Сватов понял, что продолжать схватку бесполезно: противник выскользнул, как студень. Без всякой надежды на успех он совершил последнюю, отчаянную попытку:

— А может, подскочим на место? Посмотрим, что к чему, прикинем. Заодно и… — Сватов многозначительно замолчал.

В глазах Олега Михайловича затеплилась жизнь. Что-то в нем, оказывается, тлело. Теперь вот ожило, как от дуновения ветерка.

— Это, пожалуй, надо бы… Только, может, к концу дня? — Олег Михайлович посмотрел на картину. — Все равно где-то надо обедать. Я сегодня с собой и не брал ничего. Думал, бурить начнем, а вы все тут как-то передернули. Сразу в бутылку, сразу в штопор, сразу официально. Начинать надо по порядку: не с супа, а с закуски. Заодно и ребят возьмем, которые бурят…

Теперь уж в глазах Сватова засветилась надежда.

Но когда к концу дня, изрядно намотавшись по городу, он примчался в контору бурвод, секретарша Соня, которую он с трудом разыскал в одном из бесчисленных кабинетов, сообщила ему, что Олег Михайлович очень извинялись и просили передать Виктору Аркадьевичу, чтобы тот приехал к нему в четверг к концу дня, как и договаривались, а ни сегодня, ни завтра они на работе быть не смогут.

В среду утром, едва Анна Васильевна, справив дела по хозяйству, пристроилась на своей койке, как обычно, свернувшись калачиком, прикорнуть, окрестности Ути огласил гул множества моторов. Анна Васильевна встрепенулась, глянула в оконце и обомлела. По проселку вдоль реки двигалась в сторону Ути невиданная процессия. Выплывал из-за кустов на взгорке огромный красный автобус, раскачиваясь на ухабах. За ним пылил крытый грузовик, да еще с прицепом, следом утопали в пыли «уазик» и две «Волги». Замыкали колонну знакомая старикам «Нива» Сватова и машина ГАИ с мигалкой.

— Никак едут, — засуетилась Анна Васильевна и, на ходу повязывая косынку, выкатилась во двор, оттуда — мимо Константина Павловича, восседающего в глубокой задумчивости на своей колоде и дымящего «Беломором» — к воротам на улицу. — Неуж не соврал новый-то наш?

Константин Павлович с колоды поднялся, сразу как-то преобразился, посолиднел, «беломорину» сапогом затоптал и с важностью произнес:

— Знамо что. Ихнее слово правильное. Потому как сами из себя они вполне.

Но привез Сватов вовсе не буровиков.

Привез Виктор Аркадьевич… съемочную группу нашего с ним фильма. Сценария, правда, еще не было, соответственно и съемочной группы быть не могло. Но заявка Сватова на киностудии ни у кого не вызвала сомнений. В ней чувствовался пульс времени. Такие заявки приносят не каждый день, и дирекцией студии была экстренно собрана съемочная группа и брошена на «уходящую натуру».

Никогда никуда не спешившая, вчера еще размеренно плывущая во времени и пространстве махонькая деревушка Уть с ее затухающими, как постукивание тележных колес, ритмами стала вдруг «уходящей натурой». Она, оказывается, уже уходила в прошлое. И кадры, отснятые здесь сегодня, уже через две недели станут уникальными и неповторимыми.

Цепким взглядом окинув ситуацию, режиссер уже командовал и распоряжался. Осветители во главе с оператором уже разворачивали аппаратуру и тянули кабель, ассистенты и помрежи собирали стариков со всей деревни и разводили их по местам, на ходу объясняя «оперативную» задачу: кому с коромыслом идти к реке по воду и обратно, кому вытаскивать из грязи у бывшего озерка кем-то брошенную телегу, кому подправлять хилый забор… Один из ассистентов уже тащил с чердака Анны Васильевны запыленную прялку…

Снимать собирались «уходящий объект». Снять, что было в Ути, можно только сейчас и никогда больше. Ибо вместе с киношниками приехали сюда и деловые люди. Следом подкатил микроавтобус и еще три «Волги». Две из них белого цвета, а одна и вовсе черная, с рожками радиотелефона на крыше.

