Я оставил записку на столе и помчался вниз. На улице прыгнул в машину, быстро ее — завел и на полной скорости рванул с места. До отеля было около мили. Я не хотел терять время зря и пока ехал, попытался во всем разобраться. В открытое окно врывался ветер, обдувая лицо, и, казалось, теперь я смог сосредоточиться.

Я все еще пребывал в шоке, но, по крайней мере, мне было чем заняться. Я не сидел на месте, злясь на весь мир и на самого себя, и я был уверен, что кто бы там меня ни ждал, это был убийца Джея — пусть далее я сам нажал на курок. Через некоторое время мы встретимся лицом к лицу. У меня не было оружия, но у меня были мои руки, кулаки, опыт армейских тренировок и драк в барах. У меня были мои коленки и ноги, даже зубы, если уж дело дойдет до этого, и тот, кто убил Джея и проделал все это со мной, испытает на себе все приемы, описанные в учебниках.

Это уж точно. А вдруг нет? Что, если я окажусь не в состоянии что-либо сделать? Я нажал на тормоза и остановился, снова вспомнив слова Брюса, вспомнив про мгновенный гипноз, про автоматический рефлекс, когда люди мгновенно погружаются в гипнотический сон при одном только слове или каком-нибудь знаке.

А что, если все это было проделано со мной? Не будучи уверенным, я не мог действовать дальше. Потому что даже если я встречусь с убийцей Джея, узнаю его, пусть даже выясню, что за всем этим кроется, все равно мне это ничего не даст. Ибо мне можно было промыть мозги и затем все начисто стереть из памяти.

Я вдруг снова вспомнил все те странные вещи, которые творились со мной утром: часы, одежду, оружие. Я даже не знал, что делал прошлой ночью. Как я мог действовать дальше, если все, что увижу, услышу и скажу, можно так же просто стереть из памяти, как запись на магнитофонной ленте. Именно так Брюс это описал.

Магнитофон! Я посидел еще несколько секунд, не выключая двигатель, и в конце концов у меня возникла идея, которая могла сработать, могла и не сработать, но черт побери, она заслуживала того, чтобы ее попробовать.

Я медленно поехал вперед. Квартала за два уже виднелись неоновые буквы «ОТЕЛЬ ФЕНИКС», и тут я увидел то, что мне было нужно: «Диллон. Радио и телеаппаратура».

Я поставил машину во второй ряд и побежал в магазин, выхватывая из кармана бумажник.

Я схватил первого попавшегося мне продавца.

— Быстро. Сколько за самый хороший магнитофон? Портативный.

— А?

Тупой ублюдок.

— Магнитофон. Быстро. Мне некогда. Если поспешишь, отблагодарю.

Это подействовало. Или может мой вид. Он сказал:

— Вебстер стоит примерно сто девяносто, плюс налог на…

Я сунул ему две сотенные и двадцатку и сказал:

— Неси. Немедленно. Сдачу оставь себе.

Он вытаращился на деньги, потом подпрыгнул фута на четыре и исчез. Через тридцать секунд он вернулся.

— Вот…

— Работает? Стандартный?

— Демонстрационный экземпляр. Пленка вставлена. Только включите в…

Я уже бежал.

В холле отеля «Феникс» я огляделся в поисках лифтера, местного охранника, кого угодно. Пот с меня лил ручьем, и я просто чувствовал, как бегут секунды. Глаза засекли молодого рыжего посыльного с рыжими усиками. Я быстро направился к нему, зажав еще одну сотню в правой руке, и с магнитофоном в левой. Ассигнация была — хоть выжимай.

Я остановился перед ним и тихо произнес.

— Рыжий. Хочешь сотню заработать?

У него упала челюсть, и я, не дожидаясь, что он ответит, сказал:

— В номере пятьсот двадцать четыре собрались гости. Мне нужен соседний номер, годится с любой стороны. Сколько тебе надо времени, чтобы подыскать пустой номер и впустить меня? — Я сунул ему сотню, чтобы он посмотрел и пощупал ее, ткнул ему в физиономию мое удостоверение детектива и добавил. — Мне нужно только послушать, Рыжий. — Я помахал магнитофоном.

Ему хватило меньше двух секунд, чтобы решиться. Он бросил взгляд на стойку службы посыльных и сказал:

— Пошли.

Мы вскочили в лифт и взлетели на пятый этаж.

