— Все очень просто, — успокаивал его Сватов. — Строить будет сводный студенческий отряд. Я уже провентилировал это с комсомолом. Им давно уже нужно свежее дело. Молодые руки, горячие сердца. Ребята истосковались по самостоятельности. Подключим студентов, будущих архитекторов и художников — вот вам и проект. Организуем им здесь практику — вот вам и авторский надзор. Сколотим строительный отряд — вот и исполнители… Средства? Что-то выделит хозяйство, что-то соберем с людей. Предложи сегодня крестьянину доски для забора, за любую цену с руками оторвет. Или шифер на крышу. Я уже не говорю про колодец или тротуар.

Проблемы в сознании Кукевича осыпались, как листья с дерева в осенний ураган. Оставался голый ствол идеи. Петр Васильевич таял на глазах. Это был уже воск, из которого можно лепить что угодно. Но Сватов продолжал наступление. Времени у него не было. Он торопился жить и не собирался обращаться к одному и тому же вопросу дважды.

Впрочем, дело оставалось за немногим. Какую из тысяч деревенек выбрать. Этого вопроса Виктор Аркадьевич ждал.

— Я уже выбрал, — сказал он как можно небрежнее. — Предлагаю немедленно ехать смотреть.

Петр Васильевич, похоже, в последний раз насторожился. Куда-то его затягивали. Но куда?

— Петя, к слову, на месте был. Ему там понравилось…

Все-таки Сватов жизнь понял. Такой вот бесхитростный и как бы нечаянно выданный аргумент неожиданным образом завершил все. Кукевич, конечно, еще сомневался, но…

— А нас не спросят, почему именно эта? Дороги туда и то нет…

— Это как раз хорошо. Вот, мол, вам: и дороги нет, и жить можно… Мы с ходу начнем снимать фильм. Вот было, вот есть… Впрочем, дорогу мы проложим. К семинару это пара пустяков. Тем более что, кроме пилорамы, — Сватов улыбнулся, — у нас есть еще асфальтовый завод.

— Даже два… — все еще с тенью растерянности в голосе протянул Кукевич.

Но это были уже сомнения человека, уверенного в себе. Сомнения человека, у которого есть пилорама.

Петр Васильевич пошел вызывать машину. Потребность действия была в нем уже настолько велика, что он не стал поручать это секретарше, а отправился в комнату водителей сам.

На все оргвопросы, связанные со строительством дома, Сватов отводил неделю. Это казалось прожектерством, но события последующих дней заставили меня еще не раз удивиться исключительным способностям моего приятеля. Хотя и началось все с неудачи.

Назавтра к восьми тридцати Виктор Аркадьевич был уже в конторе бурвод. С официальным ходатайством от директора совхоза Петра Куприяновича Птицына, которого в семь утра Сватов застал на утреннем наряде. Заранее заготовленное письмо тот подписал не глядя. Посчитал несолидным задерживать серьезного человека по таким пустякам. И, достав из сейфа печать, хукнул в нее, потом придавил прямо на ладони к бумаге. Правда, попросил как-то свести его с Олегом Михайловичем. Давно, мол, к тому было дело, да все никак подхода не находилось. Сватов отбыл, пообещав их познакомить, что никакого труда для него не составляло, тем более что начальник бурвод намеревался посетить Уть лично.

Встретил его Олег Михайлович грустно. Кабинет у него был огромный, но мрачноватый и какой-то пустой, несмотря на обилие столов, стульев и телефонных аппаратов. На стене висело большое, круто намалеванное полотно в багетовой раме: бригада буровиков на объекте, о чем гласила подпись. Разобрать, что именно изображено на картине, Сватов не смог. Угадывалось только, что на переднем плане какие-то люди обедают у костра, а на буровой вышке над ними большой и словно вырезанный из фанеры флаг.

— Надо издали смотреть, — пояснил начальник бурвод, — или прищуриться. Рассчитано для большого зала. Пока клуб построим, пусть, думаю, повисит. Все как-то сердце радует.

Но вид со вчерашнего был у Олега Михайловича не очень радостный. Письмо, протянутое Сватовым, он повертел в недоумении. Потом что-то вспомнил. Обратившись к селектору, позвал секретаршу. Селектор глухо молчал, не отзываясь и даже не мигая лампочками. Тогда Олег Михайлович заорал громко, как на стадионе:

— Соня!

