— А грузить кто будет? — осведомился водитель.

— Разгрузят здесь, а загружаться — как сумеешь.

Условились, что каждое утро еще до начала работы шофер будет Сватову звонить, справляться, надо ли куда-нибудь ехать.

— Ага, — согласился водитель. — А как с шефом?

— Кукевича я беру на себя. Тебя это не касается.

Сватов зашел в дом попрощаться. Буровики, оказывается, уже укатили. Олег Михайлович, судя по его виду, ехать не собирался.

— Я остаюсь, — сказал он Сватову, предприняв попытку оторваться от стула. — Надо воду откачать, — пояснил хозяину, впрочем, без всякого успеха, так как Константин Павлович, подставив локоть под голову, мирно похрапывал. — Промыть пласт. Вы как хотите, но я пока дело не закончу — не уеду.

Сватов молчал, думая, как ему поступить.

— Завтра и сделаю. Мне еще бумаги надо оформить, — Олег Михайлович показал на «дипломат». — Посижу, а завтра вы меня заберете. С утра заскочим в совхозную контору, акт подпишем, чтобы деньги перечислили. Месяц кончается, надо подбивать бабки.

Ехать сюда специально за ним Сватову было не с руки.

— Ладно, — сказал он, — что-нибудь придумаем. Я сейчас к директору совхоза заскочу, это по дороге. А с утра он за вами заедет и доставит до дому.

— Я остаюсь, — Олег Михайлович потянулся к баяну. Он на все был согласен. — Завтра утром вы меня заберете.

Удаляясь от Ути, Виктор Аркадьевич с тоской думал, что его строительные дела двигаются в тупик — вопрос о кирпиче оставался нерешенным. Мне, правда, казалось, что все складывается даже слишком хорошо. Нам с Дубровиным такие темпы и не снились. Но Сватов все делал до упора и безрезультатный разговор с Кукевичем о кирпиче его угнетал.

Это просто чудо, что Сватов по дороге из Ути не поехал прямо домой, а заскочил в универсам.

Петя его рассказ о бурводах выслушал с улыбкой.

— Остался, значит, Олег Михайлович? Промыть пласт? Он промоет.

Тут только Сватов вспомнил, что забыл заскочить к директору совхоза Птицыну — попросить насчет Олега Михайловича, чтобы завтра за ним заехали. Петя успокоил:

— Да не волнуйтесь вы. Выберется танкист. А нет, так ему даже полезно подумать о жизни. Выпивки вы там много оставили?

— Этого хватит. Целый «дипломат».

— Прямо в руки отдали? — огорчился Петя.

— Зачем в руки? Анне Васильевне. Наказал по обстановке ориентироваться.

— Это хорошо, что Анне Васильевне, — успокоился Петя. — Она женщина практическая. Лишнего не допустит.

— Люди у меня станут, — пожаловался Сватов. — Фундаменты выведут, и кранты. Нечем вести кладку.

— Тупиков не бывает, — сказал завмаг Петя, увидев Сватова непривычно растерянным. — Особенно если надо помочь.

Как-то незаметно они с Петей местами поменялись. Для Пети все было просто, вопрос, оказывается, только в затратах труда, в том, на какой уровень приходится забираться. В каждом конкретном случае важно, конечно, не продешевить, не забраться слишком высоко и вообще не суетиться больше, чем стоит. Но и недобор опасен: может дело и соскочить.

Весь вид Сватова говорил, что дело стоит многого и перебора здесь быть не может.

— Не понимаю, чего там наш Петро крутит, — сказал Петя про Кукевича. — Словно первый год замужем. Транспорт у вас есть?

— О машине я договорился, машину Кукевич дал. И водитель толковый… Только похоже, что все зря.

— Почему же? — Петя на секунду задумался. — Список необходимого у вас есть?

Посмотрел Петя список, взял карандаш, строчки перенумеровал на свой лад, прикинув строительную очередность. Потом выдернул из блокнота листик и в новом порядке все аккуратно Переписал: кирпич, брус, столярку, вагонку, шифер, трубы, сантехнику, стеклоблоки.

Кирпич красный, облицовочный Петя выписал на отдельный листок и протянул его Сватову.

— Этого я не могу. Это за пределами.

