Под письмом профессора редакция поместила собственный комментарий: «Ну, есть смельчаки? Проверим теорию?»
Добровольцем вызвался Мевинс: отправил Карпентеру письмо, в котором горячо хвалил его за смекалку и предлагал себя в качестве первого пассажира машины времени. Зачем? Мевинс и сам не понимал. Если честно, он постоянно — полушутя — вызывался добровольцем то для путешествий на Луну, то на альфу Центавра…
Но шутки шутками, а Карпентер ответил довольно быстро: пригласил Мевинса к себе в лабораторию. Благо добираться недалеко, оба живут в Нью-Йорке.
Остальное, как говорится, история…
У Мевинса в горле встал ком. Молодой человек закрыл глаза, как и велел Карпентер. Так лучше и безопаснее, ведь никто не знает, что можно увидеть в процессе перемещения.
С закрытыми глазами Мевинс ждал, когда же Карпентер зашвырнет его в другую эпоху. Пути назад нет, пусть же ученый действует побыстрее. Терпение на исходе, хочется скорее увидеть, что станет с человечеством в будущем. Построит ли оно цивилизацию высшего порядка, где правят наука и разум, где атом служит не войне, а благу, где люди путешествуют к звездам? Или это будет мир, в котором атом все же уничтожил человека, и остатки людской расы борются на обломках цивилизации за возвращение к свету? Или там даже обломков нет, лишь черная выжженная пустыня? Или все еще длится холодная война и обе стороны накапливают титанические арсеналы? Или… или…
Тут кто-то постучал в дверь камеры. Мевинс открыл глаза и увидел в окошке… нет, не Карпентера. Снаружи стояли трое в свободных одеждах, и у всех была одинаковая прическа с челкой, выстриженной треугольником.
Ну вот Мевинс и в будущем!
— Здравствуйте, — сказал он, покидая капсулу. — Я из прошлого. Не подскажете ли…
— Без трех дней и двух часов пять сотен лет, — прервал его один из мужчин, румяный толстячок. — Отличная работа. В общем, я из «Юнайтед». Пройдем, пожалуйста, со мной.
Он нетерпеливо взглянул на часы.
— Не спешите, — серьезно хмурясь, произнес второй из троицы. — Я из «Стерлинга», и у нас программа вдвое больше, сэр, не сомневайтесь. Этому мелочному торгашу предложить вам нечего…
— Зато у «Транс-Уорлд» есть что предложить, — вмешался третий, злобно глядя на соперников.
Миг — и все трое принялись ожесточенно спорить. Воспользовавшись случаем, Мевинс огляделся. Капсула стояла посреди пустой комнаты. Да это же лаборатория Карпентера, только без оборудования. С улицы доносился шум дорожного движения. Ага, значит, мир не взорвали, уже хорошо. Так, может, Мевинс попал в общество науки и разума?
— Ну как, принял решение? — спросил тем временем представитель «Юнайтед». Он изо всех сил пытался протолкнуться к Мевинсу.
— Бросим монетки, — предложил человек из «Транс-Уорлд». — До эфира всего ничего.
— Монетки гостя, — строго, подозрительным тоном добавил человек из «Стерлинга».
Одолжив у Мевинса два гривенника и одноцентовик, троица бросила жребий. Победил представитель «Юнайтед».
— Все вопросы по вторичным авторским правам — к моему шефу, — фыркнул он и торопливо вывел Мевинса из комнаты.
Оказавшись на улице, Мевинс от изумления раскрыл рот. И хотя в городе прибавилось новых построек, в целом Нью-Йорк не изменился. Толстячок из «Юнайтед» вел Мевинса вверх по Седьмой авеню, и нигде не было заметно признаков атомных взрывов и разрушений.
— Вы сейчас ни с кем не воюете? — поинтересовался Мевинс.
— Еще как воюем! — отозвался провожатый и, переводя Мевинса через Сорок первую улицу, взял его под локоть. — Правда, у этих шутов из «Транс-Уорлд» против нас никаких шансов. Это «Стерлинг», будь он неладен, еще что-то собой представляет. По размерам почти догнал нас, зато мы всегда на шаг впереди. Первыми получаем новинки.
— Вот оно что…
— Да… кстати, — запыхавшись, произнес толстяк. — Пока я… мм… сопровождаю тебя… зови меня Тейлор.