Приехали руководители кафедр двух вузов и один ректор, приехал почти весь республиканский студенческий штаб, прикатил главный архитектор области, с ним еще несколько проектантов, приехали из райкома и райисполкома, прибыли из министерства и ЦК комсомола… Через неделю в вузах начинались каникулы, а значит, разъезжались по объектам студенческие строительные отряды. За эту неделю нужно было наметить фронт работ, определить необходимое количество людей, подобрать отряд или отряды, снять их с какого-то давно запланированного объекта, завезти необходимые (хотя бы на первые дни) материалы, для этого определить сметную стоимость работ, изыскать средства… Не говоря уж о том, что все здесь надо было еще спроектировать.

Через неделю все должно кипеть. Иначе дело откладывалось до следующего лета. Сватова это устроить, естественно, не могло. Тем более что и семинар намечен был на начало сентября этого, а не следующего года. Все это было понятно. Кроме одного: как можно собрать столько людей в столь ничтожный срок?

Но, даже хорошо зная Сватова, я, оказывается, недооценивал его способности. И понял это, только когда из черной «Волги» с радиотелефоном вышел (что показалось мне и вовсе невероятным) сам товарищ Архипов в сопровождении еще двух, хорошо известных всем и достаточно авторитетных товарищей.

Тут же застрекотал мотор кинокамеры, и сразу все задвигалось, закрутилось, завертелось. Архитекторы и руководители сразу принялись все осматривать и отмерять, сразу пошел озабоченный и деловой разговор, сразу посыпались предложения и идеи.

Сразу все и прояснилось. Сразу все сошлось.

Достаточно было глянуть на то, как организовал все, как все выстроил, разместил и целенаправил отливающий фиолетовым светом трех своих глубоких глаз объектив, как собрались и подтянулись все под его прицелом, чтобы понять, насколько точный ход был выбран Сватовым.

Я вспомнил, как однажды в предгорьях Памира во время съемок его документального фильма по моему сценарию нам понадобились кадры с заседания только что созданного совета агропромышленного объединения. Командировка уже заканчивалась, и хозяева площадки пошли нам навстречу, собрав три десятка руководителей без всякой производственной нужды. О съемке всем было объявлено, и, по признанию председателя объединения, это был первый случай, когда по вызову явились все, причем вовремя.

На совете перед камерой надо было о чем-то совещаться.

Решили послушать отчет директора дальнего совхоза. Стрекот аппаратуры действовал возбуждающе, и, начав со смешков и жеманностей, все настолько завелись, что остановить заседание было невозможно… Съемка закончилась, и нам ничего не оставалось, как тихо удалиться. Совет продолжался еще часа полтора, а мы сидели на ступеньках у входа и ожидали, когда нас отвезут к самолету. Потом дверь распахнулась, и из нее вылетел всклокоченный и взъерошенный директор дальнего совхоза. Ничего не видя перед собой, он пронесся мимо, потом вернулся.

— Слушай, зачем тебе эта? Совесть у тебе есть? — Почему-то он набросился на оператора. — Машина сюда не ехал — большой вода был, ишак ехал, самолет летел. Костюм надел, тюбетейка новый купил. Кино снимать надо, жена надо по телевизор показать… Жена тебе есть? Дети тебе есть? Дети кушать нада? Зачем снимал?

Понадобилось еще с полчаса, чтобы понять, о чем он кричал. Поняв, что сняли мы не только кино, но и человека с работы, Сватов пошел к начальству регулировать дело. Мы, мол, уедем, а вы уж, пожалуйста, сами тут разбирайтесь.

Магическую силу направленного объектива Виктор Аркадьевич хорошо знал…

На нее, как я понял, и была сделана ставка. И ничего сверхъестественного Виктор Аркадьевич в эти два дня не совершил… Кроме приглашения в Уть товарища Архипова.

Для этого, впрочем, тоже нужно было быть Сватовым. Товарищу Архипову он, оказывается, рассказал о будущем фильме. И о том, каким в нем должен быть пролог. Этот пролог был немыслим и непредставляем без присутствия товарища Архипова. Товарищ Архипов принять участие в съемках согласился. Таким образом, товарищ Архипов приехал сюда сниматься в удобное для кино время. Кино же примчалось снимать товарища Архипова в удобное время для него. Все остальные примчались вслед за товарищем Архиповым. А дальше все решилось само собой, включая и судьбу деревеньки.