— Там никого нет, — сказал Сватов.

— Я знаю, — Олег Михайлович побарабанил по столу пальцами.

Вошла полная блондинка лет тридцати пяти. Встала у дверей молча.

— Где Соня?

— Сейчас позову, — повернулась блондинка к выходу.

— Соня мне не нужна. Мне нужен Харитонов. Это мой заместитель.

Сватов в недоумении поднял голову. Кому это он объясняет? Блондинки уже не было. Дверь закрыта. «Неужели мираж? — подумал Сватов. — С кем же он говорил?» Но вошел заместитель. Молча прочел ходатайство. На Сватова не глянул.

— Труб нет.

И повернулся к выходу.

— Знаю, — остановил его Олег Михайлович. — Надо изыскать возможности… — И, как бы убеждая себя, произнес задумчиво: — Вот именно… Так что действуй.

Заместитель пожал плечами и направился к выходу. Сватов забеспокоился. Такой поворот его никак устроить не мог.

— Минуточку, — сказал он, — подождите. — И, обращаясь к хозяину кабинета, спросил: — Куда пошел этот человек?

— Вы же слышали. Изыскивать.

— Что, трубы или… возможности?

— Слушай, — Олег Михайлович, как и в первую встречу, перескакивал в разговоре с «вы» на «ты». — У вас справка санстанции есть? — и посмотрел на Сватова с надеждой.

Про справку Виктор Аркадьевич ничего не знал. Вчера о ней и речи не заходило. Что за справка? Кто ее выдает?

Выяснилось, что справку может дать главный врач районной санстанции, и не справку даже, а ходатайство. Они должны выехать на место, взять пробы, провести анализы и сделать заключение. А потом уже дать или не дать «добро» на скважину. В письменной форме.

Поняв, что с этим покончено, заместитель взялся за ручку двери. У него был вид человека, готового выпрыгнуть с парашютом.

— Подождите! — взмолился Сватов, мучительным усилием пытаясь как-то связать в единый узел себя, начальника бурвод и его заместителя. Но это ему не удавалось, как если бы нити были из паутины. — Сейчас я позвоню в район и заручусь для вас гарантией, что справка, ходатайство, что хотите, будут к обеду на месте. У меня же люди завтра должны приступить, — Сватов направился к телефону.

Заместитель на него еще ни разу не посмотрел. Это Сватова раздражало. Он привык к иному обращению.

— Не надо, — как от зубной боли, скривился Олег Михайлович, — не надо звонить.

— Без визы облисполкома все одно нельзя, — принял пас начальника его заместитель. — А они разрешения никак не дадут. В этом квартале мы уже две скважины пробурили. Выбрали лимит.

— Это что же, две скважины на всю область?

— Я же говорил, — вспомнил Олег Михайлович, — частным лицам не производим.

— Хорошо, — сказал Виктор Аркадьевич, чувствуя, что терпение его иссякает. — А если я сейчас позвоню в облисполком и получу разрешение?

— Тогда пожалуйста… — сказал заместитель, но почему-то с вопросительной интонацией. Обращался он опять же не к Сватову, а к начальнику.

— И мы, как и договорились вчера, едем?

— Машин нет, — вздохнул Олег Михайлович. — В этом месяце мы вообще не бурим.

— Слушайте, а кому вы вообще подчиняетесь? — Противник стал в партер, и Сватов вышел на один из своих хорошо отработанных приемов. — И что тогда вообще делает вся ваша контора? Тут же по кабинетам штаны протирает добрая сотня народу.

— Зачем так? — Олег Михайлович спросил миролюбиво, ссориться он не хотел. — План проходки мы выполнили. Даже вымпел есть…

Для убедительности он что-то поискал в столе, но ящик был пуст. Сватов понял наконец, отчего в кабинете так пустынно. Бумаги! На столе начальника и на всех остальных выстроенных по периметру полированных столах не было ни одной бумажки. Только совхозное ходатайство одиноко лежало на самом краешке громадного стола.

— Слушай, позвони мне завтра, а? — Олег Михайлович посмотрел умоляюще.