И непонятно было, что он имел в виду — пределы своих возможностей или географические: в республике такой кирпич не производили.

— Красный кирпич — не проблема, — Сватов вспомнил своего товарища в соседней республике, который работал директором комбината стройматериалов. Похоже, что дружба с ним теперь пригодится. — Его я сколько хочешь могу заполучить.

— Сколько конкретно можете? — Петя заинтересовался.

— Хоть сто тысяч. Но, наверное, тоже только по нарядам…

— Это неважно. И очень хорошо, что сто тысяч… А что ваш товарищ еще выпускает? Из необычного.

Еще там выпускали сборные домики для сельской местности. Петя такие домики в Прибалтике видел. Они ему нравились. Настоящие коттеджи.

— Это совсем хорошо. Два комплекта вы сможете получить? Они у них там по разнарядке министерства. Вы там кого-нибудь знаете?

Виктор Аркадьевич считал, что получить можно. Там его знали.

— Тогда поехали, — сказал Петя. — У меня сегодня как раз подходящее мероприятие. Заодно снимем нагрузку. Если вы, конечно, не возражаете.

Сватов не возражал. Особенно против того, чтобы снять нагрузку.

Петя куда-то позвонил.

— Ничего, если я с товарищем?.. Несолидных мы не держим, — произнес завмаг важно. — Уже выезжаем. — Потом включил селектор: — Валя, у тебя готово? Нет, я про две коробки, что по первому списку.

Про списки Сватов знал. Первый список у Пети означал высший класс.

— Пивка ящик присовокупь, только того, что у Клавы, ну и все остальное, как договорились. Мы тут с товарищем режиссером в подшефное хозяйство едем. Насчет сенокоса… — Отключив селектор, обратился к Сватову: — Как там, в сельской местности, травостой?

Какой травостой, какие шефы, при чем сенокос? Сватов ничего не понимал.

Баня занимала весь цокольный этаж двухэтажного здания, в котором, как понял Сватов, и размещался колхозный санаторий. В просторном холле потрескивал камин. На огромном дубовом столе посуда, на столике поменьше в окружении пузатых фарфоровых чайников шумел самовар. Петя по-хозяйски принялся выкладывать на стол содержимое картонной коробки. (Вторую коробку он еще на улице перегрузил в багажник одной из «Волг» у подъезда, что-то объяснив дремавшему водителю.) Пиво поставил в холодильник.

— Матрена Дмитриевна, вы тут разберетесь? — сказал он вместо приветствия пожилой женщине; неслышно возникшей из-за дубовой двери.

Несмотря на возраст, выглядела она привлекательно, чему способствовала высокая вечерняя прическа. Меньше всего она походила на банщицу. Скорее, на хозяйку. Может, это даже жена председателя, подумал Сватов.

— Ладно уж, Петюня, как-нибудь справлюсь, — приветливо улыбнулась Матрена Дмитриевна, кинув на Сватова любопытный взгляд. — Вы двигайте, двигайте, там уже собрались.

В соседнем зале стояли бильярдный стол и два мраморных шахматных столика по углам. В проеме приоткрытой двери отсвечивал лазурный бассейн. Оттуда доносился шум воды.

— Пошли? — Петя уверенно направился в раздевалку.

На вешалке среди штатской одежды висел полковничий китель. На одном из пиджаков тускло поблескивала «звездочка». Судя по всему, компания собралась солидная. Быстро раздевшись, Петя широко распахнул дверь в парилку, приглашая Сватова проходить.

— Только быстро, — встретил их грохочущий откуда-то сверху бас. — Кошкам и то хвосты обрубают, чтобы холод в хату не пускали.

— Работникам творческого фронта и прилавка наш пламенный, — отозвался второй голос. Значит, о Сватове было объявлено.

Обладатель баса, громадный, как гора, мужчина с тяжело свисающей глыбой живота, подвинулся, освобождая рядом с собой место на верхнем полке.

— Прошу!

Сватов пристроился на одну из прихваченных Петей в тамбуре фанерок и, чувствуя, как живительное тепло обдает тело, огляделся. В просторной парильне свободно разместились человек восемь. Знакомых среди них не было. Петя вежливо поздоровался, но на полок не полез, а принялся колдовать с прихваченными из машины пузырьками.