В лифте я взглянул на часы. Было уже четверть восьмого, и я льстил себя надеждой, что не потерял много времени. Сейчас узнаю.

Мы вышли на пятом, и я проследовал по коридору за посыльным. Он остановился у номера 522 и хотел было постучать, но потом остановился и посмотрел на меня. Я покачал головой. Он на мгновенье замялся и полез в карман.

— Ключ, — тихо проговорил он.

— Номер пустой? — прошептал я.

Он пожал плечами и тоже шепотом ответил:

— Связался я с тобой. Через минуту узнаешь. — Он открыл дверь и вошел в комнату. Я ждал, что сейчас раздастся крик женщины или мужской вопль: «Какого черта», Рыжий начнет извиняться, но ничего не последовало.

В дверях показалась голова Рыжего, и он помахал мне рукой.

Внутри я огляделся, пытаясь решить, где поставить магнитофон. Рыжий показал на стену, отделявшую этот номер от 524-го, и поднял брови. Я кивнул, и он, подойдя к стене, открыл стенной шкаф и прошептал:

— Лучшее место. Очень тонкая перегородка. — Он отрабатывал свою сотню.

Я по достоинству оценил его помощь, но хотел все остальное сделать без свидетелей. Я поднял вверх большой палец, он ухмыльнулся и вышел, тихо закрыв за собой дверь.

Я нашел розетку, вставил шнур, потом взял микрофончик и положил его в шкафу у стены. Я включил магнитофон, поставил его на «запись» с максимальной громкостью и посмотрел, как начала крутиться часовая бобина. Потом вздохнул и вышел из номера. Подошел к номеру 524 и постучал в дверь.

Сердце у меня колотилось. Через минуту я узнаю — может зря я кувыркался с этим магнитофоном — но я был доволен, что сделал это. Я чувствовал себя лучше не намного, но тут желудок у меня сжался, когда голос за дверью произнес:

— Войдите!

Я открыл дверь и вошел в комнату.

Я поставил машину и отправился к себе в контору, но едва войдя в Фарнсуорт билдинг, остановился.

Казалось, меня что-то беспокоило пока я ехал по Спринг стрит и ставил свой бьюик, и сейчас я решил привести все свои мысли в порядок. Я собирался ехать в отель «Феникс» — это я знал. Я отчетливо представлял себе весь кошмарный эпизод, случившийся в конторе несколько минут назад. Но после этого все было как в тумане, неясно.

Боже мой, так ездил я в отель «Феникс» или нет? За столь короткое время я не мог обернуться. Было семь часов, ровно семь, когда у меня возникло это непреодолимое желание. Меня вновь начал охватывать страх. Я все помнил, все до мельчайших подробностей: мои рассуждения, панику, пятно на левой руке, все до того момента, как я вышел отсюда. Вспомнил про записку. Записку, которую я написал Брюсу Уилсону, если я все это не выдумал.

Я взбежал вверх по лестнице и помчался по коридору в контору. Включил свет и подскочил к столу. Записка лежала на месте. Я дважды прочитал ее, вспоминая. Казалось, все это произошло всего лишь несколько минут назад. Я посмотрел на часы. Без десяти восемь.

Значит это все-таки случилось. По крайней мере, что-то случилось. Я вышел в пять или десять минут восьмого. Более получаса выпало, в голове ничего не осталось. Я прикусил губу, напряженно пытаясь вспомнить, куда я ездил, что делал, с кем встречался. За эти вычеркнутые минуты я мог даже убить человека. Я подумал о Джее Уэвере и содрогнулся.

Я сел за стол и попытался немного расслабиться. Я явно дал волю воображению. Я сказал сам себе, что не совершу убийства, даже если буду находиться под гипнозом. Брюс говорил, что хотя он и считал такой гипноз возможным, для него потребуется много времени. Даже опытный гипнотизер, просто щелкнув пальцами, здесь ничего не добьется.

Все, что мне оставалось, это успокоиться, не потерять голову от страха и мыслить логически четко и ясно. Я же не был каким-то дикарем, поклоняющимся в джунглях каменному идолу и верящим в чудеса и волшебство. Я был взрослым человеком, а не машиной с кнопками «стоп» и «пуск», не концентрацией рефлексов, которыми мог управлять другой человек, и не средством, которое он мог бы использовать в своих целях..