Тратвелл усадил Айрин Чалмерс, неохотно выпустил ее руки из своих и встал за спинкой кресла.

— Выключите, пожалуйста, свет, Арчер.

Я повернул выключатель и подсел к Айрин Чалмерс. Зажужжал проектор. Его неяркий рассеянный луч отбрасывал на экран все новые картины. В прямоугольном, очень просторном бассейне с подкидной доской и скатом отражалось старомодное синее небо.

Юная блондинка с детским лицом и отнюдь не детской фигурой вскарабкивалась на подкидную доску, помахала рукой в объектив, изо всех сил подпрыгнула и неуклюже плюхнулась в воду, дрыгая ногами, как лягушка. Вынырнула на поверхность и фонтаном пустила воду прямо в объектив. Молодая Джин Траск.

Следом на подкидную доску вышла Айрин Чалмерс, nee[16] Рита Шеперд, и прошла к концу доски чинно, словно позируя перед камерой. Волосы ее были спрятаны под черным резиновым чепцом, придававшим ей допотопный вид.

Она довольно долго стояла перед нацеленным на нее объективом, так ни разу и не посмотрев в его сторону. Потом подпрыгнула и ласточкой ушла под воду без единого всплеска. Только когда она скрылась под водой, я понял, как она была хороша.

Она высунулась из воды и, улыбнувшись в объектив, перевернулась на спину.

Сзади к Рите с хохотом и криками подплыла Джин и утащила ее вглубь, плеская воду пригоршнями прямо в объектив.

Третьим залез на доску юноша лет восемнадцати. Я не cразу узнал его. Он шел по доске, то и дело оглядываясь, словно за ним гонятся пираты. Так оно и оказалось. Джин с хохотом и криками набросилась на него и скинула в бассейн. Он, отчаянно барахтаясь, выскочил на поверхность. Глаза у него были зажмурены. Женщина в широкополой шляпе протянула ему обитый войлоком багор и багром, как буксиром, вытянула на мелкое место. Юноша так и остался стоять по пояс в воде, повернувшись хилой спиной к камере. Спасительница, сняв широкополую шляпу, отвесила поклон невидимым зрителям.

Я узнал миссис Свейн, но свейновская камера, не задержавшись на ней, передвинулась на зрителей — красивую пожилую пару на качелях под тентом. Я узнал Самюэля Роулинсона, хотя лицо его было в тени, и догадался, что рядом с ним Эстелла Чалмерс. Но прежде чем я успел рассмотреть ее худое выразительное лицо, на экране появился новый кадр.

По скату съезжали Рита и Джин, попарно и поодиночке. Потом они плыли наперегонки. Джин пришла первой, обрызгала юнца, страдающего водобоязнью, — он по-прежнему торчал на том же месте, словно корни там пустил, — потом Риту.

На заднем плане размытым пятном промелькнул рыжеволосый и рыжебородый Рэнди Шеперд в садовом комбинезоне. Он глядел из-за загородки, как его дочь нежится на солнце. Я посмотрел на профиль Айрин Чалмерс, освещенный мельтешащей мозаикой ярких пятен, отбрасываемых экраном. Казалось, эта беззвучная бомбардировка воспоминаниями убивает ее.

Когда я снова посмотрел на экран, на подкидной доске стоял Элдон Свейн. Среднего роста крепыш, с крупной, красивой головой. Он подпрыгнул и ласточкой ушел под воду. Объектив запечатлел Свейна в тот момент, когда он вынырнул на поверхность, и проследил за его возвращением на подкидную доску. Свейн сделал сальто-мортале, потом продемонстрировал парный нырок сначала с Джин и, наконец, с Ритой. Камера, словно поставив своей целью наблюдать за этой парой, последовательно зафиксировала все этапы их прыжка: вот Рита стоит, расставив ноги, на подкидной доске, а Элдон, просунув голову между ее бедер, поднимает ее на плечах, слегка шатаясь, несет к концу доски, стоит там чуть не вечность, и его голова торчит, словно голова гигантского младенца, второй раз рождающегося на свет.

Потом они ныряют и долго, очень долго остаются под водой. Объектив следит за ними, но запечатлевает лишь испещренную солнечными бликами поверхность бассейна, в глубине которого проплывают размытые водой пестрые силуэты.

Ролик кончился, но мы продолжали сидеть молча. Я включил свет. Айрин Чалмерс встрепенулась. Я понимал ее страх — он был настолько силен, что ей так до конца и не удалось преодолеть охватившее ее оцепенение.

