ЛЮТИКОВ. Брось, кто это?
АНДРЕЙ. Это я, кот профессора Николаева. Пришел справиться, подготовлено ли студенчество к зачетам?
ВОЗНЕСЕНСКИЙ. Товарищи! Уберите кота: воняет.
АНДРЕЙ. Это не кот. Это около тебя Прыщ сидит.
ПРЫЩ. Обычная пошлость. Глупо.
БЕСЕДА. Ну что же, мы до завтрашнего дня сидеть будем? Заниматься надо. Какая неорганизованность, ей-богу! Когда этот чертов комендант придет?
Открывается дверь, кто-то входит.
АНДРЕЙ. Наконец-то! Ты, что ли?
КРУГЛИКОВ. Я.
ВОЗНЕСЕНСКИЙ. Ну, ввертывай.
КРУГЛИКОВ. Что ввертывать? Вы что, очумели?
БЕСЕДА. Да кто это?
КРУГЛИКОВ. Я, Кругликов. Какого черта вы в темноте сидите?
АНДРЕЙ. Тьфу ты, я думал, комендант. Да лампочка опять перегорела.
КРУГЛИКОВ. Опять? Ох, черт, устал же я. (Садится.)
ЛЮТИКОВ (кричит). Куда ты сел, подлец? Чертеж!
КРУГЛИКОВ (вскакивает). Да нет здесь чертежа, что ты орешь!
ВОЗНЕСЕНСКИЙ. Где ты шатался?
КРУГЛИКОВ. Даже сказать неловко.
АНДРЕЙ. Это любопытно! Говори, говори. Посторонних никого.
КРУГЛИКОВ. Под Москву ездил, комнату искал.
АНДРЕЙ. Тю…
КРУГЛИКОВ. Осточертело с вами жить. Три года! Веселое удовольствие! За все время ни разу в комнате меньше восьми не было — это еще благодать, а в прошлом году с двадцатью жил. Голова не варит, и спать не могу. Общесмертие, а не общежитие… Потом, ребята, я… жениться решил…
ВОЗНЕСЕНСКИЙ. Что?
АНДРЕЙ. Кто же эта несчастная?
КРУГЛИКОВ. Брось дурака валять! Это всерьез. Феня.
АНДРЕЙ. Так-с! Ой, горе, горе! Граждане, предлагаю почтить память несчастной девушки вставанием.
ПЕТРОСЯН. Ты вот смеешься, а я на самом деле не понимаю, как это не боятся жениться?
ЛЮТИКОВ. То есть что это ты хочешь сказать?
ПЕТРОСЯН. Как, говорю, люди не боятся друг на друге жениться, как у них смелости хватает!
КРУГЛИКОВ. Чего же бояться-то?
ПЕТРОСЯН. Я знаю, чего. Я, брат, опыт имел, до сих пор помню. В печенках сидит. Сам больше не буду и другим очень не советую.
КРУГЛИКОВ. Да объясни толком, баранья голова.
ПЕТРОСЯН. Что тут объяснять, объяснять нечего. Конечно, любовь, конечно, вместе жить, комнатка под Москвой, жена тебе товарищ и друг — все это хорошо; «хорошо, отлично», красиво, как в книжке. Но это только в книжке. А в жизни совсем другое. Жизнь, брат, по стишкам и романсам не строится.
ЛЮТИКОВ. Да ты не пой. Яснее говори, что у тебя там за опыт.
ПЕТРОСЯН. Сделай одолжение. Ты что будешь делать, когда твоя жена тебе надоест? Скажи, бывает так? Ну, Феня, конечно, девка хорошая. Но это одно. А ты вот с ней поживи несколько месяцев — это другое. Все это мне знакомо, как десять пальцев. Робкие взгляды, первые встречи, лунные ночи и прочее. А вот если каждый день, и утром, и за обедом, и вечером, одну и ту же морду видеть, из-за мелочей ругаться, в волосы вцепляться? Что тогда запоешь?
ЛЮТИКОВ. Белиберда какая. Да ведь не цепями связаны — разойтись можно.
АНДРЕЙ. Нет, он прав, ребята, вот я сам не могу долго жить с одной бабой. И любишь ее, но какую-то связанность чувствуешь, как спеленутый ребенок в люльке. Цепочка какая-то есть, и, когда я с одной связываюсь, мне другие в сто раз милее становятся. Видно, уж так господом богом устроено.