Забег по Седьмой авеню уже начал сказываться на Тейлоре. Завалиться в кресло и закинуть ноги на стол — вот единственное физическое упражнение, на которое толстячок был способен. Он привел Мевинса на Таймс-сквер, к небоскребу на месте прежней Башни. Новое здание было раза в два выше; подсвеченное изнутри, оно сверкало пластиком, сталью и стеклом. На фасаде горела золотом огромная вывеска: «ЮНАЙТЕД».
На скоростном лифте Тейлор с Мевинсом поднялись на один из верхних этажей, прошли по лабиринту коридоров, через переполненные людьми залы, по узким захламленным проходам и за несколько охраняемых дверей.
В очередной комнате кто-то выкрикнул им:
— Две минуты.
— Знаю-знаю, — так же громко ответил Тейлор и провел Мевинса в дверь с надписью «УЛЫБАЙТЕСЬ!». За ней обнаружилась просторная комната; с потолка, подобно гроздьям тыкв-горлянок, свисали микрофоны, чуть в стороне расположились телекамеры. Под микрофонами, нервно поглядывая на большие настенные часы, ждал человек.
— Десять секунд! — объявил он, и Мевинса подвели к микрофонам.
— Улыбайся! — прошипели ему в ухо.
— Мы в эфире! — объявил бесплотный голос. Стены перед ними растаяли, и открылся битком набитый зрительный зал размером с футбольный стадион. Ведущий лучезарно улыбнулся и сладким голосом произнес:
— Компания «Юнайтед», которая вот уже триста лет считается символом лидерства и непревзойденного качества, с радостью представляет программу «ПОКА ДАЮТ, НАДО БРАТЬ».
Последовало рекламное представление, разыгранное труппой из пятидесяти, а то и шестидесяти актеров. Свои роли они исполняли с огоньком и страстью. Мевинс нашел зрелище вдохновляющим. Правда, что именно продают, как ни старался, не понял.
— Итак, программа начинается, — продолжил ведущий. — У нас в гостях, — он широко улыбнулся Мевинсу, — человек из прошлого! Прибыл точно по расписанию, друзья мои, и наш представитель успел его перехватить и доставить сюда, на шоу. Время задать первый вопрос…
Ведущий жестом велел Мевинсу подвинуться. Замерцали огни, операторы нацелили камеры в центр сцены, где прямо из воздуха постепенно проступала некая театрализованная постановка. Мевинс опасливо поглядывал через плечо в зал. Да тут народу — несколько тысяч!
Мерцающие огни на сцене тем временем оформились в человека. Проекция? Да вроде бы нет, похож — пожалуй, даже слишком — на живого актера. Мужчина был одет в тогу и вид имел весьма суровый. Внезапно на него набросилась целая группа людей (тоже в тогах) с кинжалами, и человек растворился в воздухе.
— Итак, кого мы видели? — спросил ведущий и выжидающе взглянул на Мевинса. — У вас тридцать секунд.
Они вновь оказались посередине сцены; на них уставились объективы камер, микрофоны ловили и усиливали каждый звук. Зрители в зале тихонько подбадривали Мевинса, а тот не спешил отвечать. Не потому, что не знал ответа, просто все еще не опомнился. Нельзя же так сразу брать его в оборот.
И вот, когда оставалось всего пять секунд, он наконец промямлил:
— Это был Юлий Цезарь.
— ВЕРНО! — прокричал ведущий, и зрители взорвались овацией. Отвечая на два следующих вопроса, Мевинс безошибочно узнал Марию Антуанетту и Адольфа Гитлера. На этом игра подошла к концу, и выяснилось, что Мевинс выиграл небольшое имение в округе Вестчестер (налоги за которое уплачены на десять лет вперед), пару пони для игры в поло, датского дога и еще кое-какие полезные мелочи.
Мевинса хлопали по спине, совали ему в руки ключи; софиты слепили глаза, толпа ревела; вокруг летали камеры, снимая счастливчика со всех ракурсов…
Под таким внезапным натиском Мевинсу не оставалось ничего другого, кроме как хлопнуться в обморок.
Очнулся он на койке и сразу решил, что попал в больницу: его окружали белые стены, белый пол и потолок. Мевинс моргнул, потянулся, разминая тощие руки. Кажется, он похудел. Интересно, что за звук его разбудил?
Вроде бы в стекло стучат.
Насилу поднявшись с койки, Мевинс подошел к окну и открыл его. Снаружи, цепляясь за карниз, висел бледный от натуги мужчина. До земли было три этажа. Мевинс помог ему подтянуться и перелезть через подоконник, от души надеясь, что перед ним не преступник. Впускать бандитов — это пособничество и укрывательство.
