— А он сам говорить-то умеет? — спросил охотник по имени Скитер.

— Конечно, умею, — сказал Хеллман.

Хеллмана так и подмывало поставить на место этого нахального и бойкого типа. Но в этот момент внутри дома началось какое-то движение и на лужайку у входа вышли два робота. Их рамочные каркасы и подпорки были выкрашены в синий цвет, а верхняя часть — в красный. И еще корпус испещряли какие-то черные знаки и символы. Очевидно, то были чиновники высокого ранга.

— Вождь прислал нас, — сказал один из них Уэйну. — Он узнал, что ты вроде бы привел в лагерь человека.

— Новости распространяются быстро, верно? — заметил Уэйн.

— Ты же знаешь, Уэйн, это против правил.

Уэйн покачал большой головой.

— Да, случается такое не часто. Но чтоб это было против правил… я что-то не слышал.

— Так вот, теперь знаешь. Мы должны отвести его на допрос.

— Понятное дело.

— Идем с нами, человек, — сказал один из роботов-чиновников.

Хеллману ничего не оставалось делать, как подчиниться приказу. Он не мог тягаться с роботами ни скоростью, ни силой. Единственным его оружием оставался разум. Однако в данной ситуации даже разум мало чем мог помочь.

Больше всего Хеллмана волновало следующее. Отчего это роботы-охотники настроены против людей? И как получилось, что вывелась такая странная новая порода? Есть ли еще люди на этой планете? Или же роботы-охотники перебили их всех до одного?

Одно из зданий служило, по всей видимости, тюрьмой. В отличие от Круглого Дома оно было закрытым, и в нем имелась дверь с большим навесным замком. Один из красно-синих чиновников, или охранников, или, бог знает, кем он там был, отпер замок и распахнул перед Хеллманом дверь.

— И долго вы собираетесь здесь меня держать? — спросил Хеллман.

— Тебе сообщат о решении Совета, — и они заперли за ним дверь.

Хеллман оказался в большой комнате, стены которой были сделаны из гальванизированного железа. Окошки располагались высоко, почти под самым потолком. Застеклены они не были. И мебели в комнате тоже никакой не было. Очевидно, эти роботы не пользовались ни кроватями, ни стульями. Здесь стояло лишь некое подобие низеньких металлических столов. Хеллман огляделся и, когда глаза его освоились с царившим в комнате полумраком, вдруг заметил в углу какие-то мигающие огоньки. И пошел посмотреть, что там такое.

В углу находился робот. Совсем маленький, не выше пяти футов роста. И стройный. У него имелась голова, сделанная из какого-то светлого металла, а также руки и ноги — наподобие человеческих. Создание молча и пристально наблюдало за ним, и Хеллман слегка занервничал.

— Привет, — сказал он наконец. — Я Том Хеллман. А ты кто?

Робот не ответил.

— Ты что же, не умеешь говорить? — спросил Хеллман. — Ты говоришь по-английски?

Никакого ответа от робота не последовало, однако он по-прежнему не сводил с него глаз. Один глаз был красный, другой — зеленый.

— Замечательно, — пробормотал Хеллман. — Заперли меня здесь с каким-то чучелом.

Тут он заметил, что робот царапает что-то на земляном полу пальцем ступни. Хеллман подошел поближе и прочитал следующее: «Стены имеют уши».

Он поднял глаза на робота. Тот смотрел на него многозначительно строго.

— Что теперь будет? — еле слышно прошептал Хеллман.

Робот нацарапал в ответ: «Скоро узнаем».

Похоже, робот был не слишком расположен к общению. Хеллман отошел в другой угол комнаты и растянулся на полу. Теперь он был уже по-настоящему голоден. Собираются они его кормить или нет? А главное, если собираются, то чем? На улице начало темнеть. И вот спустя какое-то время Хеллман задремал. Уснул, и ему приснились странные грозного вида существа, налетающие из тьмы, с высоты ночного неба. Он пытался объяснить им, что ни в чем не виноват, но, вот в чем именно они его обвиняли, никак не мог сообразить.