ЛЮТИКОВ. Это, видно, ты так господом богом устроен.
ПЕТРОСЯН. Ты говоришь, разойтись. Нет, дорогой, это потом не так-то легко. Особенно, если последствия есть.
БЕЗБОРОДОВ громко и протяжно зевает.
КРУГЛИКОВ. Что с тобой?
БЕЗБОРОДОВ. Это у меня нервное.
ЛЮТИКОВ. Пошел ты к черту! Что же ты предлагаешь, Петросян?
ПЕТРОСЯН. Ничего я не предлагаю. Я только знаю: свободно надо жить! Себя не связывать. Вот вчера Терехин говорил…
ЛЮТИКОВ. Ну, Терехин. Терехин тебе наскажет.
ПЕТРОСЯН. А ты что предлагаешь?
ВОЗНЕСЕНСКИЙ. Ничего он не предлагает. Такой это вопрос. Одно слово — половая проблема. А болит этот вопрос, действительно. Хуже зуба.
АНДРЕЙ. Как у кого. У кого болит, у кого нет.
ЛЮТИКОВ. Брось ты пошлятину.
БЕСЕДА. И как это не надоест людям рассусоливать?
ВОЗНЕСЕНСКИЙ. Да неужели это тебя не интересует? Что же, для тебя все вопросы решены?
БЕСЕДА. Не интересует. Меня другое интересует. Я учиться приехал, а вы мешаете.
АНДРЕЙ. Да ты влюблялся ли когда-нибудь? Скопец ты этакий! Машинка для зубренья!
БЕСЕДА. Любил, конечно. Но только болтать об этом — не болтал, а вы трещите без умолку. С безделья беситесь.
ВОЗНЕСЕНСКИЙ. Это мы-то с безделья? Ах ты, жлоб! Тут круглые сутки крутишься, как сукин сын, — безделье? Ночами сидишь — безделье? Да тебе за это…
БЕСЕДА. Сидим-то мы много, да не такая это работа, мозги только трещат. От этого всякая дрянь в голову лезет. «Проблема пола…» В деревне, как от зари до зари помашешь косой или побросаешь на стога, так, придя домой, так спишь, что [хоть тебе эту самую проблему мыши отгрызли — ничего не почувствуешь.] А сюда я учиться приехал. И буду учиться, хоть кровь с носа! И к черту ваши проблемы! Проблема, пускай, проблемой, а у меня завтра зачет, и послезавтра, и через неделю зачет.
ЛЮТИКОВ. Ну, это ты, брат, не прав. Вопрос этот выпирает, чего же отмахиваться? От того, что от него спрячешься, сам он не разрешится, а дряни в этой области много.
За стеной играют все сильнее и сильнее. Поют уже несколько голосов, топот чечетки заглушает все остальные звуки.
ВОЗНЕСЕНСКИЙ. Да постучите им, вот развозит чертей!
Стучит в стену, шум утихает.
БЕСЕДА. Ерунда все это. «Выпирает…» А я говорю, живете вы ненормально, от этого и дискуссии заводите.
АНДРЕЙ. У кого болит, тот и говорит, я же сказал.
ЛЮТИКОВ. Брось ты! Значит, есть причины, по которым говорят об этом!
БЕСЕДА. Да рассусоливать не надо. Болтать об этом все время не надо. Это у кого настоящего дела нет, те половым делом и занялись. «Половая проблема…» Все рады, конечно, почему не поболтать? Даешь дискуссию! А я считаю, заниматься надо. А у кого с этим делом плохо, пусть сам распутывает и другим не мешает.
ЛЮТИКОВ. Ну это, знаешь, «моя хата с краю».
БЕСЕДА. Верно, с краю! Чужими болезнями болеть не намерен.
Входит КОМЕНДАНТ.
КОМЕНДАНТ. Ну, где у вас тут? Ох, черт!
Опрокидывает стул. Влезает на стол, пристраивает лампочку. Все время ворчит.
Шутки шутками, а я вам, товарищи, больше лампочек не дам, не напасусь. У меня своего треста нету. Непорядок это — что такое? Лампочка горит всю ночь. Так порядочные люди не занимаются. Одни сидят до двух, потом других будят, а эти с двух до утра, где же тут достать лампочек?
ПЕТРОСЯН. Ну, ну, не бухти, комендант, зажигай скорей!
Свет. Студенты встают с постелей, закрывая глаза руками от света, идут к столу.