— А я тогда была недурна, верно? — сказала она, пытаясь побороть страх.

— Не то слово, — сказал Тратвелл. — Вы были настоящей красавицей.

— Больно много дала мне моя красота. — Благоприобретенный лоск вдруг исчез, к ней вернулись повадки ее молодости. — У кого вы раздобыли это кино, у миссис Свейн?

— Да. Она мне не только этот фильм дала.

— С нее станется. Она меня всегда ненавидела.

— За то, что вы сошлись с ее мужем? — сказал я.

— Да она на меня еще раньше взъелась. Будто с самого начала знала, что так оно и будет. А может, из-за нее все и получилось. Теперь уж трудно сказать. Только она следила во все глаза за Элдоном. Все ждала, когда он на меня кинется. А этого ни один мужик терпеть не станет и рано или поздно так и сделает.

— Ну, а вы-то зачем на него кинулись?

— Обо мне разговора не будет. — Она посмотрела на меня, потом на Тратвелла и уставилась в пустоту. — Я против себя показывать не стану, а на что же нам еще пятая поправка?[17]

Тратвелл склонился к ней нежно и ласково, словно любовник.

— Не глупите, Айрин. Вы среди друзей.

— Так я вам и поверила.

— Я вас не обманываю, — сказал он, — мне, а также мистеру Арчеру, стоило больших усилий раздобыть эти фильмы — ведь они находились в руках ваших потенциальных врагов. Пока они у меня, никто не сможет использовать их против вас. Это я вам гарантирую.

Она выпрямилась и в упор посмотрела на Тратвелла.

— Это что? Шантаж?

Тратвелл улыбнулся:

— Вы, кажется, путаете меня с доктором Смизерэмом, Айрин. Мне от вас ничего не надо. Но я уверен, что мы можем откровенно и непринужденно обсудить сложившееся положение.

— Ну, а насчет него как? — Айрин Чалмерс кивнула в мою сторону.

— Мистер Арчер знает о вашем деле куда больше меня. И я полностью ему доверяю.

Похвала Тратвелла поставила меня в неловкое положение. Я не мог сказать того же о нем.

— А я ему не доверяю, — сказала женщина. — С какой стати мне ему доверять? Я его едва знаю.

— Вы знаете меня, Айрин. Как ваш поверенный…

— Так, значит, вы опять наш адвокат?

— Я и не переставал им быть. Теперь вам должно быть уже ясно, что без моей помощи и помощи мистера Арчера вам не обойтись. Все, что мы узнали о вашем прошлом, останется между нами.

— Это если я пойду вам навстречу, — сказала она. — А если нет?

— Этика обязывает меня хранить ваши тайны.

— Только потом про них каждый встречный-поперечный будет знать, не так что ли?

— Но не от меня и не от Арчера. Возможно, от доктора Смизерэма. Как вы сами понимаете, я не могу защищать ваши интересы, пока вы меня на это не уполномочите.

Предложение Тратвелла повергло ее в задумчивость.

— Да я вовсе не хотела ссориться с вами, особенно в такое время. Но за мужа я решать не могу.

— Где он?

— Когда я уходила, он оставался дома. Ларри тяжело дались последние дни. Он ведь очень нервный, хотя по виду никогда не скажешь.

Ее слова вызвали к жизни мысль, уже давно гнездившуюся в моем подсознании.

— Скажите, так это ваш муж? Ну, тот мальчик, которого сталкивают в воду?

— Да, он. Это была наша первая встреча. И последний уик-энд Ларри, перед тем как его призвали во флот. Я ему приглянулась, это факт, но мы так толком и не успели познакомиться. А жаль.

— Когда же вы познакомились?

— Через два года. Ларри за это время успел повзрослеть.

— А вы что успели?

Резкое движение головой — и она повернулась ко мне затылком.

— Не стану я отвечать на ваши вопросы, — сказала она Тратвеллу. — Для того, что ли, я плачу адвокату и сыщику, чтоб они рылись в моем грязном белье? Вы что, за дуру меня принимаете?

— Вовсе нет, Айрин, — сказал Тратвелл спокойно и сдержанно. — Напротив, было б не глупо, если бы вы перестали прятать ваше, как вы выражаетесь, грязное белье. Пришла пора выложить карты на стол и нам втроем во всем разобраться. Я думаю, нет нужды напоминать вам, что за последнее время произошло несколько убийств.