Он проснулся и увидел, что дверь в темницу распахнулась. И подумал сперва, что ему пришли сказать, какое принято решение. Но, как оказалось, ему принесли поесть. Обед состоял исключительно из фруктов и орехов. Он никогда не видел и не пробовал ничего подобного, но выглядели они вполне съедобными. Принесли ему и воду. В жестяных банках из-под машинного масла, но они были тщательно отмыты и маслом совсем не пахло. Позже Хеллман узнал, что на самом деле в них никакое масло не хранилось, хотя название его значилось на банках. Откуда ему было знать, что у охотников есть свои традиции и церемонии и что многие предметы домашнего обихода они склонны украшать приятными их сердцу словами и символами.

Роботы, которые принесли еду и питье, ни на какие вопросы не отвечали. Стояли и молча ждали, когда Хеллман закончит с трапезой. Ему показалось, что они наблюдают за ним с любопытством. Но он так проголодался, что решил не обращать внимания и вскоре съел все до крошки. Они забрали плоские оловянные тарелки, на которых принесли еду, а жестянки с водой оставили. И удалились.

Время шло. Часов у Хеллмана не было, а связаться с бортовым компьютером и узнать, который теперь час, он не мог. По приблизительным его подсчетам, прошло уже несколько часов. Его все больше раздражал робот, запертый с ним в той же комнате. Он тихо и абсолютно неподвижно сидел в углу и, похоже, впал в полное оцепенение.

Наконец Хеллману все это надоело. Скука может подвигнуть человека на самые отчаянные поступки. И вот он подошел к роботу и приказал:

— А ну, говори что-нибудь!

Робот приоткрыл красный глаз. Потом зеленый. Взглянул на Хеллмана и покачал головой. Что, очевидно, означало «нет».

— Потому, что они подслушивают нас, да?

Робот кивнул в знак подтверждения.

— Да какая нам, собственно, разница, подслушивают или нет?!

Робот отчаянно и суетливо замахал руками. Значение этих жестов Хеллман интерпретировал так: «Ты просто не понимаешь».

— Я просто не понимаю, да? — спросил он.

Робот кивнул.

— Но как я могу понять, если ты ничего не объясняешь?

Робот пожал плечами. Тоже вполне понятный и универсальный жест, означавший «Что я могу поделать?»

— Тогда я тебе подскажу, — Хеллман говорил шепотом, но в голосе его слышался еле сдерживаемый гнев. — Ты меня слышишь?

Робот закивал.

— Если не начнешь говорить сейчас же, вырву тебе один глаз. Ну, скажем, вот этот, зеленый. Потом опять задам вопрос. А если и на него не ответишь, вырву второй, красный! Ясно тебе?

Робот молча смотрел на него. Только теперь Хеллман заметил, какое подвижное у него лицо. Оно вовсе не было сделано из цельного куска металла, нет. Оно было собрано из множества крохотных пластин, и каждая пластина была размером около квадратного дюйма, и каждая могла двигаться. Это было лицо, способное отражать мысли, чувства и настроения. И в этот самый момент на лице робота отражался самый неподдельный страх. А также недоверие и гнев, в то время как Хеллман надвигался на него со зверским выражением на лице.

— Не надо насилия, — сказал робот.

— Вот и чудесно. И причин хранить молчание тоже нет, верно?

— Думаю, нет, — ответил робот. — Просто мне сперва показалось, что лучше нам с тобой не разговаривать. А то охотники за машинами еще могут подумать, что мы замышляем против них заговор.

— С чего бы это им думать такое?

— Неужто ты еще не понял, что обитающие здесь, на планете Ньюстарт, существа крайне чувствительно реагируют на появление пришельцев. Эти охотники за машинами — очень подозрительные люди.

— Никакие они не люди, — сказал Хеллман. — Они роботы.

— Поскольку наделенные интеллектом роботы обладают теми же возможностями, что и люди, то мы уже не проводим больше различий между ними и людьми. Это, знаете ли, очень предвзятый и расистский подход.

— Хорошо, не буду, — сказал Хеллман. — Я всегда очень позитивно воспринимаю критику. Так ты говоришь, они подозрительны?

— Но ведь это и понятно, разве нет? Они отделяют себя от принятого на Ньюстарте образа жизни и развития. А все изолированные группы подвержены ксенофобии.