Берет под руку ГАРСКОГО и отводит в соседнюю комнату.
За ними ТАНЯ. КРЫМОВА отводит в сторону мужа.
КРЫМОВА. Я не могу этого выносить… Полное безобразие!
КРЫМОВ. Ты знаешь, что такое для меня Сорокин? Кто меня вытащил в Москву из секретарей укома?{302}
КРЫМОВА. Он разлагается, а вы ему кадите! Не по-товарищески это…
КРЫМОВ (пьет). Плюнь! Береги нервы. Все ходим под це-кой…
КРЫМОВА. Едешь домой?
КРЫМОВ. Нет…
Входит СОРОКИН.
КРЫМОВА. До свиданья, Сорокин…
Уходит. КРЫМОВ, уговаривая ее, скрывается, потом возвращается, махнув рукой. Звонит телефон.
СОРОКИН (берет трубку). Алло! Я… Товарищ Иванов? Собираюсь, да, Иван Васильевич… Послезавтра. Письмо передать в Берлин? Слушаюсь… Но, может быть, я к тебе лучше приеду? Ах, ты по пути на вокзал?.. Ну хорошо. Я буду ждать…
Входят ТАНЯ и ГАРСКИЙ.
Вот видите! Иванов через несколько минут сюда приедет… Какое-то еще очень важное поручение мне заграницу… (Осматривает стол.) А выпивку оставить на столе? Или лучше убрать?
ТАНЯ. Разве он не знает, что коммунисты тоже пьют? Не надо унижаться…
СОРОКИН. Нет, все-таки неудобно…
ТАНЯ. Ну, тогда закуску оставить, а вина убрать. И все мы перейдем в ту комнату…
ГАРСКИЙ. Вот с Ивановым вы и согласуйте назначение Трубкина.
Уходит.
СОРОКИН. Правильно… Вообще переговорю… обо всем…
Все, кроме СОРОКИНА и ТАНИ, уходят в другую комнату.
ТАНЯ. Крымова определенно фыркает… Ей у нас не нравится… Она может весело сидеть, вероятно, только в обществе политкаторжан…
СОРОКИН (задумчиво). Все это ерунда… Каждый воображает себя большим, чем он есть… Но Воронин… Меня возмущает это ходячее эр-ка-и, этот пылесос!
В дверь стучат.
Войдите! Да!
Входит АВДОТЬЯ ИВАНОВНА, у которой часто спадает с носа пенснэ на черном шнурке. ТАНЯ быстро уходит в соседнюю комнату.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Можно, Николай?
СОРОКИН. Чем могу служить?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Я пришла поговорить с тобой…
СОРОКИН. Видишь ли, я сейчас занят… Ожидаю гостей. Может быть, ты освободишь меня от своей беседы до… более благоприятного времени?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Партбилет твой не вернулся?
СОРОКИН. К чему этот разговор?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Я тебя в последний раз прошу, как товарищ, опомнись!
СОРОКИН (улыбается). Пока не поздно?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Да, пока не поздно. Ты взгляни: обычный мещанин, в служебной обстановке — летающий по заседаниям сановник, в товарищеской среде — высокомерный эгоист… Ты всех товарищей оскорбляешь, характеризуешь только с плохой стороны…
СОРОКИН (умоляюще). Товарищ!..
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Вертишься шестой уж год на холостом ходу!..
СОРОКИН (резко). Учить меня морали поздно и смешно, товарищ…
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Не ломайся, Николай! Как бывшая жена я не имею права говорить, но семь лет ссылки вместе… Николай… Ты оторвался от всего, что есть живого… Неужели ты забыл, как мы страдали и боролись?
СОРОКИН (перебивая). А я теперь устал!.. Понятно?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Как — устал? От чего ты устал?
СОРОКИН. Устал я от борьбы и от победы!
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА (пауза). Не понимаю…
СОРОКИН (вспыхнув). Вы боитесь это понимать!.. Для вас милей оптический обман, чем яркая действительность!
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Ты не ломайся… Я ведь не девчонка…
СОРОКИН (возбужденно). Вам и нужно было непременно упомянуть «девчонку»… Остальное — предисловие… Подлое, иезуитское предисловие… Вы подкрадываетесь ко мне то в образе партдемона, то в виде цековской схимницы. Но цель у вас всегда одна. Ужалить воспоминанием о прошлом… Закатив глаза, спросить: «А не одумался ли?» Не воображайте себя совестью нашей партии, не ищите грешника во мне… Я устал и от борьбы, и от победы… Я бояться стал нашей победы… Победили, а что дальше?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Как — что дальше?
СОРОКИН. Что вот мне, Сорокину, осталось впереди?! Крематорий, похоронный марш, венки и пошлые ненужные газетные статьи?! Больше ничего уж не будет!
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Ах, какое безобразие! Ты, значит, поэтому и мыкаешься нюхать вонь капиталистической Европы?..
СОРОКИН (иронически). Товарищ! Убедите меня в том, что через пять лет мы построим социализм без вонючей Европы или произойдет международная революция, тогда я…
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Это идиотская теория трусов и ренегатов.
СОРОКИН. Я идиот и трус, который хочет жить. Но вы хотите превратить меня в труп гения… (Опомнившись.) Хотя зачем все это я вам говорю?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Это напрасно.
СОРОКИН. Вы ортодоксальная ханжа. Ну разве вы поймете простые человечьи слова? Вам нужно обязательно ссылку на резолюцию, на пункт…
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. До свиданья…
Идет к двери.
СОРОКИН. Всего наилучшего… Передайте Глухарю, что его поведение с моим партбилетом я считаю гнуснейшим оскорблением моих революционных заслуг. Даже этот факт говорит о многом… Когда я находился в одиночке, я никак не представлял, что в будущем я увижу вокруг себя оскалившихся шакалов вместо… Ну, впрочем, это…
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА (возвращаясь и подавая руку). Может быть, ты болен, Николай?.. Ты лучше подлечился бы, чем ездить…
СОРОКИН. Вам выгоднее изобразить меня сумасшедшим… Так распространяйте слухи, что я с нарезов съехал…
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА уходит. Появляется Таня.
ТАНЯ. Боже мой, какой кошмар ты должен был испытывать всю жизнь от этой женщины!
СОРОКИН (раздраженно). Она была в свое время не хуже вас…
ТАНЯ. Что это значит?
СОРОКИН. Это значит… неудобно ругать Плеханова{303}, не читавши его…
ТАНЯ. Может быть, я напрасно вернулась? Я могу уйти…
СОРОКИН (вскрикивая). Можешь уйти! (Опомнившись.) Что ты мучаешь меня глупыми угрозами! Идет вопрос о моей революционной чести, а ты…
ТАНЯ. Прости. Ты прав, Коля. Я ничего не понимаю в политике. Я обывательница, мещанка, жена советского вельможи… Прости…
Уходит в следующую комнату.
СОРОКИН. Я не позволю издеваться над собой!
Входит ШАЙКИН.
