажем, освоить радио им не под силу – только градио. Но вдруг?.. Если «великая жаба ночная» получит кустарное аннигиляционное орудие, придется отступить со всей Итильской низменности. «Ослов и ученых – в середину!», оборонщики развернутся во всю мощь цивилизации, и планета заполыхает по береговым зонам.

Кому и что они докажут? Что земляне сильнее Е-жизни, которую не поняли за столько лет?.. Безликое оно, неуловимый Перводвигатель планеты без труда отыщет, где пересидеть невзгоду, – океан здесь занимает пять шестых поверхности, со средней глубиной три километра…

Как застывший гороховый кисель, под флаером расстилалась бесконечная равнина – плоская, грязно-желтая, однообразная. Лишь изредка ее гладь нарушалась серым пятном солончака или бурой низиной, поросшей щетиной трав, а вокруг особо мокрых мест – вялым тростником и оранжевым «попугайским клювом».

Изредка на пресных озерах над зеленью плавучих листьев расстилалась бледно-розовая рябь – цвели лотосы. Мало что прижилось в здешней чахлой биосфере, но лотосам и канарскому солелюбивому лотусу как-то свезло. Они укоренились и теперь разнообразили ландшафт своими красками, используя для опыления немух и нежуков.

Далеко позади остались мелкосопочник и база Твердина. С высоты полета Роман видел только однообразный унылый простор и горизонт, размытый пыльной сизой пеленой. Там, впереди, контрольный рубеж и опорные пункты строили ханьцы, они всему названия и дали. Но годы шли, техника ветшала, глина почуяла в кордоне слабину…

А радио вещало вдогонку, пополняя новинками оперативные данные:

«Перед эвакуацией на правобережье Итиля пропала коммуна рерихистов. Локацию обследовали с воздуха, высаживали автоматы – ни следа. Двадцать три человека, из них пятеро детей. По анализу их переписки с Большой землей, детям читали вслух староземные книги».

«Агни-Йогу?.. Не понял – вслух? Реально вслух, живым голосом?»

«Перечень скачанной ими литературы прилагается. Список детей – Левена, Тодос, Карина, Мануэл, Никита».

«Дайте таблицей – возраст, пол, внешность».

«Перед потерей связи с коммуной пришло сообщение: «Видим Махатм, они здесь. Идет поток благодати, мы восхищены!» Затем связь прервалась».

Обаять и обещать – как просто. Воды расступаются, и люди с песнями идут на зов, пока над ними не сомкнется ил. Одним сияла Шамбала, другим Ирий, третьим Иерусалим. Даже пяток групп помощи накрыло, пока придумали блокатор зова.

И то бывали промахи. Везли спасенных к космодрому, но вдруг оказалось – не все они настоящие. Пришлось сжечь транспорт на подлете, в воздухе над океаном. До горизонта вскипела вода. Знали уже, что гарантия – только полностью разрушить при свидетелях или под запись. Любой просто исчезнувший – по умолчанию Е-жизнь.

Вот с ней и придется общаться, пока танки подвезут.

«Наука, Рома, жалости не знает. Сам записался в Е-отдел».

В науке нет коммунизма – лишь субординация и право отказаться.

«У нас три кандидата. Миссия очень опасна. Надо продержаться сутки до подхода оборонки. Далее по обстоятельствам».

«За тем сюда и прилетел, – думал Роман, закованный в сервокостюм. – Увидеть мало, надо прикоснуться. Уж лучше раз, чем никогда. Зато данных будет!.. Хельга. Сохранная личность, копия или марионетка?»

У ксенобиологов самый пропащий факультет – проблем наджизни. Кто посвятил себя вопросам оверлайфа, тот для мира сгинул. Буквально через стенку от наджизни – психонетика и ловля душ. С той разницей, что охотники за привидениями числятся блаженными, им всюду вход свободный. А вам – кипы допусков, литры прививок, ведомственные препоны, чтобы добиться отправки туда – не знаю куда, изучать то – не знаю что.

У Романа в груди, под броней, боролись страх и нетерпение. Наконец-то в полевую вылазку, и не в рассохшиеся, брошенные старые руины, а на полноценный контакт.

Миновал Хонг Лун. Внешне база в порядке, дает правильный сигнал автоответчика. Ангары, здание реактора – все цело. На ВПП три серых ханьских дрона, готовые к бомбардировке. Дальше голубело озеро с белыми гребешками волн, а на нем, на намывной отмели, окруженный волноломами…